«Погода вчера и нынче прекрасная». Московское лето глазами классиков
Лето выдалось контрастным: на смену удушающему зною пришла прохлада с дождями и грозами. Но синоптики обещают, что теплая погода еще вернется в столицу. А пока перечитываем письма и дневники великих писателей и убеждаемся — во все времена люди одинаково ворчат на плохую погоду и радуются хорошей. Федор Достоевский готовится к экзаменам и скучает по маме «Любезная маменька! Душевно радуемся, видя из письма Вашего, что Вы, слава богу, здоровы. Что же касается до экзамена, то он будет наверно 24 июня, и мы теперь к оному приготавливаемся. Погода у нас вчера и нынче прекрасная; и теперь сбираемся с папенькой гулять. Прощайте, дражайшая маменька, пожелав Вам доброго здравия и расцеловав Ваши ручки, честь имеем пребыть дети Ваши Михаил, Федор, Андрей Достоевские». Такое письмо 14-летний Федор Достоевский и его братья отправили 2 июня 1835 года своей матери Марии Федоровне в усадьбу Даровое, куда она уехала весной вместе с младшими детьми. Достоевская готовилась стать матерью в седьмой раз. Беременность протекала непросто, совсем не так, как предыдущие, и поэтому женщина беспокоилась, что муж подозревает ее в неверности. «Клянусь также, что и теперешняя моя беременность есть седьмой крепчайший узел взаимной любви нашей, со стороны моей — любви чистой, священной, непорочной и страстной, неизменяемой от самого брака нашего; довольно ли сей клятвы для тебя, которой я никогда еще не повторяла тебе...» — писала она мужу 31 мая. Федор и Михаил в то время готовились к экзаменам в пансионе Леонтия Чермака — усиленно занимались историей и русской грамматикой. Это было одно из самых престижных учебных заведений города, и обучение стоило немалых денег. Пансионеры, как правило, жили там всю рабочую неделю, а выходные проводили дома. Будущий писатель души не чаял в учителе русского языка — Николае Билевиче, который был знаком с Александром Пушкиным, Василием Жуковским, Николаем Гоголем. Отправляя свое письмо, Достоевский не подозревал, что скоро останется сиротой. В июле Мария Федоровна родила дочь Александру, и с этого момента ее и так подорванное здоровье стало ухудшаться. «Это было самое горькое время в детский период нашей жизни. И немудрено. Мы готовились ежеминутно потерять мать. Одним словом, в нашем семействе произошел полный переворот, заключенный кончиною маменьки», — позже вспоминал писатель. Он очень тяжело переживал смерть матери. Повзрослев, обессмертил ее образ в образе матери Аркадия Долгорукова в «Подростке» и матери Алеши в «Братьях Карамазовых». Иван Тургенев не доверяет столичной погоде Летом 1850 года Иван Тургенев, уже обосновавшийся за границей, приехал в Москву. Занимался своими делами, навещал знакомых, но заезжать в Спасское-Лутовиново к матери Варваре Петровне не спешил — они были в напряженных отношениях. Он так и не увидит мать — в ноябре того же года она умрет. А пока писатель наслаждался летней столицей. В конце июля он отправил в Париж Полине Виардо и ее мужу Луи такие строки: «Пятница 26 июля. Сегодня месяц, как я покинул Париж. Только один месяц. Каким долгим он мне показался! Какая же это часть нашей разлуки — 12-я, 24-я?.. Не хочется об этом думать. Будет так, как угодно богу. Лишь бы вы были счастливы! Вот главное... Погода сегодня немного прояснилась... Но это так ненадежно. Ни на что нельзя рассчитывать. Суббота, 6 часов утра. Стоит очень мягкое утро; небо теплого серого цвета — уже несколько дней я сплю с открытыми окнами». Писатель очень тосковал по Парижу и хотел поскорее туда вернуться. В этом же письме он сетовал, что ни у кого в Москве нет даже газеты The Times, к которой он привык за границей. В этот приезд в Москву Иван Тургенев познакомился со своей внебрачной дочерью Пелагеей (Полиной), о чем сообщал своим друзьям в предыдущих письмах. Девочка родилась у белошвейки, работавшей у его матери, — с ней у юного Тургенева был короткий страстный роман. Оказалось, что ребенка забрала Варвара Петровна и сделала из нее крепостную. Слуги знали, кто она такая, и мучили, нагружая тяжелой работой и издевательски называя «барыней». Тургенев решил забрать дочь, и Полина Виардо, желая помочь, предложила отправить маленькую Пелагею к ней. Николай Гоголь изнемогает «Пишу к тебе из Москвы, усталый, изнемогший от жару и пыли. Поспешил сюда с тем, чтобы заняться делами по части приготовленья к печати “Мертвых душ” второго тома, и до того изнемог, что едва в силах водить пером, чтобы написать несколько строчек записки, а не то, что поправлять или даже переписать то, что нужно переписать. Гораздо лучше просидеть было лето дома и не торопиться, но желанье повидаться с тобой и с Жуковским было причиной тоже моего нетерпенья». Адресат этого письма, отправленного Николаем Гоголем 15 июля 1851 года, — Петр Плетнев, главный редактор журнала «Современник». В то время поэму «Мертвые души» писатель еще планировал в трех томах. Первая часть была опубликована в 1842 году, вторая так и не вышла в свет, а третью Николай Васильевич даже не начал, о ней есть только обрывочные сведения. После