Музыкант Вадим Степанцов: Мне судьба определила быть ватником

Бессменный лидер знаменитой группы «Бахыт-Компот» Вадим Степанцов готовится отметить 60-летие. А 30 лет назад состоялось дебютное выступление его коллектива — на фестивале «Рок-акустика». В беседе с «Вечеркой» Вадим Степанцов рассказал о своей роли в группе, о выступлении на Майдане, об отношениях с дочерью и о том, как чувствует себя немолодой рокер. — Вадим Юрьевич, признавайся — где и с кем пережил самоизоляцию? — Частично дома, в Опалихе. Май-июнь по большей части в Заокском районе Тульской области, на даче с женой. — Когда выступления возобновляешь? — С концертами до сентября пока... Возможно, 24 июля выступим на нашей главной площадке. — И это..? — Ну, клуб в Зюзине. — Скажи, а «Бахыт-Компот» вообще существует в принципе или это просто Степанцов плюс кто-то? — Ну, так можно сказать о большинстве существующих ныне команд, как и российских, так и англоязычных. Как правило, рок-группы — это всегда фронтмен и все остальные. — Ну смотри, «Машина времени»: там и Макаревич, и Кутиков, уже не говоря о том, что там были Маргулис и Державин. Каждый вполне себе боевая единица. — Есть же еще Макаревич и «Оркестр креольского танго». — Нет, сайд-проекты существуют у всех. И получается, что «БахКомпот» — это сайд-проект Степанцова на самом деле, если брать последние, скажем, ну, лет 15. — Ну, не совсем так. Я бы так не сказал. Наоборот, наверное: Степанцов как поэт, как человек, читающий стихи и поющий романсы со своим же клавишником и балалаечником. — А приглашение в свое время ребята из Крыма («Бурлеск оркестр») идеологически мотивировано, ты же «крымнашист» известный? — Нет, на самом деле мы с ними познакомились еще до того, как на Украине случилась вся майданная заваруха, они сюда приехали в поисках счастья. — Ты через свои (достаточно резкие) заявления политического характера с кем-нибудь поссорился? Потому что я знаю, что с постоянным напарником Александром Вулыхом у вас позиция солидарная. — Ну, мы ватники оголтелые. С кем-то поссорился, с кем-то поддерживаю отношения. Я же, например, с тем же «Бурлеск оркестром» на Майдане выступал. Первая неделя Майдана, когда еще все было спокойно, когда еще «ленинопад» не начался, когда все уверяли, что це Европа, «у нас все будет мирно». И так получилось, что мы с «Бурлеском» приехали играть в клуб, а туда никто не пришел, потому что все на Майдане. И мы были поставлены в условия: либо Майдан, либо катитесь. Почесал я репу, там полмиллиона зрителей, наверное, было. Но, к чести нашей будет сказано, прозвучали из наших уст разные фразы. Я, например, начал выступление с того, что, мол, вы слышали, что в Борисполе (аэропорт Киева. — «ВМ») высадился русский десант (а тогда эти слухи запускались); так вот, десант — это мы. И другого не будет. Потом Валя Петриченко сказал, Россия и Белоруссия вместе навсегда, иначе смерть. Ну, то есть там лозунги у нас тогда уже были такие — правильные. Но, к сожалению, Майдан обернулся тем, чем он и должен был обернуться. Мы же совместным бахкомпотовско-бурлесковским оркестром выступили в Донецке, на Дне Победы. Тогда вышел турчиновский закон, и как раз в Донецке умерла моя бабушка. — Бабушка по какой линии? — По материнской. С такой хорошей украинской, козацкой фамилией Вертепа. Моя бабушка в 1930-е годы по комсомольской путевке ездила учительствовать в Винницкую область — учить украинских детей украинскому языку. То есть мы, донецкие, луганские, знали украинский всегда лучше, чем это вот все там население. И дедушка в 1941-м ушел на войну, хотя у него один глаз не видел, ну, и очень быстро погиб в той мясорубке. Так что мы донецкие ватники. И мне судьба определила быть ватником. — За эти 30 лет что было какой-то кульминацией проекта, что было наиболее памятным, какие были просчеты стратегические? Ну, у всех же бывает, даже у Македонского. — Но я не Македонский. Я как бы всегда завидовал артистам, которые сами себе режиссеры, или артистам, у которых есть режиссер сзади, есть какой-то бэкграунд, который продвигает, условно говоря. У меня такого