Спасите меня от адвоката: чем опасны звездные защитники

После развязки громкого дела «Седьмой студии», все фигуранты которого получили условные сроки, в соцсетях зазвучало мнение о том, что эту «напряженную, тяжелую подковерную войну» можно было бы «выиграть гораздо раньше и с меньшими потерями, если бы защита не встала на путь массовой пиар-кампании» и «показательных истерик». И действительно, хотя ни один из подсудимых не отправится в колонию, режиссер Кирилл Серебренников и два бывших топ-менеджера «Седьмой студии» должны будут выплатить крупные персональные штрафы до 800 тысяч рублей и гигантский общий — 128,9 млн рублей. Телеграм-канал «Закулиска» пишет, что у «театрального дела» мог быть другой исход, согласись Серебренников на сотрудничество с другими адвокатами — «на счету которых, кстати, разруленное дело Эдуарда Боякова и «Золотой маски», что посложнее было». Автор канала утверждает, что одной из причин отказа стали выдвинутые этими адвокатами требования — «никакой огласки» и «прекращение шумихи». Выбранные фигурантами защитники, наоборот, построили стратегию на «общественном мнении», получив на этом публикации в СМИ. Теперь, что предсказуемо, адвокаты «Седьмой студии» собираются добиваться пересмотра приговора — видимо, придерживаясь той же пиар-стратегии, потому что ее исповедуют защитники. В самом по себе адвокатском пиаре ничего плохого нет: профессиональные сообщества активно обсуждают, как лучше им заниматься, «раскручиваться», быть на слуху. Это логично, ведь в мире, где правят соцсети, «медийность» напрямую связана с востребованностью и доходом. «Отсутствие адвоката в интернете равносильно отсутствию его в принципе», — обрисовал ситуацию член Адвокатской палаты Москвы Борис Башилов. Бизнес-эксперты советуют адвокатам пиариться всеми доступными способами — но с одним условием. «Естественно, это не должно вступать в противоречие с требованием адвокатской этики», — подчеркивает Роман Мельниченко из «Волгоградского института бизнеса». Но с адвокатской этикой в России дело обстоит сложно. У нас, к примеру, законодательно не запрещено влияние на судебный процесс методами «черного пиара» (litigation PR), когда защита манипулирует медиа для формирования выгодного ей общественного мнения. Причем заработать на этом может даже адвокат, не участвующий в деле, но заранее сделавший себе громкое имя: ему платят за публичную критику суда и обвинения. «Любое его заявление сразу становится информационным поводом, которое расходится по десяткам СМИ», — поясняет управляющий партнер «Центра содействия бизнесу», кандидат юридических наук Александр Ильюшенко. Адвокатский пиар хорошо виден на примере громких дел — той же «Серебряной студии», актера Михаила Ефремова, развода Евгения Петросяна и Елены Степаненко. Недавно, когда все обсуждали новость о расставании Гарика Харламова и Кристины Асмус, СМИ внезапно дали комментарий известного адвоката Анатолия Кучерены: «Мы сейчас готовим заявление в суд. Документы практически все собраны. Пауза немного возникла из-за того, что мы были на самоизоляции. Я надеюсь, в ближайшие дни все будет подано. Где-то месяц-полтора назад начался процесс». Потом, когда на этом фоне возник ажиотаж, Асмус заявила, что Кучерена ее интересы не представляет, и цитата якобы является фейком. Но пиар уже состоялся. Уроки адвокатского пиара мог бы давать Сергей Жорин, активно комментирующий любое уголовное дело или судебный процесс с участием знаменитостей. Он известен в СМИ как адвокат Лолиты Милявской и Гуфа, представлял интересы Петросяна в бракоразводном процессе, защищал блогера-стритрейсера Эрика Давидыча, которого обвиняли в получении страховок по поддельным документам, урегулировал отношения продюсерской компании Тимати с ее подопечными артистами и т.д. и т.