Билет в мезозой

Руки путешественникам во времени развязали физики Бин Ян и Николай Синицин из Лос-Аламосской национальной лаборатории. Но сначала про бабочку, если кто не помнит. Впервые о ее важности для будущего цивилизации поведал Рэй Брэдбери в рассказе «И грянул гром» (1952), где охотники-темпоронавты отправились в мезозой на сафари. По условиям договора они должны соблюсти массу жестких требований: убить только того зверя, который и без того уже обречен, на обратном пути уничтожить все следы своего пребывания, а главное, ни на дюйм не сходить с антигравитационной тропы, дабы не задеть случайно ни травинки, ни былинки, ведь даже малейшее изменение уже случившегося прошлого чревато капитальным переделом будущего. Несмотря на предупреждения, один из охотников все же сошел с тропы, случайно раздавил бабочку и вернулся в итоге в кардинально перекроенное настоящее. Главный кошмар всех темпоронавтов планеты был развеян с помощью квантового компьютера IBM-Q, на котором смоделировали вояж в прошлое. Туда отправили виртуального путешественника Боба, которому его напарница Алиса послала из настоящего кубит информации. Он проделал с подарком ряд манипуляций, начисто разрушив его квантовые корреляции с миром. После этого Боб, прихватив бандероль, полетел по стреле времени навстречу Алисе, приземлился в настоящем и вручил напарнице ее же презент. И это не изменило ни посылку, ни мир, в который она вернулась. Более того, чем дальше в прошлое закидывали физики многострадальные кубиты, тем надежнее становилась их защита от внешних воздействий. Иными словами, ты можешь устраивать темпоральные сафари хоть во вчерашнем дне, хоть в мезозойском, истреблять там бабочек хоть оптом, хоть в розницу, а вернешься все равно в неизменное сегодня. Правда, делают осторожную оговорку физики, это в квантовом мире. Как аукнется на геноцид бабочек привычный всем нам физический мир, можно лишь гадать, так как с темпоральным машиностроением у землян пока не очень. — Тут мы имеем дело всего лишь с результатом компьютерного моделирования, который адекватен реальности ровно настолько, насколько адекватна реальности исходная модель, — комментирует эксперимент историк науки Сергей Александров. — Кроме того, сама по себе брэдберевская концепция, конечно, очень красива, но какое она имеет отношение к реальности, мы пока не знаем. Не думаю, что сильно большое. Да, известны случаи, когда чье-то малое действие через цепочку событий приводило к большому изменению. Но действие действию рознь. Например, у другого классика — Айзека Азимова — в его «Конце вечности» героям, решившим повлиять на историю, приходилось чуть ли не годами высчитывать минимально необходимое для этого воздействие. У Вселенной и истории, уверен наш эксперт, есть определенная инертность. Да, настоящее представляется переходом бесконечного количества ветвей будущего в уже состоявшееся прошлое. Но проблема в том, что эти ветви не равновероятны. — Грубо говоря, шанс, что я стану президентом России, конечно, не нулевой. Но он настолько мал и потребует от меня таких физических и материальных усилий, такого количества времени, что даже и париться не стоит. Но работай я, допустим, в администрации президента или депутатом, вероятность этого была бы куда выше и усилий потребовалось бы в разы меньше. Иными словами, в первом случае мне пришлось бы выжечь напалмом квадратный километр джунглей со всеми тамошними бабочками, и то не факт, что это сработало бы. Но если время так инертно, возможно, и второй кошмар всех путешественников во времени не так уж страшен? Речь — об известном «парадоксе дедушки». Вы отправляетесь в прошлое, убиваете там своего деда до того, как он повстречал вашу бабушку. В итоге вы не рождаетесь, а значит, не можете отправиться в прошлое, ваш дед остается жить, встречает вашу бабушку, вы рождаетесь, отправляетесь в прошлое, убиваете дедушку… В общем, нескучная жизнь вам гарантирована. — Парадокс с дедом нуждается в отдельном долгом дополнительном обсуждении, — говорит Александров. — Потому что мы тут упираемся в вопрос, а как на самом деле устроено время? Наверное, убить деда мне все-таки не позволят, а вот какого-нибудь прапрапра-, может, и дадут, что приведет лишь к незначительным изменениям в моей генетике, но никак не скажется на моей личной истории. Это как с известным примером про Гитлера. Во время Первой мировой британский солдат Генри Тэнди пощадил раненого немца, дав ему добежать до своих. И таким образом оставил в живых будущего фюрера. Но означала бы его смерть мирное будущее? Нет. Не было бы Гитлера, был бы Гесс, Штрассер или кто-нибудь еще... Не заметь Рентген свечение солей в темной комнате, Х-лучи все равно были бы открыты — им ли или кем-то еще. Флеминг или кто другой рано или поздно увидел бы гибель бактерий от плесени, и мы получили бы свой первый антибиотик. Ну а Ньютон открыл бы свои законы и без падающих на голову яблок. Возможно, такой познавательный фатализм относится и к разгадке тайн времени. Рано или поздно кто-то наверняка расщелкает их как орехи. Но вот когда? Понятию времени не одна тысяча лет, а мы до сих пор о нем ничегошеньки не знаем (кроме разве того, что это не оно тикает в часах). — Это действительно так, — вздыхает историк науки. — Кто-то где-то факультативно пытается с ним разобраться, периодически случаются семинары по хронофизике, в том числе и в нашей стране. Более-менее системно пытался заниматься временем руководитель ОНИОО «Космопоиск» Вадим Чернобров... Но, пожалуй, никто, кроме ленинградского астрофизика Николая Козырева, основательно в этой теме не продвинулся. В свое время в попытках нащупать