Дмитрий Трубецков: У доски с детства стою и бросать не собираюсь (интервью 2018 года)

Сегоднястало известно, что ушел из жизни бывший ректор Саратовского государственного университета Дмитрий Трубецков – профессор, доктор наук и педагог по призванию. Два года назад, накануне 80-летия ученого, «Свободные новости»поговорилис ним о современном образовании, подрастающем поколении и будущем науки. Публикуем этот материал снова. Дмитрий Трубецков – доктор наук, причастный к созданию единственного (до сих пор) в России факультета нелинейных процессов, саратовский физик известен далеко за пределами нашего города и страны. Его ученики живут и работают в Норвегии, Израиле, Ирландии, США и так далее. Дмитрий Иванович родной университет не бросает. Мы встречаемся у него на кафедре электроники, колебаний и волн, которую Трубецков возглавляет с 1981 года. Деревянный стол, шкаф с книгами позади простого рабочего кресла, настольная лампа со старомодным абажуром – обстановка скромная. Будущий юбиляр как всегда приветлив, остроумен и обаятелен. –Дмитрий Иванович, какие ощущения перед круглой датой? –Даничего хорошего (смеётся). Мыхотели устроить всё просто, по-домашнему, как обычно. Нопридётся речи говорить. –Авам никогда нехотелось бросить всё, уйти напенсию ивыращивать цветочки? –Уменя жена цветочки выращивает, ейнравится. Хотя она физик пообразованию иработала преподавателем водном извузов Саратова. Аянет, нехочу. Явоспитывался удеда сбабушкой полинии матери. Уних небыло даже полного школьного образования, ноони были мудрыми идобрыми людьми. Очень ужхотели, чтобы ябыл ученый человек. Бабушка, правда, надеялась, что ястану морским офицером. Врачом. Икортик буду носить. Как-то они переезжали содной квартиры надругую, вещи перевозили налошади. Лошадь увидела себя взеркале шкафа иразбила зеркало. Наего место вставили фанерку, подкрасили. Она стала для меня доской. Уже вшкольные годы ятам что-то писал, друзьям своим рассказывал– мывместе задачи решали. Стех пор ятак удоски истою. Ивуниверситете, ившколе (смеется). Нет. Бросать нельзя. Тут уждоконца надо. Явсегда смеюсь над собой: меня изуниверситета либо выгонят, либо вынесут. –Выгонят врядли. Один раз уже неполучилось. Вынежалеете, что в2003-м нестали бороться запост ректора? –Нежалею. Может, оно иклучшему. Укого-то извосточных мудрецов было, кажется, обращение кБогу: позволь сохранить душевный покой вситуации, которую тыизменить неможешь, дай мужество изменить то, что можешь изменить. И, самое главное, дай мудрость, чтобы отличить одно отдругого. Ясчитаю, что втой ситуации ничего изменить было нельзя. Надо было просто сохранить лицо. И, как мне кажется, мне это удалось. Для меня этот период уже прошёл. Правда, историки мне после говорили– эх, вотбы забыть нам 2003год. Аяимотвечаю: нуизабудьте. –Что именно вас привело кфизике? –Это был забавный случай. Вшколе яодинаково интересовался физикой, математикой, литературой. Поскольку медаль тогда давала право поступать куда угодно без экзаменов исобеседований, япошёл всаратовский университет. Хотел поступать вМФТИ, нофинансовые возможности непозволяли уехать вМоскву. Так вот, яшел намехмат сзаявлением. Встретил своих друзей– они были нагод старше меня иучились нафизфаке. Пропели мне– «только физики соль, остальное все ноль», «продавай расческу, покупай очки». Ну, яипошёл нафизфак. Очем нежалею нисколько. Тут мне повезло. Может, имехмату тоже (смеется). Апотом просто стало интересно. Впрочем, мне всегда было интересно. Вшколе унас был великолепный учитель физики– Василий Сергеевич Романов. Его помнит вся наша знаменитая 19-я школа. Наш выпуск был последним мужским выпуском. –Учителя тоже все были мужчины? –Большинство– да. Ониже пришли сфронта. Дорвались додетей. Ивозились снами, учили нас нетолько наукам, ноиотношению кженщинам-учителям. Ихвнашей