За Навальным — никого

Отравление Алексея Навального заставило всерьез задуматься, что произойдет с российской оппозицией, если наиболее медийный ее лидер уйдет с политического поля. Пожелаем Навальному здоровья, не будем о плохом. Но тем не менее — есть ли еще оппозиционеры, способные сегодня наращивать свой политический вес и, как и Навальный, аккумулировать весомый заряд протестных настроений. На деле оказывается, что таких нет. Алексей Навальный очень близок к типажу идеального политика-популиста. И это самый выигрышный вариант в эпоху, когда линии политической тусовки и политики как таковой разделились. Политика «московских гостиных» и политика популярная, популистская, народная расходятся все сильнее. И пока тусовочные политики заняты имитационной деятельностью под присмотром администрации, где-то ходит «народный политик», способный говорить с улицей так, как это умели эсэры и большевики, Муссолини, Наполеон и наконец Гитлер в начале 30-х годов ХХ века. Все, что делал в последние годы Алексей Навальный, показывало, что этим политиком будет он. Навальный стал тем, кто помимо либералов объединил вокруг себя людей умеренно левых и умеренно правых взглядов. С одной стороны, он — участник русских маршей, который активно и громко критикует миграционную политику, с другой — политик, активно выступающий за создание социального государства, которое борется с экономическим неравенством, снижает социальную напряженность и декларирует «переход к социальному миру, основанному на принципах справедливости и равенства перед законом всех граждан России». То есть такой вполне себе скандинавский социализм. Никого сопоставимого с Навальным по идеологическому и политическому разнообразию взглядов поддерживающей аудитории в российской политике не было видно. И это важный момент. Как и в 1917 году, мы стоим на пороге эпохи, когда личное мнение или партийные доктрины и программы никого не интересуют. А на примере соседней Белоруссии видим, что лидером оказывается тот, кто способен понимать, что хотят слышать люди, говорить им это и быть способным вывести на улицы широкие народные массы. Ни у кого из нынешней российской политической тусовки нет лозунгов и идей, которые разделила бы хотя бы треть от 110 миллионов российских избирателей. Их фактически не было и у Алексея Навального — его попыток разоблачать вороватых чиновников оказалось недостаточно для весомой поддержки со стороны электората. Но его вывозила харизма. Она во многом происходит из соответствия его слов жизни. Массы видят в нем человека, который многократно пострадал именно из-за своих убеждений и деятельности, а главное — не входил в тусовку властей предержащих или олигархов. За исключением истории с «Кировлесом» как-то попрекнуть Алексея в сотрудничестве с властью невозможно. Может ли занять его место кто-то из популярных соратников? Как насчет Любови Соболь? Помимо ораторских недочетов и некоторой истеричности, которую можно заметить в ее выступлениях, Соболь подводит страсть к «оппозиционной тусовке». И она слишком любит походы на «Эхо Москвы», где раздают «ярлыки» патентованных либералов. Излишнее внимание к СМИ всегда было одним из недостатков навальнистов. В сознании же «глубинного народа» СМИ, причем любые — давно уже часть пропагандистской машины по запудриванию мозгов, а то, что у политиков сейчас есть аудитория, которая читает их блоги и статьи в СМИ, совсем не означает, что массы готовы идти за ними. СМИ же как «делатели политиков» давно мертвы даже на Западе — это прекрасно показала победа Трампа. Что уж говорить о России, где все ведущие издания и телеканалы фактически контролируются государством через близкий ему бизнес, и лишь малая часть управляется силами оппозиционными. Явно не годятся на роль лидера навальнистов Владимир Милов или Леонид Волков. Первому припомнят работу в правительстве, а затем на Германа Грефа и участие в приватизации. Второй просто нехаризматичен и даже не сумел отбить