Роман Маякин: «История с разводом сложная, для ребенка в том числе»

Актер рассказал в интервью о новой главе в своей жизни Биография звезды сериалов «Сладкая жизнь» и «Триггер» Романа Маякина всегда была притягательна для журналистов, ибо напоминала лихо закрученный драматический сюжет. Были здесь трагическая гибель родителей, ранняя женитьба на женщине с тремя детьми, стремительное похудение и уход из театра, всплеск популярности, развод, размышления о смысле жизни… В новой главе этой истории мы находим нашего героя на Бали, в компании очаровательной девушки Софии Кофманн. И, как выясняется, все было вполне закономерно. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера». — Роман, в то время как люди сидят на карантине, вы с любимой девушкой отправились в путешествие на Бали. Расскажите, как так получилось. — Это стечение обстоятельств, я не планировал оказаться на Бали. Но я фаталист в какой-­­­то степени и считаю, что есть некие кардинальные события, которые все равно произойдут в нашей жизни, желаешь ты того или нет. Последний год был очень активным в профессиональном плане. Я работал без отпуска и практически без выходных. В январе у меня закончились съемки, которые в основном проходили не в Москве. Соня параллельно запускала свой социально ориентированный проект о качестве жизни HiPO, собирала команду единомышленников, выстраивала все с нуля и была занята работой. За этот год мы оба утомились и хотели побольше времени провести вместе. Поэтому запланировали на март большое путешествие. Официальной пандемии коронавируса в России тогда еще не было, и мы не предполагали, что все так быстро изменится. Рассчитывали вернуться до карантина. Очень хотели посмотреть храмовый комплекс Ангкор­­Ват– самый большой индуистский храм в мире. Мы прилетели в Сием Риеп и увидели Ангкор-­­­Ват таким, каким мало кто имел возможность его созерцать, — мы были там практически вдвоем, обычно там огромное количество туристов из разных стран. Это дало возможность в полной мере ощутить всю красоту и величественность этого места. Но ввиду отсутствия людей мы в полной мере осознали серьезность и непредсказуемость ситуации в мире. Следующим пунктом нашей поездки значился Сингапур, меня всегда привлекал этот город сочетанием индустриальных достижений и близостью к природе, разумным государственным устройством. И вот когда мы прилетели в Сингапур, Россия ввела запрет на въезд иностранных граждан. А поскольку Соня, хотя и живет в Москве уже четыре года, все-таки иностранка, мы уже не смогли вернуться. И так распорядилась судьба, что во время эпидемии мы оказались в Азии и решили дождаться возможности вернуться на родину именно на Бали, потому что туда еще были вылеты и там было минимальное количество зараженных. Кстати, 21 марта Индонезия прекратила выдавать визы, и мы были одними из последних туристов, которые прилетели до закрытия границ. В результате наше романтическое путешествие привело к тому, что уже три месяца мы живем на Бали. — И каково это — в такое непростое время оказаться вдали от родины? — На самом деле это не самое приятное ощущение — осознать, что ты не можешь вернуться домой. Это другая страна, другой менталитет, другие законы. Естественно, присутствовала тревога: как долго продлится изоляция, как будет развиваться ситуация с коронавирусом, что будет с работой. Но Бали очень интересное место, и его недаром называют магическим. Большую часть своей жизни и бюджета местные жители отдают локальной вере — смеси буддизма и шиваизма, проводят ритуалы, занимаются медиативными практиками. Само по себе место можно назвать намоленным. Да и люди, которые населяют этот остров, довольно интересны в своей философии и мировосприятии. Я благодарен ситуации, что оказался именно на Бали, так как некоторые вещи мне открылись здесь по-­­иному. Постепенно фокус моего внимания переместился с внешних факторов на себя: что мне нужно в себе «подлечить», подправить, что, наоборот, развивать. Да и в целом, как мне кажется, мы будем вспоминать время самоизоляции как большую перестройку всего мира и каждого человека. Рухнули всевозможные костыли, которые у нас были: работа, значимость внешнего, социальный статус, окружение, мы все остались наедине с собой. И для большинства это достаточно сложная встреча, мы ведь привыкли обманывать себя и оказались просто не готовы к некоторым открытиям. На уровне мировой экономики и государственных структур в том числе. В