Tablet (США): русские Ротшильды

В истории наши взгляды часто тянутся к «норме», к опыту и ощущениям большинства, важность которых не требует никаких обоснований. Но в исключениях есть особая ценность, так как эти случаи заставляют нас пересматривать свои предположения и допущения. Большинство евреев в России были бедны и оттеснены на обочину общества. Но были в этой стране и безмерно богатые евреи, имевшие тесные связи с элитой, составлявшей центр Российской империи. Большая часть евреев нашла избавление в годы Гражданской войны, оказавшись в рядах Красной Армии, которая хоть и сама занималась погромами, однако считала антисемитское насилие неправильным, видя в нем зло, которое нужно искоренять. Но были и такие, кто поддерживал врагов красных и считал это достойным делом, за которое можно отдать жизнь. Джон Стюарт Милль однажды написал, что в истории опасность заключается не в том, чтобы принять факт за вымысел, а в том, чтобы принять часть истины за всю истину целиком. Как напоминает нам Лоррен де Мо (Lorraine de Meaux) в своей книге «Гинцбурги. Биография семьи» (The Gunzburgs: A Family Biography), российское еврейство было очень большим. В нем были не только бедность и отчаяние, но также богатство и утонченность. Историк и исследователь России де Мо изучает культурную и интеллектуальную историю этой страны. Она раскрывает перед нами историю еврейской семьи, исключительной почти во всех отношениях. Богатая, добившаяся высокого культурного уровня и наладившая хорошие политические связи, эта семья во время своей жизни в России опровергала все стереотипы, олицетворяя собой особый, весьма примечательный и необычный слой российского еврейства. Впервые мы находим эту семью в баварском городе Гюнцбург (от названия которого она получила свою фамилию). К тому времени она уже обрела состояние благодаря своей сообразительности и хватке. Среди представителей клана были как раввины, так и богатые люди, занимавшие господствующее положение в еврейской жизни в средние века и в начале современной эпохи. Семья перемещалась через Швабию в Польшу, Вильно и Витебск, и утвердилась как верхушка еврейской элиты в черте оседлости. Настоящий взлет семьи Гинцбургов начался на Западной Украине в городе Каменец-Подольский. В 1849 году патриарх семьи Иосиф-Евзель Гинцбург приобрел у государства концессию на производство и продажу алкогольных напитков на юге Украины и в Крыму. В обычные времена это было доходное дело, и Иосиф-Евзель в этом деле преуспел. Он решил заняться производством пива и медовухи вместо водки (водка стоила дороже, но и в производстве она также обходилась дорого), и это принесло ему баснословные доходы. Низкую прибыльность он компенсировал большой долей рынка. Капиталовложения Иосифа-Евзеля сделали его исключительно богатым. А еще они принесли ему политическое влияние. Российское государство сохраняло свою финансовую состоятельность благодаря налогам на алкоголь. В 1860 году продажа алкоголя обеспечивала 40% государственных доходов. Умея зарабатывать деньги, Евзель Гинцбург стал ключевым партнером государства и исключительно важным винтиком в его механизме. В 1849 году Иосифа-Евзеля в знак благодарности за его успехи объявили «почетным гражданином», а не просто имперским подданным. Когда началась Крымская война, богатство и престиж Евзеля выросли еще более, поскольку командование российской армии считало алкоголь для солдат такой же необходимостью, как и боеприпасы. За свою службу империи Гинцбурги получили около 900 000 рублей и царскую благодарность за «неизменное рвение в регулярном снабжении полков алкоголем, в создании крупных запасов в выделенных для этого складах и в целом за умение удовлетворить потребности всех полков в местах их расквартирования». Несмотря на, а может, благодаря постоянному снабжению императорских войск алкоголем Россия проиграла войну. Возникли финансовые трудности, которые сподвигли взошедшего на трон во время войны царя Александра II на осуществление реформ. Так началась великая реформаторская эпоха в России, охватившая период 1870-х и 1880-х годов. В это время получили свободу крепостные крестьяне, общество немного приоткрыло двери для евреев, и началась управляемая либерализация. Примечательным для Гинцбургов