п. Жорин заботится, чтобы его имя оставалось на слуху. «Петросян выпил с адвокатом в честь развода», «Бари Алибасов упал адвокату в ноги и попросил прощения» — вот характерные заголовки в СМИ, освещающих дела с участием знаменитого защитника. Когда многие юристы отказались представлять интересы устроившего смертельное ДТП Михаила Ефремова, Жорин — хотя его и не звали в защиту — поспешил заявить, что все равно не согласился бы. Скандально известный Марк Фейгин, в 2018 году лишенный адвокатского статуса за недопустимые высказывания в адрес коллеги, специализировался на «политических» процессах. Известность он приобрел благодаря делу панк-группы Pussy Riot, все участницы которой были признаны виновными, потом защищал радикального националиста Илью Горячева (приговорен к пожизненному заключению), украинскую летчицу Надежду Савченко (была осуждена на 22 года тюрьмы), украинского журналиста Романа Сущенко (ему дали 12 лет строгого режима) и других так или иначе вовлеченных в политическую деятельность людей. О любви Фейгина к пиар-акциям многое может сказать история с Савченко: СМИ с подачи адвоката сообщили, что президент Украины прислал ей письмо с призывом прекратить голодовку, но в итоге истинными авторами этого послания оказались легендарные российские пранкеры Вован и Лексус. Факт остается фактом: пиар-кампании, организованные адвокатом, не помогли его клиентам. Благодаря делу Pussy Riot прославилась и адвокат Виолетта Волкова. Как и в случае с Фейгиным, ее подзащитная — участница группы Екатерина Самуцевич — отказалась от услуг своих защитников, после чего новые адвокаты обжаловали приговор и добились замены реального срока на условный. Самуцевич подавала на Волкову жалобы, требуя лишить ее адвокатского статуса за различные действия, которые якобы препятствовали защите ее прав. Волкова в ответ обвинила бывшую клиентку в том, что та предала своих подруг, пойдя на сделку со следствием и «выторговав» таким образом условный срок. До работы с Pussy Riot Виолетта представляла интересы оппозиционеров, задержанных на акциях протеста в 2011 году. Она утверждала, что случайно оказалась поблизости, когда начались массовые задержания, и предложила свои услуги на добровольной основе, а потом по стечению обстоятельств оказалась в том отделении, куда привезли создателя Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, и — опять же по чистой случайности — подала ордер на его защиту. Точно так же она стихийно заполучила в клиенты оппозиционера Илью Яшина. При этом присутствовавшие в отделении другие участники акции протеста рассказывали, что Волкова сама достаточно жестко настаивала на защите Навального — несмотря на присутствие других юристов из его команды. Потом она представляла интересы лидера «Левого фронта» Сергея Удальцова. И всякий раз подчеркивала, что по политическим делам работает бесплатно. «А если бесплатно, то на что же она тогда живет? За идею, что ли?» — вопрошала как-то ее бывшая клиентка из «дополитического» периода, хозяйка кафе у станции «Филевский парк». Адвокатов-самопиарщиков чаще можно увидеть на экране в различных телепрограммах, чем в зале суда. Например, Екатерина Духина активно посещает федеральные каналы в качестве «приглашенной гостьи» в студии, периодически появляется в рубрике «Успех» на страницах журнала GQ и дает комментарии в стиле «Духина об отношении россиян к институту брака» и «О карьерном успехе». «Адвокат с богатым внутренним миром, пишу для Forbes», — так она себя характеризует перед своими 130 000 подписчиками в Instagram. За активность в социальных сетях Духину даже наградили премией «GQ Кодекс». Эффективность ее пиара объяснима: супруг адвоката является одним из партнеров в агентстве «Прогресс» — том самом, которое некогда обеспечивало пиар-поддержку опальному акционеру «Югры» Алексею Хотину. Поначалу Духина специализировалась на коммерческих тяжбах. В 2008 году она представляла интересы таможни РФ в деле против Bank of New York, который ФТС подозревала в отмывании 22,5 млрд долларов российского происхождения. Потом имя Екатерины «засветилось» в тяжбе между IKEA и сельскохозяйственным предприятием «Химки» из-за 20 гектаров подмосковной земли. Также Духина раздавала в СМИ комментарии от имени сотрудника российского подразделения Deutcshe Bank Тима Уисвелла, которого подозревали в «зеркальных» сделках с бумагами банка. Обвинение Уисвеллу так не предъявили, но работу он потерял, и адвокат через суд пыталась добиться его восстановления в должности — впрочем, безуспешно. В 2017 году, после десяти лет работы с коммерческими делами, Духина стала членом Адвокатской палаты Москвы и внезапно переквалифицировалась на специалиста по бракоразводным процессам. На YouTube-канале Forbes Agenda она утверждала, что ставит перед собой цель не доводить дело до суда, а добиваться мирного урегулирования с учетом требований обеих сторон. «Тогда