В Царицынской губернии беспредельничали «хорьки» и «черные вороны»
«Вечерний Волгоград.ру» продолжает публиковать интересные материалы об истории нашего края. Сегодня в этом помогает Вячеслав Ященко, автор книги «Криминальный мир «Царицынской-Сталинградской губернии 1920‑х годов». Сборник вышел в свет недавно, в нем много любопытных фактов, которые краевед нашел в архивах. На преступления толкал голод Вячеслав Григорьевич, почему именно криминал? Чем эта тема интересна? – Тут два момента. Во-первых, эта тема в нашем краеведении малоизученная. Вообще 1920‑е годы почему‑то мало увлекают местных историков. В то же время, в фондах волгоградских архивов хранится превеликое множество великолепных документов – это уголовные дела губернского суда, ревтрибунала, материалы губернской прокуратуры, протоколы заседаний губисполкома, донесения милиции и так далее. Все эти высокоинформативные материалы чудесным образом дожили до наших дней, пережив Сталинградскую битву. Уголовные дела – прекрасный источник для историков и журналистов, которые работают в рамках истории повседневности. Протоколы опросов и допросов, покаянные письма, доносы, доклады стражей порядка и сотрудников надзорных органов – все это наполнено бытописаниями, человеческими переживаниями, рассказами от первого лица, слухами, семейными трагедиями и даже такими, казалось бы, незначительными для историков нюансами, как погодные условия. Замечу, что в начале 1920‑х годов в нашем крае царил голод. И эти документы во всех красках отражают его последствия для переживших Гражданскую войну людей. Большая часть описанных в моей книге преступлений, как я думаю, была как раз следствием голодомора. На скользкий путь криминала вступали бывшие идейные борцы за власть Советов. Голод вынуждал их совершать преступления – порой жестокие. На кого рассчитана ваша книга? Сколько работали над ней? – Книга представляет собой научно-популярное издание. Первая глава – это исторический обзор криминальной обстановки в крае в 1920‑х годах. Далее следуют криминальные репортажи, объединенные в разделах: душегубство, контрреволюция, вооруженные грабежи, должностные и хозяйственные преступления, укрывательство, хулиганство, дебоши. События, описанные в репортажах, на 99 % основаны на материалах Государственного архива Волгоградской области. Например, диалоги, бытовые зарисовки, и даже погодные условия взяты из протоколов допросов. С момента появления мысли о написании книги до выхода ее в свет прошло полтора года. Но многие репортажи были опубликованы в местных СМИ ранее. Этой темой я занимаюсь более 20 лет. Не приходила мысль написать детектив? – Для написания детектива необходимо уходить от реальности, художественно привирать и выдумывать. Для этого у меня не хватает фантазии и кругозора. Поэтому опираюсь на сугубо архивные данные. Понятно, что в этих источниках много субъективного, но это уже не мои фантазии, а извороты мыслей реально существовавших исторических личностей. Бандитский террор Из тысячи найденных уголовных дел для книги вы отобрали 50. Чем руководствовались? – Написать репортажи, даже используя половину хранящихся в архиве дел – задача невыполнимая. Дело в том, что в этом изобилии уголовщины большое количество дел типовых. Поэтому для книги я выбрал интересные, часто встречающиеся в уголовной практике тех лет дела. Также отобрал дела экстраординарные, выходящие за рамки обыденного. Какая кража того времени была самая громкая? – Особо громких краж, пожалуй, в Царицыне в те годы не было. Нечего было красть в нищем, разрушенном войной городе. Крали в основном государственное имущество с транспорта, складов, кооперативов. Были коррупционные скандалы. Чиновники, например, не отличали свою шерсть от государственной и заслуженно попадали в застенки. Пролетарии боролись с мафией мостовщиков. Подрядчики завышали расценки на работы по «производству мостовых» в городе и избивали честных конкурентов. Дело дошло до Кремля. Общая криминальная ситуация в начале 1920‑х годов была крайне напряженной. Мелкие банды по ночам устраивали настоящий террор в городе: людей нещадно грабили, убивали, насиловали. Доходило до того, что уголовники угрожали расправой сотрудникам угрозыска и даже чекистам. В