одночасье, казалось бы, такие отлаженные системы, построенные человеком, дали серьезный сбой. В природе все устроено грамотно: каждый зверь, каждая пташка может найти себе пропитание, а многие граждане, которые живут в обществе, оказались на грани голодного существования. Карантин показал, что надо что-­­то менять как в себе самом, так и на уровне государства. Думаю, мы выйдем в мир уже совсем другими людьми. Проведя много времени наедине с собой, мы были вынуждены искать какие-­­то инструменты, чтобы чувствовать себя комфортнее. А когда меняешься сам, автоматически меняется жизнь тех, кто окружает тебя, потому что все мы друг с другом связаны. Хочется верить, что нам будет комфортнее друг с другом, появится больше уважения, принятия другого мнения, другой точки зрения. Также я думаю, что актуальная ситуация даст нам больше понимания себя как части экосистемы Земли, желания сделать что-­­то полезное для других. — Вам как раз повезло в том, что рядом оказалась любимая женщина. — Мне кажется, каждый уважающий себя человек должен жить так, чтобы рядом были близкие и любимые люди. Нынешняя ситуация в мире заставила многих задуматься на важные темы: почему я занимаюсь этим делом, хожу на эту работу, живу с этим человеком, в этом месте? Люди оказались в совершенно неестественном состоянии изоляции и соприкоснулись с истинной ситуацией в отношениях. Кто-­­то обретает настоящую близость, а какие-­­то отношения рушатся. Я благодарен оказаться в этой ситуации вместе с Соней. Многие мужики воспринимают красивую женщину как показатель своего успеха. А это не так, женщина — это спутница. Надо стремиться к тому, чтобы искать родственную душу, чтобы вы взаимодействовали друг с другом, укрепляли и исцеляли друг друга. Важно задавать себе вопрос: я живу с ней, потому что люблю, или мне льстит, что она красива и с ней приятно выйти в свет? А может, я просто боюсь одиночества? Можно сказать, что все поступки в своей жизни мы совершаем, руководствуясь глобально двумя чувствами: страхом либо любовью. На мой взгляд, все мы должны в какой-­­то момент прийти к тому, что жить надо по любви. Не бояться уйти с престижной работы, если это не ваше дело. Расставаться с женщиной, если больше нет любви. Или честно признаться, что и не было ее никогда, а был самообман. — Вы всегда старались жить именно так — по любви? — Нет, конечно, нет. Многое в моей жизни раньше было продиктовано инстинктом выживания. Меня сильно напугали в девяностых. (Смеется.) В том обществе казалось нормальным забрать что-­­то чужое и на этом подняться, ничего не сделать, но получить дивиденды. Показателем успеха были материальные вещи, но никто не анализировал, каким образом приобретался этот успех. Признаюсь, что и сам порой делал выбор, основываясь на страхе: а что скажут другие? Меня осудят или позавидуют, если я сыграю вот эту роль, появлюсь в этом костюме, буду ездить на этой машине? Немного я ушел в гонку за социальным статусом, престижем, собственным позиционированием и за всем этим позабыл про себя самого. Необходимо задавать себе вопрос: а чего я на самом деле хочу? Мы ведь всегда внутренне знаем, где истина. Этот динамик очень хорошо слышно в детстве, а с течением времени он все тише и тише, потому что его заглушают посторонние звуки. Нам рассказывают, какая работа престижна, какая нет, как ты должен одеваться, как общаться с людьми, какие книжки читать, и какое кино смотреть, и какие фильмы должны тебе нравиться. Есть социальное мнение, и ты боишься пойти с ним вразрез, показаться иным, потому что вдруг тебя осудят? Но сейчас мир сделал это с нами, все остановил, чтобы мы услышали, что же внутри. Я внутренне ощущаю: все, что происходит, — во благо. Мой близкий круг общения сузился до предела — по сути, это два-­­три важных для меня человека, которые меня каким-­­то образом меняют и которых меняю я. — И Соня — одна из них? — Конечно, она моя родная душа. В ином случае я вообще не вижу смысла делить с кем-­­то свою территорию. Рядом со мной женщина, которой я очень горжусь и которой доверяю. Когда ты влюбляешься, очень важно прийти к такой близости. Дается она сложно, ведь чтобы открыть что-­­то новое с другим человеком, надо сломать в себе что-­­то старое. Когда проходит первая эйфория от влюбленности, ты по-­­другому открываешь человека, в том числе и его темные стороны, и тут важно принять друг друга истинных. Мы порой нетерпимы, почему-­­то легко прощаем себя за ошибки, но