различия между обратимыми и необратимыми процессами он проводил ряд опытов с растворением сахара (это, если что, процесс необратимый, так как даже если выпарить из раствора всю воду, сахар получится совсем не тот, что вначале). И зафиксировал датчиками какое-то воздействие, которое растворяющийся сахар оказывает в частности на электропроводность некоторых материалов. Он предположил, что имеет дело с действием физического времени. Еще были «игры» с телескопом. Козырев наводил его на звезду, но не на то место, где она была, когда испускала свет, видимый нами сегодня, а туда, где она реально сейчас находится. И тоже фиксировал некоторое изменение электропроводности, которое он связывал с воздействием физического времени. Так это или нет, можно только гадать, Козырев на эту тему написал монументальную «Причинную механику», которая не сильно понравилась научному сообществу. Но в конце 80-х его эксперименты успешно повторила группа новосибирских ученых во главе с академиком Лаврентьевым, так что можно осторожно предположить, что теория Козырева о том, что время представляет собой некую физическую субстанцию, имеет какие-то основания для развития. Возможно, о том, что время — не один лишь плод нашего абстрактного ума, говорит и странное поведение часов, которое неоднократно фиксировали очевидцы в ряде так называемых аномальных мест. Причем множества часов совершенно разного устройства разом, свезенных в подозрительное место пытливыми исследователями. — Вообще если исходить из теории относительности и прочих законов мироздания, — объясняет Сергей Александров, — время крепко-накрепко сцеплено с пространством в единый континуум. Соответственно, если искажается пространство (например, там, где имеется высокая концентрация энергии), в том же самом месте ускоряется или замедляется время. Именно этим, вполне возможно, объясняется непонятное поведение часов в аномальных зонах, всякие странные истории со спонтанной телепортацией, лесными блужданиями, внезапными появлениями или исчезновениями людей и т.д. В общем, всего того, что принято относить к явлениям, не заслуживающим внимания науки. Именно к ним часто относят и рассказы очевидцев, заметивших эффект замедления времени в экстремальной ситуации. Скажем, в человека за рулем на всех парах летит фура, столкновения не избежать, но вдруг он обнаруживает, что вокруг него все замедляется, как при рапидной съемке. Сам же человек остается как бы в прежнем времени, и это позволяет ему совершить все те спасительные маневры, на которые обычно у него просто не хватило бы времени. — У многих в такие минуты меняется восприятие, это было показано тысячу раз на самых разных примерах, в том числе и в лабораторных условиях, — говорит Александров. — А вот чем это объяснить — вопрос. Ведь пространство вроде бы остается прежним. Но давайте вспомним, что центральная нервная система — штука мало того что сложно организованная, но еще и электрохимическая. Каждый из нас генерирует пусть и слабые, но электротоки, и приборы эти волны элементарно фиксируют. Возможно, что в определенных условиях вся эта сложная электрохимическая структура как-то воздействует на пространственно-временной континуум, искажая его на несколько секунд в одном конкретно взятом месте, и происходит что-то, что мы потом называем чудом. Это гипотеза, которую лично я пока даже не знаю, как проверить, но она хоть как-то объясняет феномен спасительного замедления времени. Но если искажения времени фиксировались, и не раз, почему мы до сих пор не бороздим его потоки в каких-нибудь удобных механизмах? И почему со времен Козырева и попыток Черноброва обуздать этот поток (а они начались еще в начале 90-х в МАИ, где, будучи аспирантом, он принялся за работу над прототипом машины времени) никто никуда так и не продвинулся? — Во-первых, если говорить не о прототипах, а о рабочих образцах, то, скорее всего, это должны быть достаточно энергоемкие установки, а это большие деньги, которые просто так никто не разбрасывает, — объясняет Александров. — Во-вторых, вспомним, какой резонанс вызвало заявление пиарщиков ЦЕРНа о том, что коллайдер может породить новую вселенную. Так вот, тут она может возникнуть в реальности. Или вообще вывернуть Землю на изнанку, нехило искривив пространство. Возможно, какой-нибудь гений уже наступил на горло собственной песне и не стал рисковать такими вещами? Что касается установок Черноброва, то, скорее всего, та теория, которой он пытался объяснить их работу, к этой работе имела слабое отношение. Например, в одном из первых экспериментов у него все время гибли мыши, и он решил, что это из-за того, что он постоянно открывал люк и искажал тем самым равномерность окружающего поля. А теперь вспомним восьмую модификацию установки, в которой вы все тогда посидели (дело было в 2001 году, в числе шести добровольцев я действительно в ней посидела, но ощутила лишь легкое покалывание в левой части тела, хотя приборы показали замедление времени на 3%. — Е. Г.). Тот агрегат тоже не был герметичен, и если бы это объяснение было верным, вы бы эксперимента не пережили. Так или иначе, но проверять теорию пока некому — автора уже нет на свете... Но в том, что время стоит научного внимания, историк уверен абсолютно: — Я вообще думаю, что это как раз то направление, за которым физика еще может развиваться. И речь не столько о сафари в мезозое, сколько о создании гиперсветовых звездолетов, овладении гравитацией и антигравитацией и буквальной трансформации пространства в вещество и обратно. Перспективы огромны, так что есть куда стремиться. Читайте также: Робофутбол станет полноценным видом спорта