Антон Смертин: «Продолжу задавать власти неудобные вопросы, но уже в другом статусе»

— Антон Юрьевич, вы по профессии регионовед, окончили факультет востоковедения. Довольно необычный выбор для краснодарского школьника середины 90-х годов. Откуда это? — Наследственность, скорее всего: родители преподавали в КубГУ, отец до сих пор работает. Мама учила русскому языку иностранных студентов, два года преподавала русский во Вьетнаме. Папа сначала был африканистом, потом в какой-то момент переключился на востоковедение. В доме всегда были какие-то вещи из других стран, я часто общался с мамиными студентами, читал много книг об истории и культуре Востока. Именно это, наверное, сформировало интерес. Но были и более практические соображения. В то время Южная Корея планировала построить в Краснодаре завод по производству автомобилей «дэу», это был большой проект. Поэтому после окончания вуза можно было устроиться туда на работу. Но потом случился один кризис, второй, завод не построили, но интерес остался. — Вы специализировались на Южной Корее? — Да. Это была закрытая страна, о которой вообще ничего не знали или часто путали с Северной. Тогда специалистов по ней было мало, и в основном все — в Москве. Мне повезло: я несколько месяцев стажировался в университете Южной Кореи, когда писал диссертацию. Это была уникальная возможность самому посмотреть на то, чему тебя учили пять лет, сравнить теорию с практикой. И тогда я понял, что многие вещи устроены не так, как изложены в учебниках. После университета я несколько лет преподавал по специальности на факультете востоковедения, читал курсы «Литература Дальнего Востока» и «История восточной философии». Какое-то время преподавал на факультете управления «Историю мировой цивилизации». — На каких иностранных языках говорите? — На английском свободно, потому что окончил английскую спецшколу — 69-ю, которая потом стала лицеем. Тогда как раз начались эксперименты в области образования. Например, выпускники моего года вместе с аттестатом получили полноценные дипломы переводчиков, которые позволяли устроиться на работу сразу после школы. Вторым языком был французский, но сейчас я на нем говорю уже не очень уверенно — со словарем. Ну и еще помню корейский. — А как востоковед пришел в журналистику и тем более стал редактором одного из первых интернет-порталов на Кубани и юге России? — Журналистика была одним из моих увлечений, даже любовью. В школе я ходил в литературный кружок, писал в стенгазету. Хотел одно время поступать на факультет журналистики КубГУ, но сделал выбор в пользу востоковедения. Однако по окончании вуза год проработал в Государственном музее-заповеднике им. Е.Д. Фелицына. Откуда это? Потому что первой моей любовью, до журналистики и востоковедения, была археология. Еще будучи школьником, я на все лето уезжал волонтером на раскопки на Тамань. И так как старая любовь не проходит, чтобы закрыть этот гештальт, пришел в музей научным сотрудником отдела археологии. Так получилось, что по соседству располагалась редакция «Южно-Российской торговой газеты», которая состояла из рекламы и объявлений. Однако ее редакторы хотели, чтобы в ней печаталось что-то интересное: например, как появились первые деньги, когда впервые были введены налоги и пр. Они обратились с этим к руководству музея, и мне, как самому молодому сотруднику, поручили этим заняться. Я писал для издания один раз в неделю по одной-две полосы. А потом один знакомый предложил писать на темы истории и культуры для портала «Юга.ру», и я согласился. Когда я уехал на стажировку в Корею, гендиректор портала Евгений Руденко по ISQ предложил мне стать руководителем отдела культуры, который из меня одного и состоял. Поработав месяц, я получил новое предложение: возглавить уже всю редакцию. Каким-то парадоксальным образом тогда ресурс существовал без редактора. Я согласился, и мы с «Юга.ру» стали расти и развиваться вместе. И так 14 лет. — Диссертацию защитили? — У меня была чудесная тема: «Концепция гармонии в классической, античной и традиционной восточной философии». Она уже была готова по большей части. Тогда я подумал, что наличие или отсутствие этой научной работы никак не повлияет ни на науку, ни на гармонию. У меня был выбор: продолжить заниматься наукой, востоковедением или идти в журналистику, и я выбрал последнюю. Фото: Денис Яковлев, «КИ» Система изнутри — Вы почти 18 лет были в редакторском кресле, возглавляли рейтинговые интернет-издания. Без преувеличения, пользовались уважением среди своих коллег, находились в некоторой оппозиции к власти, задавали неудобные вопросы мэрии и краю. И вдруг — гром среди ясного неба! — заявление о том, что вы возглавите новый департамент информационной политики администрации Краснодара. Но почему? Ради чего вы оставили кресло руководителя объединенной редакции «РБК на Юге России и Северном Кавказе» и пересели в кресло чиновника? Зачем вам это нужно? — Вопрос, на который я до сих пор ищу ответ. На самом деле, когда мне сделали такое предложение, я перед собой поставил два вопроса. Первый: где я могу быть больше полезен? Как это ни пафосно прозвучит, с возрастом понимаешь, что если ты можешь сделать что-то хорошее и полезное, улучшить небольшой участок мира, ты обязан