гораздо сложнее — другого. Я считаю, что без доверия не может быть настоящей близости. В моем случае доверие — это одна из самых сложных вещей. Раньше я всегда оставлял себе запасной вариант на случай провала, «стелил соломку». Но сейчас не хочу ни к чему готовиться. У нас с Соней не самые простые отношения, они далеки от романтических, которые описаны в женских романах. Соня — мой партнер, который знает меня в разных проявлениях. Мы порой ругаемся, спорим и движемся вместе дальше. У этой близости нет предела, и она приносит безграничное ощущение счастья. — Мы так много говорим о философии, неудивительно, что рядом с вами такой человек, как Соня, у которой есть даже проект по саморазвитию. — Когда мы познакомились, Соня была управленцем в крупной корпорации. В ходе наших отношений произошло так, что фокус ее жизни изменился, она не захотела больше работать в чисто коммерческой структуре, самым важным стало приносить пользу людям. Ее уровень счастья, радости от жизни достаточно высок, и она знает инструменты и ресурсы, как к этому прий- ти. Ее новый проект как раз направлен на то, чтобы улучшать качество жизни и поддерживать людей в развитии. Он объединил в себе медиа, сообщество экспертов и концептуальный магазин. Соня по образованию психолог, сейчас эта профессия очень популярна. Такое количество информации по психологии и саморазвитию поступает людям, что они не знают, что с ней делать. Сонина платформа как раз призвана помочь читателям сориентироваться. Она и меня приобщила к психоанализу — зачастую некоторые важные вещи сам человек не может в себе увидеть. Это даже повлияло на мое отношение к профессии. Теперь при разборе персонажей меня интересует его психологическая структура: а почему мой герой так поступает, в чем его мотивация, где исток его поведенческих паттернов? Важнее причина, не результат. — Вы с Соней давно вместе? Как познакомились? — Мы познакомились на острове Панган в Таиланде, в компании общих друзей. Почему-­­то, как видите, многое у нас связано с Азией. (Улыбается.) Говорят, что люди, которые стремятся найти любовь, обязательно встретят свою половинку на Пангане… А на Бали есть поверье, что остров проверяет отношения на прочность. Видимо, всему свое время. Вспомнил, что года за два до этого нас с Соней представляли друг другу на одном мероприятии, но тогда мы друг друга не заинтересовали. Разные вещи тогда вдохновляли нас. Ну вот, после Пангана мы прилетели в Москву, не общались где-­­то месяца полтора, а потом вновь встретились в общей компании. И уже пошли вместе на спектакль «Воскресение» по роману Льва Николаевича Толстого. С тех пор друг друга и «воскрешаем». (Смеется.) Мы встретились уже достаточно взрослыми, у каждого был свой бэкграунд, какие-­­то идеи по поводу отношений. Мы долго не могли открыться в своих чувствах, присматривались. Но ощущение, что есть нечто важное, что нас соединило, возникло сразу. Поэтому мы понимали, что нам надо идти навстречу друг другу, в чем-­­то рушить свои старые схемы и представления. Мы вместе третий год, но с каждым годом все ближе друг другу, будто открываем свою душу, скрытую за защитными слоями. У меня, по сути, эти отношения были продолжением некоего процесса самопознания. — Видимо, трансформация началась раньше, в прежнем союзе. Вы встретили бывшую жену Лену, будучи совсем юным. Рано лишились родителей, она дала вам ощущение семьи, опору. Но потом мальчик превратился в мужчину… — Послушайте, нельзя так говорить, что я вырос из тех отношений, это какая-­­то надменность. У меня до сих пор продолжается общение с Леной, и я ощущаю в этом потребность. Но изменились условия игры. Нет муже-­­женских отношений, но мы не стали друг другу чужими. Лена сильно повлияла на меня, а я, вероятно, на нее. Просто я пошел в одну сторону, а она в другую и тоже развивается, становится внутренне красивее, богаче и интереснее. Я испытываю к ней благодарность, она — мать моего ребенка. Так случилось, что ребенок выбрал нас, чтобы прийти в этот мир. И это чудо и большая радость. Наша общая задача сейчас — воспитать хорошего человека. Разумеется, история с разводом непростая, для ребенка в том числе. И ему важно понимать, что родители остались в хороших отношениях, испытывают друг к другу уважение. — Как сейчас строится ваше с сыном общение? — Я по сыну очень соскучился, и, хотя мы каждый день созваниваемся, мне не хватает нашего физического контакта. Так надолго мы еще не