Владимир Видеманн: Успешный пример российской «мягкой силы» – это образ «волюнтариста» Путина
- Владимир, как вы оцениваете использование «мягкой силы» Россией? Она в ее руках эффективна или нет? Если нет, то почему? Что надо сделать для того, чтобы она была эффективной? — "Мягкая сила" означает культурно-идеологическую экспансию государства, продвижение какого-то программного месседжа. У СССР такой месседж был, но есть ли он у современной России? Какую стратегическую повестку продвигает, к примеру, Россотрудничество? Разве это серьезная фабрика мысли? - В чем успех «мягкой силы» коллективного Запада — США и ЕС? Почему она эффективна? Ее эффективность в какой-то особой методике или просто в целом в силу привлекательности либерально-западной модели мира? — Успех «мягкой силы» Запада состоит в культурном и научном доминировании последнего. Многие произведения русской литературной классики, советского кино и научной мысли сделаны по западным лекалам, а местные «левши» никогда не пользовались институциональной поддержкой системы. Отсюда и вечное стремление русского общества к западным образцам, включая греко-римское христианство. Историк Александр Пыжиков прямо говорит, что и русское славянофильство, и даже идея Москвы как Третьего Рима являются продуктами польско-украинской колониальной экспансии на территорию «исторической России». Марксизм в России — тоже «из Польши». Правда, Сталин стремился продвинуть Кавказ, но сразу после его смерти к власти снова пришли «украинцы». С точки зрения либеральной модели мира, Россия встроилась в коллективный Запад уже при Ельцине, если не раньше. Но никаких особых преференций в МВФ Москва не получила. Будь Кремль тогда поумнее — был бы сегодня рубль инвестиционной валютой. Но сейчас уже сам коллективный Запад раскалывается на англо-саксонский и франко-германский блоки. Что касается России, то здесь хозяйствующие субъекты еще с XVIII века делились на англоманов и германофилов, с английскими и немецкими управляющими соответственно. Были еще и галломаны, любители всего французского, но такие быстро разорялись в условиях жесткой конкурентной борьбы ранних капиталистических домохозяйств. Помещиков-славянофилов, по-моему, не было вовсе. Ну, разве что, граф Лев Николаевич Толстой. Вот и сегодня: кто сидит в управляющих структурах крупнейших российских корпораций? - Как надо относиться к деятельности западных НКО и НПО на территории России, Украины и Белоруссии? Не кажется ли вам, что их роль сильно преувеличена, или это все-таки серьезный фактор? — Общественную активность так просто запретить нельзя. Не те времена! Ну, разве что военное положение… Роль этих организаций, безусловно, преувеличена — как с одной, так и с другой стороны. Взять тот же Майдан: мое мнение — без сговора российских и украинских олигархов ничего существенного здесь бы не произошло. Мы же помним, кто стоял за первым Майданом! А на втором все пошло «не так»… Но это уже бизнес-риски, как в венчурных инвестициях. Вон что сегодня делается в самой Америке, без всяких Майданов! - Как Россия должна бороться с западной «мягкой силой»? Что эффективней — запретительные меры или контрмеры гуманитарного порядка? — Тут надо действовать по-китайски: использовать силу противника против него самого. Но это в теории. На практике единственная форма эффективной российской «мягкой силы» — это образ «волюнтариста» Путина, который рисуют, опять же, с помощью обслуживающих Кремль западных консалтинговых компаний и пиар-специалистов, аффилированных с американским медиахолдингом Omnicom Group. Правда, в наше время все так быстро и радикально меняется, что, возможно, эта информация уже не релевантна… Среди ряда политологов сейчас набирает популярность мысль о России как «альтернативной Европе», сохраняющей консервативные идеалы старого мира: религию, семью, традиционную культуру. Но для традиционных европейцев Европа — это, прежде всего, этикет. Вот Романовы в самом деле считались крутыми, т.к. дворцовый этикет у них был самым строгим среди всех царствующих домов Запада. А каким этикетом может обрадовать западных гостей сегодняшняя Россия, где даже швейцары и официанты обслуживают вас с каменными лицами? Да и в бизнесе россияне считаются ненадежными партнерами. Я не говорю «являются», но — «считаются». Почему? Потому что в большинстве случаев, не способны продемонстрировать корпоративный этикет на должном уровне. Один немецкий бизнесмен однажды сказал: «Мне психологически ближе черный бразилец, чем белый русский. Поведение первого мне понятно, второго — нет». То, что Россия не Китай, тоже всем понятно. А вот Индия, с моей точки зрения, это очень симпатичный партнер. Индийцы своей безбашенностью похожи на русских, держатся на мировой арене тоже обособленно, опираясь на свои армию и флот. И враги у них аналогичные: жуткая коррупция, повальное кумовство, проблема с национальной идеей. При этом скоро будут второй экономикой мира. Русские в Индии — на каждом шагу, но это не ошалевшие коммерсанты, как в Китае, и не закомплексованные западники, как в Европе, а вполне себе радостные искатели приключений, открытые будущему.