женщину у Максима Каца. Сам Кац тоже ограничен своими городскими проектами и национальностью. Может ли поднять «знамя Навального» кто-то из непарламентской оппозиции? По степени радикализма и неприятия нынешней российской власти и «режима Путина» с ФБК может сравниться лишь «Открытая Россия» Михаила Ходорковского. Если посмотреть на прессинг против ее активистов, между этими организациями можно увидеть сходство. Но оно лишь внешнее. Главная проблема «Открытой России» — сам Ходорковский. В глазах масс, даже отсидев и пострадав от режима, Ходорковский остался олигархом. Беглым, опальным, но олигархом. Тем самым, кто «грабил народное богатство» в ходе залоговых аукционов и приватизации. Однозначно не сможет всерьез перехватить повестку и ЛДПР. Их потолок — это 20%. Результат 1993 года жириновцам уже вряд ли удастся повторить на всероссийских выборах. Но триумф ЛДПР, когда они разгромили демократическую политтусовку, которая «со всеми договорилась», обязательно будет повторен. Правда, уже не ими. В условиях, когда в стране растет число бедных и накатывает кризис за кризисом, востребованы идеи социальной справедливости. Растут ли шансы у КПРФ — Грудинина или Зюганова? Павел Грудинин после президентских выборов отошел в сторонку и больше занят тем, чтобы отбить свой Совхоз имени Ленина от нападок врагов, и в политической повестке появляется только рядом с Геннадием Зюгановым на митингах «Я/Мы — Грудинин». С другой стороны, он значительно привлекательнее для рядового избирателя, чем правоконсервативный Зюганов, которого время от времени обвиняют в использовании левой идеологии ради голосов и обмене их на преференции в администрации президента. Вот только надо ли Павлу Николаевичу в политику лезть? Большой вопрос. После первого хождения бизнес отжимают, а после второго и присесть можно. А Грудинин все же бизнесмен, на неоправданные риски вряд ли пойдет. Сам Геннадий Зюганов погряз в догматизме, а его риторика сегодня не способна возбудить миллионы. Впрочем, его поддерживают обитатели некрополя у Кремлевской стены, где и призывал похоронить лидера КПРФ Владимир Жириновский недавно. Периодически о конкуренции Зюганову говорят, вспоминая Валерия Рашкина. Но фрондерство главы московских коммунистов пока ограничивается внутрипартийной борьбой за лидерство. Если пройтись по так называемым маргинальным представителям левой идеи, то самым ярким политиком можно назвать Николая Платошкина. Но стать «левым Навальным» в ближайшее время он не сможет как минимум по одной причине: коммунист без партбилета находится под домашним арестом и проходит как фигурант двух уголовных дел: по склонению к массовым беспорядкам и публичному распространению заведомо опасной для жизни информации. У Платошкина есть два заметных союзника — депутаты Мосгордумы Екатерина Енгалычева и Евгений Ступин, но объективно они не потянут и на половину медийности и авторитета их патрона. Сейчас нет никаких объективных причин, благодаря которым они смогли бы аккумулировать вокруг себя ядро протестно настроенных сил даже на левом фланге. Резюме: Зюганов — политический труп, прочно сросшийся с властью и креслом в Госдуме; Грудинин — обычный капиталист, который при ближайшем рассмотрении мало чем отличается от олигархов, а младокоммунисты пока еще слишком «младо». Лидер «Левого Фронта» Сергей Удальцов, который в начале прошлого десятилетия был одним из главных харизматиков в оппозиции, этаким Эрнесто Че Геварой, свой политический капитал уже растерял. Нельзя отрицать, что движение пока живо, но Удальцов вряд ли сможет влиять на умы за пределами своей достаточно субкультурной паствы. Сам Удальцов, видимо, усвоил уроки и заявил Daily Storm: «Личность уязвима, и пример Навального показателен. Только команда может сработать». Он уверен, что оппозиции нужен не авторитарный лидер-харизматик, а люди, которые будут действовать сообща. «Ни одна личность сегодня не может сплотить оппозицию. Не мог этого сделать и