степях Заволжья еще в годы Гражданской войны сформировались очаги повстанчества, которые к 1923 году переродились в криминальные банды. Та же картина наблюдалась и в Донских округах. Бандиты методично грабили поезда и пароходы, держали местное население в постоянном страхе. В Одессе орудовала знаменитая банда «Черная кошка», а у нас? – В Сталинграде в те годы орудовали шайки рецидивистов Ваньки-Кота, Артема Кукарина, Вячеслава Шевелева. Все они были уничтожены осенью 1927 года. В степях современных Калачевского и Котельниковского районов орудовала банда Киселева. Киселев – легендарная личность в тех краях. Недавно мне о нем рассказывали жители Ростовской области. До сих пор о нем там помнят. Поймать его чекисты не сумели, хотя отправляли в степь тайных агентов. Исчез Киселев из оперативных сводок только в 1926 году. В Усть-Медведицком округе орудовала легендарная банда «Хорьков», которую организовал преступный клан Химичевых – уроженцев слободы Михайловки. В Заволжье печальную известность обрел криминальный клан Еркиных. Что это за банда «Черный ворон», почему ее так прозвали? – Банду «Черный ворон» сколотил в Хоперском округе в 1923 году амнистированный летчик деникинской армии Афанасий Великанов. Банда отличалась жестокостью и дерзостью: пытали граждан, нападали на поезда, «гастролировали» в Донбассе. Название банда получила из‑за манеры бандитов маскироваться: они либо красили лица черной ваксой, либо прятали свои физиономии под черными матерчатыми масками. Уже в 1924 году большая часть банды была перебита. Главаря схватили в Сталинграде в 1928 году. Получил он 10 лет строгого режима с поражением в гражданских правах. Дела житейские Что можно сказать о раскрываемости преступлений в те годы в целом? – О раскрываемости судить не могу. Дело в том, что доверять статистической отчетности тех лет я бы не стал. Во-первых, она недостоверна, так как велась больше для проформы. Во-вторых, огромное количество преступлений просто не фиксировалось. В книге, например, описываются случаи, когда руководство угрозыска за взятки или без них отпускало мелких воришек и мошенников на свободу, даже не заводя на них уголовных дел. Иногда для галочки стражи порядка устраивали «ловлю на живца»: засылали агента в шайку с идеей ограбления. Агент скрывался, а попавшие на удочку угрозыска люди погибали «при попытке к бегству». В сети правоохранителей часто попадали обыватели, не связанные с уголовным миром. Какую свою находку, вошедшую в книгу, вы считаете самой интересной? – Каждое уголовное дело тех лет по‑своему интересно. Но особый интерес для исследователей, работающих в русле истории повседневности, вызывают дневники. Я, например, обнаружил в уголовных делах два таких артефакта. Почтовая служащая, девица Вера Шепелева, вела дневник с мая 1919 года по 1920 год. Это были неотправленные письма к любимому человеку, откомандированному в Саратовскую губернию. Девушка рассказывает об условиях жизни в осажденном Царицыне. В основном описывались дела житейские, но пару раз девушка, видимо, во время нервных срывов называла большевиков «красными чертями». За это на нее чекисты и завели дело о контрреволюции. Девушку амнистировали, но несколько месяцев она провела в тюрьме. Между прочим, в 1993 году прокурор Волгоградской области реабилитировал Веру Петровну Шепелеву. Второй дневник вел царицынский учитель Фома Григорьевич Шишкин. Он также «не был сдержан на язык», за что попал в 1922 году в руки ЧК. Приговорили престарелого учителя к условному сроку. Но страху он натерпелся немало. Мужчина был очень педантичен, вносил в свою тетрадь ценную информацию о ценах на продукты, о погодных условиях, о взаимоотношениях в педагогическом коллективе, об учениках и, что особо любопытно, о своих семейных тайнах. К открытиям можно отнести и ранее неизвестные сведения о жизни в годы НЭПа идеолога антибольшевистского повстанчества в Заволжье агронома и эсера Егора Сабинина, о судьбе оставленного в Царицыне фабрикантом Серебряковым движимого имущества, о послереволюционных похождениях основателя Свято-Духова монастыря иеромонаха Илиодора, об «Остапе Бендере» из села Заплавного и многом другом. Наталья Хайрулина. © Фото предоставлено Вячеславом Ященко.