школе тогда мало было. Недавно, ксожалению, умерла моя классная руководитель Раиса Семеновна Липкина. Она преподавала унас английский язык, идружба наша сохранилась навсю жизнь. Нашу школу мыназывали настоящим лицеем. Ядосих пор помню всех своих учителей поименам, отчествам ифамилиям. Это ведь неслучайно? Ашкола была мужская. Можете представить, что там творилось? Вобщем, моя школа многое мне дала. Как потом иуниверситет, который втегоды был вобласти физики наподъеме. Был научно-исследовательский институт механики ифизики, который давал очень много. Институт поколичественному составу был как Институт физических проблем Петра Капицы вМоскве. Много чего было хорошего. –Дмитрий Иванович, наука как-то меняется вовремени? –Меняются те, кто еюзанимается, соответственно, инаука изменяется. Если говорить омолодом поколении– его сейчас по-разному называют: поколение Z, цифророжденные– оно совсем по-другому относится кнауке иобучению. Кмиру по-другому относится. Впечатление, что они прямо изматеринского чрева выходят сгаджетом вруках. Адальше ситуация такая– они, конечно, быстрее нас, идаже вас, получают информацию. Ноони получают информацию фрагментарно. Нажали накнопочку, получили ответ назапрос, иимэтого достаточно. Всвязи сэтим меняется инаука. Вы, наверное, заметили, какая борьба идет состороны РАН занауку фундаментальную? Ведь тотже образовательный центр «Сириус», тоже Сколково направлены, прежде всего, наприкладные вещи. Потому что прикладную науку мызагубили ещё в90-х. –ВСаратове? –Нетолько вСаратове. Встране. Отсюда идругие тенденции. Несколько лет назад два крупных наших физика-теоретика, работающих заграницей, Ашбель иКаганов, опубликовали в»Природе» интервью «Станетли наука экзотикой?». Получается, что тафундаментальная часть, которая сейчас развивается, она уже становится экзотикой. Неидут сейчас внауку так, как шли втегоды, когда ятолько начинал. Такое кней отношение. Конечно, наука сильно изменилась. Ноунас ещё одна беда– унас нет современного оборудования, поскольку оно очень дорого. –Акакже статус научно-исследовательского университета, который получилСГУ? Оннедает дополнительных финансовых вложений? –Статус этот хорош. Нооборудование закупалось здесь только водном направлении. Акогда оно закупается водном направлении, пусть ивочень перспективном: магнитоэлектроника, магнитооптика, метаматериалы итак далее, тодругие направления губятся. Инекоторые сейчас выживают только засчет старого оборудования изасчет того, что нанём работают энтузиасты. Раньше, благодаря предприятиям, которые работали внашем городе, благодаря тому, как развивался университет, Саратов называли «электронным Парижем». Потому что университет всегда давал первоначальные идеи итеоретические работы, которые потом брали вразработку предприятия. Сейчас всё стало сложнее. Правда, сейчас унас всё-таки есть базовая кафедра вНПО «Алмаз»– мыпродолжаем наши связи. Они судовольствием берут наших ребят. Новедь студенты как сейчас рассуждают: асколько ябуду получать? Амного тынебудешь получать. Потому что там денег неособо много. –Энтузиастов много? –Ябы несказал, чтобы среди молодых ихбыло очень ужмного. Саспирантурой унас ещё ничего, авот математики жалуются– там вообще никто неидёт васпирантуру. Небольно хотят. Ипотом, ксожалению, уровень студентов упал. Яэто связываю сЕГЭ– яярый противник этой системы, особенно всовокупности сгаджетами. –Есть мнение, что гаджеты– непричина падения «качества материала». Весь вопрос втом, как именно они используются. –Совершенно верно. Они действительно дают возможность получить информацию– любую ибыстро. Новедь интернет, если грубо сказать, это помойнаяяма. Оттуда надо уметь выбрать то, что нужно. Ячитал курс «Физика сплошных сред». Там речь идёт обавтоволнах, волнах, которые пробегают каждую секунду понашему сердцу. Они