эти люди остаются друзьями, и затем каждый из них приходит ко мне уже за помощью в своих бизнес-проектах… ну, или в других семейных», — поясняла адвокат. Впрочем, в новом амплуа ее профессиональная активность тоже резко контрастирует с «работой» в Instagram и других соцсетях. За два года Духина провела только два процесса. В первом случае расстающиеся супруги делили квартиру, купленную на ипотечный кредит. Александр Кулиш и Елена Иванченкова купили жилье за 12 млн рублей, взяв в ВТБ около 2 млн рублей. Духина представляла интересы жены. Во втором случае имущество делили банкир Сергей Гришин и его жена Анна Федосеева. Ни он, ни она медийными персонами не являются, да и Екатерина Духина все же не Сергей Жорин, но неожиданно вокруг развода возник бурный резонанс, подогреваемый многочисленными публикациями в СМИ. Все они имели агрессивную направленность и всячески пробуждали сочувствие к клиентке Духиной (она вновь представляла жену). Завершив процесс, адвокат у себя в Facebook заявила о «полнейшем разгроме противной стороны», после которой «все нормальные люди могут спать спокойно». Этот пост Духина проиллюстрировала картинкой, на которой охотник с топором готовится отражать атаку разъяренного медведя в зимнем лесу, а сбоку на зверя бросается его собака. Как толковать такие аллегории, особенно с учетом адвокатской этики, остается неясным. Хотя Екатерина не всегда высказывается так брутально: например, недавно она поделилась с подписчиками собственным фотопортретом с подписью «Суд выиграла, платье новое, за окном — лето». Разумеется, даже раскрученный инстаграм-аккаунт не позволил бы адвокату добиться такого ажиотажа в прессе и соцсетях. Поэтому на ум сразу приходит ее семейный ресурс — возможности супруга Духиной, Анатолия Верещагина, задействовать мощности и опыт управляемого им агентства PROGRESS. Оно как раз специализируется на «антикризисном» пиаре, что прямо указано на его официальном сайте. Примечательно, что в конфликте IKEA против «Химки» антикризисным пиар-сопровождением иностранной компании, которую представляла Духина, также занималось агентство PROGRESS. В 2019 году Екатерина неожиданно для адвоката по разводам занялась делом россиянки Марии Лазаревой, которую суд Кувейта еще раньше отправил в тюрьму на 15 лет за отмывание средств инвесторов Портового фонда и хищение бюджетных средств при создании стратегии развития логистического хаба. Дело это — примечательное во многих отношениях. Разумеется, поскольку гражданка РФ подвергается уголовному преследованию за рубежом, в конфликт вовлечены дипломатические службы, и ситуация обсуждается на довольно высоком уровне, с соответствующим отражением в СМИ. Кроме того, в материалах изначально наметились противоречия, указывающие на возможность успешной кассации. Когда Духина стала представлять интересы Лазаревой, в открытых источниках не уточняется. Известно лишь, что ее имя в качестве «адвоката осужденной Кувейтом россиянки» стало появляться в СМИ в 2019 году, тогда как первый приговор Марии вынесли в 2018 году. В интервью «Коммерсанту» Духина безапелляционно заявила, что кувейтский суд признал Лазареву виновной исключительно из-за ее гражданства и национальности. «Если бы у Марии Лазаревой было какое-то иное гражданство, помимо российского, или не было бы российского гражданства, то она бы не провела бы и дня в тюрьме, где она сегодня находится. То есть была бы она американкой, гражданкой Великобритании или хотя бы француженкой, такого приговора попросту никогда бы не состоялось», — утверждала адвокат, без стеснения ссылаясь при этом на разговоры в неких «кулуарах». Судя по публикациям в СМИ, где Духина фигурирует как защитник Лазаревой, эта позиция была положена в основу стратегии защиты. «Охота на русских», «Русская — значит, виновата!», «Необходимо политическое решение», «Спасти Машу», «Кувейтская пленница» — такие заголовки появлялись в прессе, когда адвокат пыталась обжаловать уже вынесенный приговор и добиться отмены обвинения по второму пункту. Тем не менее стратегия не сработала: несколько дней назад суд Кувейта оставил в силе решение предыдущей инстанции. К сожалению, пиар-технологии, как бы могущественны они ни были в современном медиапространстве, не во всех случаях оказываются эффективными, тем более адвокат менее активно задействует другие рычаги.