это сделать. Иначе зачем тебе даются такие возможности? СМИ должны транслировать не только те или иные точки зрения власти или отдельных общественных сил, они должны стараться пропагандировать по-настоящему важные и нужные вещи. У журналистов есть отличная возможность быть услышанными, и когда я понял, что на новой работе у меня будет больше возможности влиять, в том числе на информационную ситуацию в городе, больше ресурсов заниматься какими-то проблемами, это стало серьезным доводом, чтобы сменить сферу деятельности. Второй вопрос, на который хотел сам для себя ответить, — будет ли мне интересно. Я посмотрел изнутри, как работает система — мэр Евгений Первышов и его команда. Понял: что бы там ни казалось со стороны, это действительно интересная работа. Она не такая формальная, бюрократизированная, как кажется постороннему человеку. Мне хочется поработать в команде, которая пришла в непростое для города время и которая в короткие сроки должна решить довольно большое количество серьезных проблем. Это некий вызов для каждого из них, и я понял, что мне интересно было бы на этот вызов ответить. — Значит ли то, что вы стали чиновником, что теперь будете строить карьерную лестницу во власти? — Нет, не значит. Это просто новый этап, я откликнулся на поступившее предложение. А через год посмотрим. — А как, кстати, оно поступило? Это было для вас неожиданностью? — Да, было. Я некоторое время помогал оперативному штабу при администрации Краснодара в информационной работе во время карантина. Консультировал, как выстраивать работу пресс-службы в критической ситуации. Нужно было налаживать коммуникации между администрацией и населением на другом уровне, потому что прекратились все личные контакты жителей и сотрудников администрации, в том числе мэра. Между тем в такое сложное время, когда ситуация менялась каждый день, вводились новые ограничения, власть должна была оставаться открытой и понятной. Нужно было оперативно и доходчиво рассказывать обо всех нововведениях и о том, зачем они нужны, что они дадут. По итогам этой работы мне и поступило предложение возглавить новый департамент. — И что теперь — неудобных вопросов больше не будет? — Нет, сейчас я задаю так называемые неудобные вопросы в другом статусе. Но, уверен, что такие вопросы должны задаваться для того, чтобы решить возникшую проблему, а не поставить чиновника в неловкое положение. Одна из проблем власти на всех уровнях и во всех территориях — недостаток какой-то информации о том, что происходит, грубо говоря, на каждом перекрестке и с каждым тротуаром. Город большой, и конкретных маленьких локальных проблем власть может не видеть. Одна из моих задач — наладить такой механизм, чтобы обо всех этих проблемах стало известно и чтобы они решались достаточно быстро. Поэтому я продолжаю и продолжу задавать неудобные вопросы. Думаю, отчасти еще и для этого меня и пригласили на работу. — А как сами относитесь к таким вопросам, если их задают вам? — Если коллеги хотят уже меня поставить в неудобное положение, как чиновника, это их право, но особого смысла в этом не будет. Я спокойно отношусь к таким вопросам, а теперь это еще и моя работа. — Тогда не могу не спросить о случае, произошедшем несколько дней назад и ставшем скандальным. Когда мэр приехал вручить блокаднице удостоверение и нагрудный знак «Жителю блокадного Ленинграда», вы не позволили корреспонденту «Живой Кубани» пройти в квартиру, где Евгений Первышов общался с хозяйкой квартиры. А он якобы хотел узнать, что ответит мэр на жалобу женщины на неработающий в их девятиэтажке лифт. — Если бы коллеги сразу сообщили, с какой целью они хотят попасть в квартиру 84-летнего человека, я бы пояснил, что они получат ответ на вопрос из уст мэра, когда он закончит общение с ветераном. Так потом и получилось: корреспонденты пообщались с Евгением Первышовым на лестничной площадке. Кроме того, перед началом визита я предупредил их, что в квартиру они не попадут из-за ограничений по пандемии. Кроме того, мне кажется как минимум некорректным задавать вопрос про лифт во время торжественного для ветерана события — вручения ей удостоверения и знака «Жителю блокадного Ленинграда», которого она ждала почти 80 лет. Соцсети как основная информплощадка — Какие задачи у вашего департамента? — Они заложены в самом названии: заниматься информационной политикой на уровне всего города, а не только администрации. У нас нет задачи рассказывать только о том хорошем, что делает мэр и администрация. Но есть задача по выстраиванию коммуникаций между всей мэрией и горожанами, чтобы власть была по-настоящему открытой и понятной людям. Чтобы мелкие вопросы, которые можно решить быстро, не копились годами. Есть менее формальные вещи, которыми тоже нужно будет заниматься, одна из них — интеграция приезжих из других регионов в жизнь и культуру Краснодара и Кубани. — Что измените в работе вашего нового ведомства, какие новшества ожидают его сотрудников? — Хочу сказать, что теперь уже в департаменте работает отличная команда, по-настоящему профессионалы своего дела. И сейчас мы будем использовать весь наш опыт для решения новых задач. Усилим работу в соцсетях, будем активнее работать на всех площадках, и не только с информационными сообщениями, но