расставались никогда. Это один из моментов, который меня гложет. Так что сразу по приезду в Москву постараюсь с ним провести максимально много времени. А вообще на собственном примере я хочу Мише показать, что человек может быть счастливым и должен к этому стремиться. Я хочу открыть ему светлые стороны мира. — Вы его познакомили с Соней? — Да, я очень хочу, чтобы они стали друзьями. И рад, что это получается. Соня никогда не будет занимать место мамы и не претендует на это. Но надеюсь, в сердце Миши для нее найдется свое место, потому что Соня очень важна для меня. Мне хочется создавать с ней семью, чтобы мы стали родителями в будущем. Но мы подходим к этому вдумчиво, осознанно, задаемся вопросами, что мы можем дать друг другу и ребенку, который у нас, возможно, появится в будущем. Семья ведь создается не потому, что тебе уже за тридцать и плохо быть одному, а потому, что именно с этим человеком ты растешь, развиваешься, познаешь себя и его тоже. Потому что находишь свою родную душу. — Бывает так, что люди встречаются и им вместе очень хорошо. Но опыт совместного проживания становится настоящим испытанием из-­­за разности бытовых привычек. — На самом деле ты никогда не подберешь себе идеального партнера, который бы устраивал на сто процентов. Мне не все нравится в Соне, ей во мне. Нужно видеть рядом с собой реального живого человека, а не пытаться подогнать его под свою концепцию идеальной семьи, придуманную еще в подростковом возрасте. Узнавать партнера, его сильные стороны и те, которые тебя почему-­­то не устраивают. И тут важно понять, а почему какие-­­то проявления другого вызывают негативные эмоции. Скорее всего, эти самые качества есть в тебе самом, и просто надо их убрать. И когда ты уберешь их в себе, они перестанут раздражать в другом человеке. Люди, которые встречаются нам на жизненном пути, — по сути, зеркала, в которых мы отражаемся. Они указывают на важные вещи, на которые нам надо обратить внимание. — Но человек, изменившись сам, начинает влиять и на то, что вокруг. Отражается ли ваше нынешнее мировоззрение на тех ролях, что вам предлагают? — Интересно, что раньше мне предлагали роли успешных с социальной точки зрения мужчин, которые были абсолютно несчастливы наедине с собой. Они искали причины своих неудач вовне, в своих женщинах, обстоятельствах, окружении. Наверное, это частично отражало мое внутреннее состояние на тот момент. Я сам был чрезмерно ориентирован на внешнее. Сейчас у меня достаточно любопытный период, приходят роли, которые мне интересны не только с профессиональной точки зрения, но и как человеку. Появляются совсем другие персонажи — люди, которые находятся в душевном поиске, которые достигли мастерства в своем деле. Если раньше мои герои все больше выясняли отношения с женщинами: влюблялись, уходили, изменяли им, портили жизнь, доводили до суицида, то сейчас мне предлагают истории, связанные с мужскими амбициями, самореализацией. Видимо, это в фокусе моего жизненного интереса. — Вы ощущаете влияние своей популярности, известности и в связи с этим ответственности за свою жизнь? — Наоборот, когда я сам стал брать ответственность за свою жизнь, а не плыть по течению, появилась и возможность влиять на чье-­­то мнение и мировоззрение. Если брать период с двадцати до тридцати лет, большая часть сил была направлена на проработку того тяжелого багажа, который я тащил за спиной. А потом появилось понимание, что моя жизнь в моих руках, и вместе с тем стала происходить и реализация в профессии. В свое время я принял решение уйти из театра. Хотя на самом деле я выбрал актерскую профессию именно из-­­за того, что мечтал играть на сцене. Закулисная жизнь рисовалась невероятной, фантастичной. Но реальность оказалась совсем не той, которую я себе нафантазировал. Я начал себя некомфортно в ней чувствовать. То была не вина театра. (Улыбается.) Театр им. Моссовета, в котором я служил, сформировался задолго до моего рождения, и не мне было диктовать свои правила. Вместе с тем из-­­за занятости в театре не было возможности дополнительных заработков, участия в съемках. Таким образом, выбор был сделан в пользу кино. Но тяга к театру осталась. У меня есть спектакль Lady’s night, который мы сделали вместе с Виктором Шамировым. Кстати, это был мой первый режиссер в Театре им. Моссовета. И этот спектакль я играю с большим удовольствием, но при этом у меня нет ощущения, что я служу какому-­­то учреждению. Я служу сам себе.