того как второй том «Мертвых душ» был уже написан, Гоголя вдруг одолели сомнения — тот ли получился результат? Их подтвердил священник, которому писатель исповедовался: мол, книга получилась чуть ли не сатанинская, ее не должен никто читать. Гоголь прислушался и отправил рукопись в печь. В письме он сетует на жару и пыль, но и холод ему не нравился. По этой причине Николай Васильевич недолюбливал Санкт-Петербург. Главной же географической любви своей жизни, «душеньке Италии», Гоголь был готов прощать любые погодные условия. «Лето — не лето, весна — не весна, но лучше весны и лета, какие бывают в других углах мира», — писал он в 1838 году своему другу Александру Данилевскому из Рима. От Девичьего поля до Данилова монастыря. Гид по Москве Гоголя Из чего состоит Дом Гоголя: жизнь главного мистика русской литературы в экспонатах Лев Толстой видит зайчиков в облаках «Летний июньской вечер в самом начале, 5-й час, рожь начинает колоситься трубкой, — темнозеленая и трава такая же. Мимо кустов травы и низких дубовых кустов все как будто мелькают серенькие зверки, как будто зайцы. Это тени облаков», — такую запись сделал в дневнике 1856 года 28-летний Лев Толстой. Примерно в это время поручик Толстой решил посвятить себя литературному мастерству и бросить военную службу. Всего четыре года назад появились в печати его повести «Детство» и «Отрочество», а в 1856-м вышли «Военные рассказы графа Л.Н. Толстого». В журнале «Современник» выходит «Севастополь в августе 1855 года» из цикла «Севастопольские рассказы», который сделал его известным. Тогда же Толстой впервые задумывается о женитьбе, но подходящей девушки на горизонте пока нет. До брака с Софьей Андреевной остается шесть лет, а до создания повести «Крейцерова соната», которой он поставит размашистый крест на самой идее брака, — чуть более тридцати. Анекдоты из жизни графа, бюст и книги. Из чего состоит библиотека имени Льва Толстого Антон Чехов пережидает дождь «После трудных экзаменов, как и следовало ожидать, разленился я ужасно. Валяюсь, курю и функционирую, остальное же составляет тяжелый труд. Трудно в особенности писать фельетоны. Погода, если не считать ежедневных дождей, великолепная... Не до работы...» Такое скорбное письмо получил в июне 1884 года писатель и журналист Николай Лейкин, издававший в Санкт-Петербурге юмористический еженедельник «Осколки». Это было одно из тех изданий, где публиковал свои первые рассказы Антон Чехов — некоторые под псевдонимом Антоша Чехонте, а некоторые и вовсе без подписи. Антон Павлович упоминает экзамены: тогда он учился на медицинском факультете Московского университета имени И.М. Сеченова. Для него были одинаково важны и учеба, и писательство, поэтому старался уделять им равное время. Больных Чехов начал принимать еще студентом, а после окончания учебы он стал уездным врачом. Летом 1884-го ему предложили должность заведующего больницей в Звенигороде. Несмотря на то что в письме Чехов жалуется на дожди, он любил их в Москве. Его современники рассказывали, как он скучал по ним, находясь на своей даче в Крыму. Михаил Булгаков проводит отвратительное лето «Лето 1923 года в Москве исключительно(е). Дня не проходит без того, чтобы не лил дождь и иногда по нескольку раз. В июне было два знаменитых ливня, когда на Неглинном провалилась мостовая и заливало мостовые. Сегодня было нечто подобное — ливень с крупным градом». Такую запись сделал 25 июля 1923 года в своем дневнике Михаил Булгаков. Будущий создатель романа «Мастер и Маргарита» не скупился на комплименты этому лету: отвратительное, холодное, дождливое. В один из июньских дней выпало почти треть месячной нормы осадков. Булгаков писал, что происходило на улицах Москвы после потопов: с одного тротуара на другой можно было перебраться с помощью извозчиков — разумеется, платно. Еще он рассказывал о мужчинах, «ездивших друг на друге», и женщинах, «шедших с ногами, обнаженными до пределов допустимого и выше этих пределов». «Мотаясь между Москвой и подмосковной дачей (теннис в те редкие промежутки, когда нет дождя), добился стойкого и заметного ухудшения здоровья. Радуют многочисленные знакомые: при встречах говорят о том, как я плохо выгляжу, ласково и сочувственно осведомляются, почему я в Москве, или утверждают, что... с осени я буду богат!! (намек на Театр)» (из письма Викентию Вересаеву, отправленного 19 августа 1926 года). Летом 1926 года Михаилу Афанасьевичу снова не повезло с погодой. Но это не могло омрачить его радости по поводу предстоящего показа спектакля по пьесе «Дни Турбиных», которую писателю заказали в Московском художественном академическом театре как инсценировку его романа «Белая гвардия». В октябре состоялась премьера, но судьба постановки оказалась не самой счастливой. Скоро Булгаков воскликнет: «МХАТ — кладбище моих пьес!» — и возьмется за свою самую смешную, злую и не менее инфернальную, чем «Мастер и Маргарита», книгу «Театральный роман». Кто есть кто в «Театральном романе». Тайны самой злой книги Михаила Булгакова Скрытый утюг и шляпа, которой нет. Пять историй из Музея Михаила Булгакова