моментом стало то, что Россия впервые в истории разрешила передать банковское дело в частные руки. Имея большое состояние, связи с имперской элитой, а также сеть агентов и помощников, созданную благодаря торговле алкоголем, Гинцбурги были вполне готовы воспользоваться этой уникальной возможностью. Банковское дело помогло Гинцбургам вступить в два новых мира. С одной стороны, Гинцбург получил разрешение поселиться в Санкт-Петербурге, то есть, за пределами черты оседлости, в которую входили современная Белоруссия, Украина, Польша, а также часть Литвы и Латвии, и где по закону разрешалось жить евреям. В столице Гинцбурги совместно с другими членами российской еврейской элиты создали первую в городе еврейскую общину, а также построили Большую хоральную синагогу. Эта семья также начала осваивать Париж, построив там особняк (он стоит по сей день) на модной в то время Рю де Тильзит. Такой образ жизни, когда Гинцбурги одной ногой стояли в столице Российской империи, а другой в столице Западной Европы, давал им возможность действовать в качестве связующего моста между Россией и Западом. Было это во время роста иностранных инвестиций в России, и банковская империя Гинцбургов заняла уникальную нишу, став каналом для передачи этих капиталовложений. Поступив таким образом, они стали одной из самых крупных еврейских банковских семей в мире, не уступая более известным Ротшильдам. Переезд в Париж и Санкт-Петербург открыл для этой семьи новые культурные перспективы. Русский и французский языки вытеснили идиш, а на орбите клана Гинцбургов появились художники и интеллигенты. Другом этой семьи стал Иван Тургенев. Гинцбурги остались верны традиционным религиозным обычаям иудаизма, но с некоторыми особенностями. Обеды в Шаббат были важным мероприятием, и семья молилась три раза в день. Но это не мешало Гинцбургам с энтузиазмом участвовать в парижских и санкт-петербургских балах и приемах. В дни чтения молитвы галель они нанимали хаззана, который исполнял ее под музыку итальянской оперы. На картине кисти знаменитого портретиста Эдуара Дюбуфе (Edouard Dubufe) невестка Иосифа-Евзеля Анна изображена в современном модном платье, но с черным кружевом, накинутым на волосы и плечи, указывающим на замужний статус еврейской женщины. Гинцбурги с распростертыми объятиями приняли Францию и Запад (во время франко-прусской войны в 1870 году их особняк даже использовался в качестве военного госпиталя). Но они горячо и истово посвятили себя России и иудаизму. На накопленное состояние Гинцбурги покупали землю и крепостных (так в тексте, хотя автор выше упоминает об отмене крепостного права, — прим. редакции ИноСМИ) — по сути дела, чтобы стать аристократами. Это был неслыханный для евреев шаг. Иосиф-Евзель настаивал, чтобы его внуки служили в русской армии, в то время как большинство российских евреев делали все возможное, лишь бы избавить детей от воинской службы. Накануне своей смерти в 1876 году Евзель составил завещание, в котором четко указал, чтобы его наследники сохраняли свою привязанность к «религии отцов и верность императору и родине». А если какой-нибудь потомок не выполнит это требование, он должен быть лишен наследства. Эти две основы семейной преданности создали некие доброжелательные отношения отеческой заботы между Гинцбургами и их единоверцами в черте оседлости. Эта глубоко преданная России и ее евреям семья взяла на себя роль штадлана в современной форме, став заступницей российского еврейства перед царем. Глава семейства Иосиф-Евзель и его сын Гораций старались улучшить условия жизни российского еврейства. Будучи палестинофилами (сын Горация Давид подчеркнуто заявлял, что «еврей естественным образом любит Палестину, даже если не помышляет о том, чтобы жить там»), они не проявляли особого практического интереса к сионизму. Вместо этого Гинцбурги поддержали усилия Ассоциации еврейской колонизации по строительству сельскохозяйственных колоний в Аргентине, Нью-Джерси и других местах. Но прежде всего Гинцбурги возлагали свои надежды и чаяния на Россию, полагая, что когда-нибудь Российская империя станет землей благоприятных возможностей для своих еврейских граждан. Гораций Гинцбург посвятил себя созданию Фонда ремесленной промышленности, который позже