называются ревербераторы, спиральные волны. Вот достается студенту билет– ревербераторы. Онсадится отвечать. Говорит: ревербераторы– это устройство для определения звука впомещении, настройки назвук итак далее. Онзапрос сделал– «ревербератор», атам несколько значений. Онвзял первое, связанное созвуком. Налекции оннеходил, очем ярассказывал ичего яотнего хочу, непредставляет. Вот типичный пример того, что происходит состудентом игаджетом. Новсё равно есть замечательные студенты. –Насколько отшкольного преподавания зависит интерес детей кнауке? –Сильно зависит. Поэтому мывсвое время создали Лицей прикладных наук, которому уже 25лет. Тогда нас поддержали ректор университета Анатолий Богомолов иВалентина Антонченко, она была главой областного образования. Идея была такая: две образовательные ступени– школьная ивысшая. Вначале мыназывали это колледжем прикладных наук. Нонам объяснили, что колледж– это техникум. Так что теперь это лицей ифакультет нелинейных процессов, досих пор единственный вРоссии. Среди выпускников есть уже доктор наук, много кандидатов. Часть ребят заграницей, естественно. –Почему естественно? –Потому что здесь было негде заниматься фундаментальной наукой– уровень другой. –Выговорили, что мытеряем фундаментальную науку ибольше занимаемся прикладными вещами. Это характерно для всего мира или только для нашей страны? –Вкакой-то мере идля всего мира тоже. Даже Нобелевские премии раньше выдавались только зафундаментальные исследования. Сейчас одна изпоследних премий пофизике выдана заисследования графенов иточно имеет прикладной характер. –Для чего нужна фундаментальная наука? –Есть такое определение господа Бога: то, что люди ещё неоткрыли инепоняли. Мир-то надо понять. Чем больше тымир понимаешь, тем быстрее тыпоймешь исвое место внем. Мыэто толкуем инашим детям. Унас идет курс «Колебания, волны, синергетика» сдевятого класса. Мыпытаемся научить ихшироко смотреть намир, нетолько через призму математики. Картин мира много разных. Покрайней мере, три-то точно есть: естественно-научная, социальная, ирелигиозная. Последняя самая простая. Ведь всё можно нагоспода бога свалить. Остальные– сложные. И, может быть, социальная сложнее всех. Потому что там нет таких законов, которые есть вфизике. Когда мыстроим математические модели общества, мыихстроим наоснове данных– социальных опросов итак далее. Асоциологи знают, что если они задают один итотже вопрос одной итойже группе людей, новразное время, тоони получают иногда принципиально разные ответы. Издесь ничего несделаешь. Янедумаю, что законы общества удастся понять только спомощью математических моделей. Здесь больше работает психология, больше зависит отличности человека. Кажется, это уЛотмана было: история проходит через дом человека. Нинаграды, низвания, атолько самосознание определяет то, кто тыесть. –Дмитрий Иванович, сейчас нередки случаи, когда вуниверситетах появляются кафедры теологии. –Да, иунас появилась. –Можноли совместить религиозную инаучную картины мира? –Сергей Капица осебе говорил: «Ярусский православный атеист». Вот иятоже. Слово «православный» мешает? Яспокойно кэтому отношусь. Иуважаю тех, кто выбрал для себя веру. Незнаю, можноли совместить две картины? Наверное, можно. Сейчас вмагазинах можно найти книги, например, «Играетли Бог вкости»– это серьезная книга фактически потеории вероятности. Яже вам сказал, что одно изопределений господа Бога– то, что человек несумел еще открыть ипонять. Нокчему постепенно приближается. УЖана Эффеля была совершенно блестящая карикатура. КБогу ангел прибегает иговорит: «Господи, они открыли новую частицу. Как будем реагировать?», аБог ему отвечает: «Добавим еще одно нелинейное слагаемое вуравнение мира». Ясчитаю, что это блестяще. Мычто-то открыли, итутже появилось что-то новое инеизведанное. Так что идём дальше.