Анапский адмирал Ерёмин – о резидентах, контрабандистах и судьбе морской

Анапский адмирал Ерёмин – о резидентах, контрабандистах и судьбе морской Он говорит, что стать моряком ему было на роду написано. Зря что ли 26 июля родился! То есть, раз в несколько лет его день рождения совпадает с Днем ВМФ, который приходится на последнее воскресенье июля. «Какая-то звезда сверху мигнула: быть тебе моряком!» – смеется Геннадий Николаевич. И стал! Не просто моряком – контр-адмиралом. Речь, конечно же, о контр-адмирале Геннадии Ерёмине, который командовал анапским Отдельным учебным морским центром Федеральной погранслужбы в переломные 2000-е. И в это воскресенье он будет принимать поздравления вместе со всеми, чьи имена ассоциируются с морской историей нашего Города воинской славы. Родом из детства Наверное, именно так должен выглядеть настоящий контр-адмирал. Большой, сильный, крепкий. Никакая качка не страшна! С голосом негромким, низким, хрипловатым, промороженным солеными ледяными ветрами. Вот веришь, что ему подчинялись целые корабли и соединения. У него даже кот Степка – «морской сторожевой». Умнейшее создание. Игрушку в зубах приносит. Не мяучет – лает! В квартиру пускает только своих. Ну и еще пару-тройку особо заслуживающих доверие. Вот вашу покорную слугу пустил! Но внимательно, не мигая, из-под стола наблюдал, как я с трепетом рассматриваю именное наградное оружие хозяина. Вот золотой кинжал – самая первая награда, которую Геннадий Ерёмин получил, будучи командиром бригады на Сахалине. А это пистолет (боевой!) с гравировкой «Контр-адмиралу Ерёмину Геннадию Николаевичу от директора ФПС России» вручили уже на Кавказе, когда служил в Ставрополе – командующим морскими силами Кавказского особого пограничного округа. Мечта о море – это, конечно же, из детства. Родился в Перми, в семье военного. Отец служил в морской авиации и, понятное дело, хотел сына видеть летчиком. – А мне всю жизнь море ближе было, корабли, – признается Геннадий Николаевич. – Кино с восторгом смотрел, где матросы в тельняшках и бескозырках со штыками на немцев идут. Помню, отец на Дальнем Востоке, на Чукотке аж служил. В Анадыри жили – самый край перед Аляской. Пролив – и вот уже она, Америка! И, куда ни глянь – везде корабли, море. Моряки по городу ходят – форма, выправка. Конечно же, мечтал командиром корабля стать. Ну а поскольку командиры обычно из штурманов получаются, то после школы, в 1972 году поступил на штурманский факультет Калининградского высшего военно-морского училища. И начал свою службу на Черном море, в Новороссийске, штурманом пограничного сторожевого корабля. – Мне повезло, командир хороший попался Владимир Семенович Ладиков. Моряк сильный, научил меня многому. И вообще мы его уважали и любили очень. Я уже адмиралом стал, вернулся с Дальнего Востока сюда – приезжал, проверял их. Он работал уже в порту, в управлении флотом Новороссийского пароходства. Помню, приговаривал: «Это я воспитал тебя!». – «А я горжусь этим! – отвечаю. В проливе Лаперуза Служил Ерёмин в боевых соединениях морской охраны Федеральной пограничной службы на Чёрном, Каспийском морях и на Дальнем Востоке. – На Каспии, конечно, поспокойней, – признает Геннадий Николаевич. – Хотя по-разному бывало. Я в Баку служил. Мы стояли на линии Гасан-Кули – Астана – не допускали в наши воды иранцев, которые незаконно, без лицензии, ловили рыбу в нашей зоне. Но оружия по ним мы не применяли. Отношения с Ираном у нас были хорошие, поэтому был приказ не нагнетать обстановку. Да, наших тоже гоняли – дагестанцев, азербайджанцев, которые осетра ловили. На Каспии он пробыл всего два года: молодого офицера направили учиться в Ленинградскую военно-морскую академию имени Адмирала Флота Н.Г. Кузнецова. – А я не хотел в академию! (смеется). Зачем мне это, когда тут Баку, центр города, осетры, солнце, море теплое. Но куда деваться! И в 89-м, окончив учебу, он попадает на Сахалин. Сначала начальником штаба, потом – командиром бригады. – Здесь, пожалуй, тяжелей всего было, – замечает Геннадий Николаевич. – Мы контролировали пролив Лаперуза и Охотское море – охраняли экономзону, внутренние воды, соблюдение режима прохода боевых кораблей. Там и погодные условия экстремальные, и борьба с браконьерами постоянная. Нарушителей было очень много. И стрелять приходилось, и на ходу высаживать осмотровую группу. Японцы, китайцы, корейцы донимали нас. Незаконно вели промысел краба, рыбы в нашей экономзоне. Причем, говорит Геннадий Николаевич, зачастую свой улов они прямо в море сбрасывали нашим браконьерам и уходили. Понимая, что тащить в свою страну бесполезно. Незаконная реализация морепродуктов в обход государства, без налогов там строго пресекалась. И куда более жестко, чем у нас. На лодке – в Турцию Конечно, Геннадию Николаевичу никак было не избежать чисто журналистского вопроса о шпионах. И он рассказал об одной из операций по блокировке резидента, которого должны были в море пересадить с советского промыслового судна на японское. – Резидент отработал в нашей стране и должен был вернуться к себе, в соседнюю страну. У них есть один из способов такой – и заброски, и ухода, – продолжает контр-адмирал. – И мы это знали, нас этому учат. В общем, готовились, операция была непростая, чтобы, не дай бог, утечки не произошло. В итоге все получилось – блокировали, не допустили. Кстати, не менее напряженно