Бороться с гей-пропагандой уже поздно
Интерес российских масс-медиа к «политическому гомосексуализму» (ЛГБТ-движение) можно, конечно, объяснить коронавирусом, который выжег напалмом всю информационную повестку, плюс традиционным летним затишьем. Но участие в теме таких тяжеловесов, как сенатор Алексей Пушков и бывший сенатор Екатерина Лахова, которые не постеснялись привлечь к ее обсуждению даже президента, говорит о том, что государственным идеологам эта тема, действительно, представляется важной и перспективной. Если отбросить ненужную политкорректность, то следует признать, что Россия, словно губка, впитывает любую западную моду. Идет ли речь о марксизме, Beatles или мультикультурализме, существует лишь один вопрос – сколько лет потребуется российской условной интеллигенции для того, чтобы обрести новую веру. С движением за права сексуальных меньшинств история та же. Возникшее на Западе, как форма безопасного политического активизма, ЛГБТ-движение за 40 лет превратилось в идеальный маркетинговый и социологический кейс, на котором можно учиться управлению массовым сознанием и формированием лояльности потребителей из множества непересекающихся социальных групп. Причем, лояльности настолько сильной, что впору говорить о возникновении на секулярном Западе очередной проторелигии со своими заповедями, преданием и сонмом святых и мучеников. Для религиозного человека, впрочем, в этом нет ничего удивительного. Он знает, что сатана всегда был притворщиком. Для обычного же горожанина, который крестится «из патриотизма» и полагает Церковь лишь национальной и духовной скрепой, «гей-пропаганда» приобретает признаки спецоперации ЦРУ, особенно, если об этом начинают говорить со значительными лицами депутаты, политики и журналисты-магнаты. Потом начинается традиционный ад из разговоров про русофобию и бездуховную гейропу, который быстро заканчивается созданием очередного политического движения за нравственность с проведением массовых мероприятий стоимостью несколько миллиардов рублей. При этом пресловутое «окно Овертона» продолжает безотказно работать. То, что десять лет назад было стыдно обсуждать даже подросткам, сегодня обсуждается в телевизионных студиях. Личная грязная тайна на глазах превратилась в существенный политический фактор. Про сексуальные пристрастия того или иного политика или общественного деятеля говорят респектабельные и умные люди, которых окружающие зовут исключительно по имени-отчеству. Гомосексуализм стал политической позицией и даже формой политической фронды. Нужно признать, что ЛГБТ-активисты добились своего. Их воспринимают сегодня (в том числе, и в России), как реальное общественное движение и реальную силу. Выступления Алексея Пушкова по поводу ЛГБТ-флага на американском посольстве фактически легитимизирует этот флаг. Если глава одного из ключевых комитетов Совета Федерации серьезно говорит о «флаге ЛГБТ-сообщества» – это означает, что на политической карте мира, которая состоит не только из границ государств, действительно, существует такой флаг и такая политическая сила. Если Екатерина Лахова с самым серьезным видом рассуждает о схожести в общественном восприятии свастики и радуги, может быть, не стоит единодушно ржать над ней? В ее немного наивном простодушии больше правды, чем в десятках «остроумных» комментариев, которые выдала на гора российская общественность. Да, Лахова – права. Радугу мы все чаще воспринимаем как ЛГБТ-«свастику». Пройдет еще 3,4,5 лет и этот символ окончательно станет нормой. Так же как слово «голубой». Не верите? Ну, так вспомните, как вы ржали в средней школе над лермонтовскими строками про «мундиры голубые». А Михаилу Юрьевичу ведь и невдомек было, что так все обернется. Миф о природной гомофобии русских – уже миф. Те, кому сегодня 50-60 лет, выросли и повзрослели в обществе, где эта тема была табуирована. Инерции традиционного христианского воспитания хватило даже на 3 советских поколения. Но для 20-30–летних этой инерции уже не хватило. Они – то самое поколение 90-х и нулевых, которые выросли в новой, открытой всему миру России. Где проповедовали на стадионах преподобный Мун и Сёку Асахара, где формулой смысла стало «бери от жизни все», а слово «совесть» вышло из употребления. Для молодежи в больших российских городах сегодня естественно говорить «геи», а не «п…ры», они спокойно рассуждают о правах сексуальных меньшинств, а особо продвинутые даже могут рассказать про «ген гомосексуальности», который есть у 10% популяции. Альтернативный взгляд на мир взрослое общество им предложить не смогло, да и не хотело. Взрослым было не до этого. У них все время были – карьера, ипотека, отпуск, новая машина, еще одна новая машина, дача, любовница, развод, еще один развод, и еще один. А потом дети внезапно выросли и стало поздно что-либо менять. Другой мир и другой взгляд остался только в религиозных сообществах, которые современный обыватель, на самом деле, боится гораздо больше, чем ЛГБТ. Там слишком все бескомпромиссно, все слишком черно-белое. Никакой индивидуальности и личностного роста. Так что бороться с радугой уже поздно. «Гейская» тема въелась в современную масс-культуру. Современное потребительское общество настолько сильно, что избавиться от нее можно, только если всю эту культуру и все это общество сжечь напалмом. Или каким-нибудь другим способом, который однажды был применен в Содоме и Гоморре.