переименовали в ОРТ (Общество ремесленного труда). Считая еврейскую бедность результатом недостаточного образования, ОРТ занималось профессиональным обучением еврейской молодежи. Более того, палестинофильство сподвигло Гинцбургов на создание еврейских сельскохозяйственных колоний на юге Украины и в Крыму, которые позже будут вдохновлять целые поколения кибуцников. В 1890-е годы материальное положение семьи, стремительно укреплявшееся на протяжении полувека, начало ухудшаться. Голод в Нижнем Поволжье в 1891-1892 годах потряс российскую экономику; а опрометчивое решение брата Горация Соломона вложить крупные инвестиции в аргентинские железнодорожные облигации усугубило их положение. Их банк сохранил достаточно активов, чтобы расплатиться по долгам, но вынужденно обанкротился и со временем закрылся. Потом последовали новые трагедии. Живший в Киеве сын Горация Саша был ранен во время погромов 1905 года, а его дом разграбили. В 1912 году рабочие Ленских золотых приисков в Сибири объявили забастовку, когда магазин компании, где они были вынуждены делать покупки, попытался продавать им тухлое мясо. Для усмирения бастующих отправили войска. И хотя рабочие бастовали мирно, солдаты открыли огонь, убив 150 и ранив еще большее количество людей. В 1912 году Гинцбурги уже не являлись единственными владельцами приисков. После банкротства их доля сократилась до 30%. Однако обвинили во всем именно их. В изобилии появились антисемитские стереотипы. Консервативная русская газета «Новое время» открыто критиковала «евреев, управляющих Ленской компанией», как «жадных до русского золота, но мало заботящихся о ценности русской крови». Русское революционное движение, которое после подавления революции 1905 года пошло на спад, возродилось при виде того, как ради удовлетворения капиталистической жажды золота убивают бастующих рабочих. В ответ на эти массовые расправы Владимир Ленин учредил газету «Правда», пообещав, что все доходы от ее продажи будут перечислены семьям убитых во время забастовки. Вины Гинцбургов в Ленском расстреле не было. Они не являлись владельцами прииска. Более того, как выяснила де Мо, эта семья стремилась к переговорам с рабочими, не видя необходимости в борьбе с мирными протестами. Однако российское государство посчитало иначе. Таким образом накануне Первой мировой войны, которая преобразила весь мир, семья, преданная идеалам либерализма и религиозной терпимости, оказалась в центре событий, ставших катализатором двух крайностей: безжалостного правого крыла антисемитов и жестокого лагеря леворадикальных революционеров. Первая мировая война стала беспрецедентной трагедией для российского еврейства, поскольку Восточный фронт проходил через черту оседлости и соседнюю Галицию. До войны сын Горация Владимир Гинцбург заинтересовался этнографической экспедицией, организованной в 1911 году писателем, деятелем культуры и революционером С. Ан-Ским (псевдоним Шлоймэ-Занвла Раппопорта). На самом деле первым официальным названием этой экспедиции было «экспедиция барона Горация де Гинцбурга». Ее назвали в честь отца Владимира, умершего за два года до ее начала. У семьи также были давние связи с ОРТ и Обществом для распространения просвещения между евреями в России, которое к тому времени объединилось с Обществом для защиты здоровья еврейского населения под новым названием ЕКОПО (Еврейский комитет помощи жертвам войны). Это была самая крупная кампания по спасению в еврейской истории. Вскоре с кампанией спасения возникли проблемы. Брат Владимира Саша был первым председателем центрального комитета ЕКОПО, но подал в отставку в знак протеста против того, что эта организация выступала за использование идиша, а не русского и иврита, а также поддерживала светский характер школ, построенных ею для беженцев. Тем не менее ЕКОПО работал и успешно помогал сотням тысяч беженцев в годы самой кровопролитной на то время войны в истории человечества. Впоследствии даже те, кто был настроен против Гинцбургов по политическим мотивам (члены Бунда, сионисты и им подобные), гордились своей связью с ЕКОПО. Война сплотила российское еврейство, но она уничтожила Российскую империю. Гинцбурги поддержали Февральскую революцию. Они хоть и являлись монархистами, но вряд ли испытывали