было в этом смысле и в Черном море, когда Ерёмин еще только начинал свою службу. – Очень часто турки приходили под Феодосию, где был наш полигон для испытания опытного оружия, – говорит Геннадий Николаевич. – Так они сетями под предлогом рыбной ловли воровали наши торпеды. Для изучения и создания своего оружия. А еще турки активной контрабандной деятельностью занимались. Я только пришел служить – до нас доводили информацию. Они сбрасывали в море небольшие контейнеры с оружием. Волна идет к берегу, они собирают. И вот мы в море вылавливали эти пластмассовые коробки. Смотрим, внутри пистолет «Беретта», две обоймы. А еще коробки сигарет «Мальборо». Весь корабль курил. Командир, конечно: «Убью всех! Всем сдать!». Я не курил, хотя тоже интересно было, хоть угощу кого-нибудь. А вот наш сильно курящий командир – ни-ни. Хотя мы ему говорили: «Возьмите, вы же босс!». – А были перебежчики, которые за границу пытались уйти? – И немало! Аж до Батуми шли, откуда пытались переправиться в Турцию. Сбрасывались с пассажирских пароходов, которые из Батуми уходили в круизное плавание. На резиновых лодках в Турцию уходили. Кого-то мы задерживали, а кому-то удавалось уйти. Так как резиновая лодка на локаторе не отображается, сигнал смывается и его тяжело обнаружить. Однако уход за границу всячески старались предотвратить. И оружие применяли, и авиацию поднимали. Вот только на Каспии не было таких случаев. Видимо, желающих убежать в исламское государство Иран не находилось. После Дальнего Востока наш герой успел еще и на Кавказе послужить. И начало второй Чеченской войны застать. Вспоминает, как приехал в Ставрополь один, без семьи, поскольку ни квартиры не было. Сам то углы снимал, то в кабинете вообще спал. При этом был уже контр-адмиралом, командующим морскими силами кавказского особого пограничного округа! – Мне губернатор каждый праздник часы вручал и говорил: «У нас один адмирал здесь, в степях ставропольских!». А я из Новороссийска привозил матросов тремя машинами – для участия в Параде Победы. И когда моряки шли, весь город аплодировал. У меня хозяйство большое было, три моря в подчинении – Азовское, Каспийское и Черное. И легко было еще и потому, что я здесь лейтенантом пропахал. Азовское море тоже знал. Мы корабли перегоняли из Ленинграда через канал и потом с Ростова морем – в Новороссийск, а затем Очамчири. На курорте В Анапу Ерёмин приехал в 2000 году. Кстати, не впервые. Именно здесь, в Морском пограничном учебном центре он когда-то проходил переподготовку. Вот интересно, какие чувства испытывает человек, который служил здесь мальчишкой-лейтенантом, а вернулся уже контр-адмиралом? – Я приехал, смотрю, почти ничего не изменилось, – машет рукой Геннадий Николаевич. – Начал ремонтом заниматься, проблемы с жильем решать. На Дальнем Востоке не было ни офицера, ни мичмана, которые бы не имели жилья. А здесь пришел – 500 человек с лишним на съемном жилье! Вся зарплата у людей уходила. В итоге за четыре года, которые Ерёмин командовал учебным центром (с 2000-го по 2004-й), три жилых дома было построено, еще три успели заложить. Удалось ему и несколько квартир выбить, которые администрация должна была выделять в строящемся жилье. Уволен в запас контр-адмирал Ерёмин был в марте 2004 года в связи с передачей пограничников ФСБ, хотя мог служить еще как минимум два года. Но это уже другая, непраздничная история. Награжден орденом Почета, медалями «За отличие в охране государственной границы СССР», «За спасение утопающих», знаками отличия за службу на Кавказе, на Дальнем Востоке и другими медалями. У Геннадия Николаевича и Веры Александровны Ерёминых две дочери. Старшая, Инна Геннадьевна, пошла по стопам отца. Она начальник секретной части таганрогской группы кораблей и катеров. Младшая, Александра Геннадьевна, юрист. Еще есть шестилетний внук – надежда и отрада героического деда. Спрашиваю, чем увлекается на заслуженном отдыхе. Впрочем, какие могут быть увлечения у такого «мужчинского мужчины»? – Во-о-он, видите на стене – рога оленя, там вон – изюбра. Сам завалил! – не без гордости рассказывает Геннадий Николаевич. – А вот – лось. Это мы уже с братом в Белоруссии промышляли. Вообще сохатых встретить – большая редкость. А на Кубани какая охота! На гусей мы ездим под Славянск-на-Кубани. На поля рисовые. А еще – на рыбалку – в море, на озера, на пруды! Праздник души. Ну и, конечно, повсюду – корабли, парусники. Картины морских баталий, модели. Настоящее украшение кабинета – трехмачтовый барк. Говорит, подарили корпус без парусов, и он сам его года четыре собирал. *** – А вот Вы ни разу не пожалели о выбранном пути? – интересуюсь я. – Никогда! Я ведь даже не мечтал, что адмиралом стану. Казалось, это недосягаемо. Причем, я не рвался, не делал карьеру, служил нормально, знал свое дело, учился. Я же две академии закончил – военно-морскую и академию генштаба. И двигателей у меня влиятельных не было. Папа майором службу закончил. Так что всего самому приходилось добиваться. И в преддверии праздника хочу вот что сказать. Надо быть фанатом, любить свое дело, тогда получится все. Если же идти на флот, чтобы получать деньги и носить форму, то ничего не получится. Что пожелать? Тем, кто собирается служить, успехов. Труд флотский тяжелый, но почетный и благородный. Ну а тем, кто служит, попутного ветра и семь футов под килем и мирного моря!