и с отработкой комментариев на поступающие вопросы. Это очень важное направление, которое мы усилим. Будем стараться, чтобы информация доходила до каждого жителя города. Потому что если прошел ремонт какой-то улицы, то ее жители об этом знают. А если по соседству строится детский сад или школа, могут быть и не в курсе. Между тем это касается их в первую очередь. — А как будете реагировать, если в соцсетях появится сообщение, что на отремонтированной улице асфальт на дороге был и без того хорош, но не было тротуаров, а после ремонта асфальт по-прежнему хорош, а тротуаров как не было, так и нет? — Будем изучать такие ситуации. Ремонт делается не ради самого ремонта, а чтобы после него стало комфортнее и красивее. Цель у мэрии именно такая. Опираясь на просьбы, жалобы и комментарии местных жителей, постараемся исправить ситуацию. Работать, но без фанатизма — В феврале вы вместе с рядом других журналистов объединились в группу «Команда Краснодара» и собирались баллотироваться этой осенью в городскую Думу в качестве самовыдвиженца. Если вы решились на такой шаг, значит, было что предложить городу. Что именно? — Конкретно я ставил одну из задач — изменение информационной работы городской Думы. Потому что сейчас деятельность городского парламента не очень понятна жителям, многие не знают своего депутат и не понимают, по каким вопросам можно обращаться к избранникам народа, что в его полномочиях, а что нет. Начинается избирательная кампания, однако далеко не все горожане понимают, какие обещания депутат может раздавать и впоследствии их выполнить, а какие не может. Мне кажется важным поменять изнутри эту систему. Депутаты тоже должны стать связующим звеном между населением и властью. Кому как не им знать о проблемах своего округа и его жителей и вносить предложения по улучшению их жизни: где детскую площадку построить, где вместо гаражей разбить зеленую зону и пр. — Вы — трудоголик? Сколько времени в сутках остается на отдых? — Когда человек говорит, что он трудоголик, наверное, хочет показать, что он много работает. Да, я много работаю в ущерб семье, по которой скучаю и которая скучает по мне. Но все же я стараюсь выполнять свою работу в сроки, которые на это отведены, пропадать на работе сутками — это чересчур. Разумеется, бывают форс-мажоры, всем нам приходится работать по выходным и задерживаться на работе, но все время такое быть не должно. — В отпуске когда в последний раз были? — Года два-три назад. Толком отдыхать не получается, потому что нельзя уехать куда-нибудь всей семьей: не с кем оставить собаку и трех котов. Поэтому пока супруга и дети на море, я на хозяйстве. — Жена и дети не обижаются на вашу занятость? — Конечно, им хотелось бы, чтобы меня «было больше» дома, и я стараюсь проводить с ними все свободное время. Сложный человек — Давайте теперь не о работе. Вы — востоковед, наверняка вам близка восточная философия. А какие именно из ее постулатов? — Восточной философии в чистом виде не существует — существует много школ, течений и направлений. Мне всегда был близок даосизм, который призывает человека быть в гармонии с миром: не позволять ему управлять тобой, но и не подстраивать его под себя. Нужен баланс. Реагируй на сигналы, которые подает мир, тогда путь будет интересным, ты будешь понимать, что идешь правильным путем. — Вы кажетесь очень спокойным человеком. Вас вообще может что-то вывести из себя? Такие случаи были? — Они довольно редки. Если говорить о работе, то триггером может стать последовательное наплевательское отношение к своему делу и отказ реагировать на пожелания и замечания. Но мне всегда везло с командами: я работал с людьми, которые любят свою работу. Еще я не приемлю немотивированного насилия вообще, и к тем, кто заведомо слабее, — в частности. Меня это сильно задевает. — Легко сходитесь с людьми? — По-разному. Но чаще да, потому что работа такая. — Если бы описывали сами себя, то какими словами? Какой вы человек? — Ох, нелегкий вопрос. Верите — никогда об этом не задумывался. Но, пожалуй, если одним словом, то, наверное, сложный. Вообще, никогда не старался оценивать себя, не думал, как меня оценивают другие люди. Потому что если так, то начинаешь подстраиваться под чужие ожидания, под то, чего от тебя ждут. Это неправильно. Каждый из нас личность, никто не может на 100% соответствовать запросам окружающих. — Как семья отреагировала на вашу новую должность? — Дети совершенно неожиданно заявили: «Как же им не повезло!» — Вы — строгий отец? — На мой взгляд, нет, сыновья считают — да. Мне все-таки думается, что они преувеличивают. Мы вместе смотрим фильмы, обсуждаем новые игры, ходим в магазины, которые им нравятся. Вообще, у детей есть много тем, которые они могут обсудить с родителями. Мне кажется, у нас с ними хорошие, дружеские отношения. — Ваша супруга тоже журналист? — Нет, Марина окончила исторический факультет КубГУ, сразу после вуза пришла в музей им. Фелицына. Мы познакомились в одной из археологических экспедиций, когда еще оба были школьниками. Поженились, когда мне было 19 лет. Сейчас она — главный хранитель музея-заповедника, заведует всеми его экспонатами. А с журналистикой ее связывает то, что она периодически дает интервью о новых экспозициях и коллекциях.