привязанность к царю Николаю II. Кроме того, тогда казалось, что революция приведет Россию к либерализму. Однако Октябрьская революция, давшая власть большевикам, разрушила эти надежды семьи Гинцбургов. Как у состоятельных аристократов, поддерживавших тесные связи со старым режимом, у них были все основания страшиться за свою безопасность. Была предпринята попытка заручиться защитой Моисея Урицкого, который возглавлял в Петрограде предшественницу КГБ ЧК (Санкт-Петербург переименовали в Петроград в годы войны). Однако Урицкого в 1918 году убили его противники левого толка. Без защиты этого человека семья Гинцбургов была вынуждена бежать. В годы Гражданской войны из России бежали многие евреи. И очень немногие сделали это при помощи Семена Петлюры. Этот человек возглавлял Украинскую Директорию, правительство, стремившееся создать независимое государство. Обычно имя Петлюры упоминают в связи с погромами, которые устраивали его войска. В результате этих бесчинств погибли десятки тысяч евреев. Многие были ранены, получили травмы, были изнасилованы, а десятки тысяч обнищали. Справедливости ради надо сказать, что Петлюра решительно выступал против погромов, но в то же время распространял мифы о том, будто евреи являются агентами коммунизма. [Кристофер Гилли (Christopher Gilley) написал замечательную работу на эту тему.] Но когда Гинцбурги в конце 1918 года прибыли из Петрограда в Киев, он предоставил им вооруженный эскорт, проводивший их из зоны боевых действий. Будучи людьми исключительными до конца, Гинцбурги потеряли двух сыновей (сына Горация Берзу и сына Давида Джино), которые служили в контрреволюционной Белой армии. Она, подобно украинским националистам Петлюры, запомнилась убийствами десятков тысяч евреев. Сегодня белых вспоминают как олицетворение смертоносного антисемитизма, на смену которому спустя 20 лет пришли нацисты. Эти воспоминания нельзя назвать неточными, однако многое здесь зависит от предпочтений тех, кто дает оценку прошлому. Когда началась Гражданская война, очень многие российские евреи выражали симпатии к Белой армии. Большинство евреев не были революционерами. Даже самая крупная еврейская радикальная партия Бунд, и та в 1917 году получила в еврейской общине поддержку всего в 15-20% голосов. После революции 1905 года, когда казалось, что беспорядки и погромы идут рука об руку, многие евреи посчитали, что плохое монархическое правительство предпочтительнее революционной анархии. Белые как минимум формально были преданы идеям либерализма, и в начале Гражданской войны многие видели в них ту силу, которая восстановит закон и порядок. Оба Гинцбурга присоединились к белому делу в 1918 году, а белые начали активно участвовать в погромах лишь в 1919 году. Берзе и Джино Гинцбургам, которые воспитывались в семье, преданной идеям России и либерализма, Белая армия вполне могла показаться меньшим злом. Берза Гинцбург исчез на Кавказе еще до погромов. Будь он жив, его брат Джино мог бы рассказать нам о том, что он думает о своей службе и о тех зверствах, которые совершили его товарищи против еврейской общины, которой его семья была так предана. Но Джино умер от тифа в 1921 году, когда Белая армия была эвакуирована из Крыма. Поэтому мы можем лишь строить предположения и догадки. Тем не менее, несмотря на многие неизвестные, это напоминает о том, что нам следует пересмотреть представления о взглядах евреев во время революции. Это свидетельствует о том, что поддержку коммунистов евреями не следует считать как нечто само собой разумеющееся. Некоторые из них, особенно представители состоятельной и консервативной части российского еврейства, какое-то время могли считать белых возможными спасителями евреев России. Как правильно отмечает де Мо, история семьи Гинцбургов в эмиграции не закончилась. Семья долгое время жила в Париже. Там она собрала остатки своей собственности. Гинцбурги получили гражданство и оставались во Франции вплоть до Второй мировой войны. В годы немецкой оккупации некоторым удалось эмигрировать, остальные же остались в стране, скрываясь по поддельным документам. Многие сражались в составе «Свободной Франции» де Голля за рубежом или в Сопротивлении во Франции. Большинство Гинцбургов живут во Франции по сей день.