особенно никогда не было. И дважды в месяц на меня нападает какая-то холерическая истерическая жажда деятельности. А потом я смотрю на звездное небо, на Луну и думаю, да на фиг это все надо, суета сует. И все как-то затягивается ряской. Если мы говорим про «Бахкомпот», вообще отдельно про эту историю: все, что делалось, делалось усилиями каких-то энтузиастов, которые в разное время и были участниками группы, и фанатами, и приходили со стороны. Так, например, первый наш гитарист Юра Спиридонов, он просто кассету с первым альбомом понес в студию «Марафон». Были тогда «Союз», «Марафон» и еще какая-то. И кассета с «Пьяной помятой пионервожатой» мгновенно распространилась от Камчатки до Ужгорода. Но каким образом это монетизировать ни я, ни Юра тогда не знали. Просто песни играли отовсюду, то есть изо всех ларьков, и «Курящая мать», «Чесотка», «Мы не пойдем в кино», «Пионервожатая» та же. А мы смотрели на это, такие два художника. «Цветет медвяный вереск, но меда мы не пьем». Я всегда на вопросы: «Ну, где вы, как вы?» — отвечаю: «Мы достигли вершин лондонского дна». Папаша Дорсет в «Пигмалионе» так говорил. — Дочери в этом году 20. Ольга слушает «БахКом пот»? Ты вообще общаешься с ней? — Значит, долгое время я с ней на эту тему не общался. Но лет пять назад пришла в гости ее подружка, и выяснилось, что любимая их песня (в классе у девочек): «Раз залез я в холодильник, чтоб сожрать чего-нибудь, и увидел в морозилке замороженную грудь». — Ты хороший отец? — Я отец абы какой. Но, наверное, в том плане, что я появляюсь в жизни ребенка редко и не давлю на него. И как-то так, наверное, компенсирую волей-неволей возникающее родительское раздражение у мамы. Наверное, я хороший, наверное, я какую-то роль выполняю правильную, роль громоотвода. — А вы в каких отношениях ты с матерью ребенка? — Ну, в очень хороших. — А ты как относишься к тезису, что если человек сцены повышает его капитализацию и дает шанс остаться в веках? — Ну, существует много исследований на этот счет, и как бы вычислен примерный возраст русского поэта, когда надо уходить, от 27, как Лермонтов, до 37, как Пушкин. Но по большому счету это такая игра. Сами поэты играют в это, играют литературоведы, читатели очень подбрасывают в топку, да. Но я ответил на этот вопрос песней «Панк», там припев звучит примерно так: «Я смотрю на курс евро, все трясутся, а мне не страшно. Панк либо сдыхает, либо становится краше». Я, например, с большим удовольствием ходил на концерт Джонни Роттена из Sex Pistols, я с удовольствием посмотрел на этого пузатого веселого клоуна, который уходит до сорока, то это как-то так очень в правильную сторону повзрослел, да. Ну вот невозможно сохранять образ нонконформиста, такого маленького злыдня до седых волос. Кто-то, может быть, плевался, а мне он очень нравится в теперешнем состоянии. — Нет, ну существует же тезис «Жить быстро, умереть молодым». В принципе ведь драйв с годами проходит, или, когда выходишь на сцену, ты ощущаешь себя так же, как и 30 лет назад? — По-другому чувствую. По-другому, но драйв не уходит, нет. Понятно, что уходят какие-то другие вещи. Уходит мандраж сценический, хотя он довольно долго преследует тебя в начале пути. Некоторая скука появляется. Ну да, что за город там, Бологое или Поповка, все такое. Но бывают места и бывают концерты, когда неважно, сколько человек присутствуют в зале. Может быть очень немного, но они создают такое угарище, и ты от них заряжаешься. Так что я благодарен судьбе, что она меня не вынесла на какой-то «топ», потому что клубная сцена — это ты всегда в компании, ты всегда налаживаешь диалог, и там в конце концов слияние с теми людьми, которые пришли, в конце концов и вы уже братья и сестры, вы семья. СПРАВКА Вадим Степанцов — российский поэт, автор песен, певец, музыкант и актер. Создатель Ордена куртуазных маньеристов и музыкальной группы «Бахыт-Компот». Окончил с отличием Литературный институт. Автор текстов для групп «Браво», «На-На» и «Тату». Читайте также: «Каждая из нас по-своему лидер»: солистки «Сопрано» рассказали о женской дружбе и сольной карьере