Навальный, не мог и никто другой. Какие-то сегменты — да. Но не более того… Сегодня задача — собирать команду», — заявил Удальцов. В России есть еще более радикально настроенные движения и организации, которые принято в высших кругах считать маргинальными. Марксисты, ленинисты, троцкисты, соцдемы, анархисты — в этих кругах ярко выраженных лидеров нет, люди в основном стоят на позициях самоорганизации. Там нет явных лидеров, акции у них свои, и к либералам типа Навального в этих кругах относятся крайне негативно, потому что он ровно такой же враг и оппонент, как и Владимир Путин. У нацболов из «Другой России», которых все давно списали со счетов, тем временем подросло новое поколение молодых и дерзких. Несмотря на смерть Эдуарда Лимонова, партия жива, функционирует и акционирует по всей России, а также подвергается постоянным полицейским репрессиям. В такой вот веселой жизни маргиналов, за которыми вечно таскаются менты, вырос Михаил Аксель. Он, несмотря на юный возраст, уже одно из самых узнаваемых лиц партии и незарегистрированный кандидат в московские мундепы. Очевидно, что другороссы и близко навальнистскую идеологию не разделяют, но любят посещать не только тематические митинги. К тому же нацболы используют близкую российскому народу риторику: отнять и поделить, национализировать недра, вешать на столбах богачей, собирать земли Советской империи и так далее, так что партия со временем вполне может вернуть былую мощь и популярность. Но совершенно точно не среди сытой аудитории Алексея Анатольевича. У нацболов своя паства: голодная, злая и дерзкая. А вот в правом крыле, как бы это смешно ни прозвучало, сегодня не остается никого, кроме либертарианцев. Их лидер Михаил Светов, пожалуй, наиболее близок к Алексею Навальному по риторике, у него преданное ядро поклонников, которые готовы и выходить к Госдуме с пикетами, и получать от ОМОНа на несанкционированных акциях. Но и у Светова есть жирнейший минус. Силовики и прогосударственные медийщики любят педалировать тему о том, что он — педофил. Доказать, правда, никто пока не смог, но Михаил и сам периодически говорит во всеуслышанье, что его влекут юные тела. В патриархальной России с такими взглядами далеко не уедешь. Вернее, уехать как раз можно — далеко и надолго. Еще более радикальные движения, все эти олдскульные нацисты и фашисты давно покинули легальное поле, а ярких лидеров уровня Константина Крылова, Александра Белова-Поткина у правых просто нет. Не считать же за такового страдающего по царским временам и хрусту французской булки стримера с YouTube Егора Просвирнина? Итак, оглядевшись на политическую поляну в отсутствие Алексея Навального (желаем ему скорейшего выздоровления), можем сказать, что никто из перечисленных политиков не способен стать народным вождем-популистом. Парадоксально, но в эти дни в Белоруссии мастер-класс дает Александр Лукашенко. Он смело идет в народ, стоит под градом криков «Уходи!» и спорит с противниками. Назвать хотя бы одного российского политика, способного так смотреть в лицо настоящей толпе в сходной ситуации, невозможно. А ведь они были! Именно так в 1991 году Ельцин, в отличие от Горбачева, шел в народ, выступал перед десятками тысяч, как это и должен делать политик. Тот, кто будет собирать массы на свои выступления, потому что ему есть что сказать и он говорит это в открытую, — тот будет основным конкурентом любой власти. Способны ли собрать их Соболь, другие члены ФБК или представители политтусовки? Сомневаемся. Массы пойдут за тем, кто сможет выйти к ним, как в наши дни это сделал Александр Лукашенко, и произнести условные 5-10 пунктов. Какие они будут — вопрос ума и квалификации нового лидера оппозиции. Изберут не политика — изберут лозунги, которые откликнутся в умах и сердцах. И пока никто не в силах предложить их. Ну а для всех политиков и партий, связанных с властью или крупным бизнесом, эти пункты — табу, поскольку они способны нарушить существующий порядок.