«Жиды, кацапы, коммунисты! Пять шагов вперед!» Киевские комсомольцы против атамана Зелёного

Это был один из переломных моментов в Гражданской войне. Зимне-весеннее наступление красных выдохлось: фронт застыл. Во многом причиной этому послужили Вёшенское восстание донских казаков, а также восстание атаманов Григорьева, Махно и прочих «батек» на Украине. В результате непродуманной политики по замирению казаков и крестьян, когда почти без паузы сразу вслед за дивизиями Красной армии на вновь освобождённые территории потянулись продотряды, ещё недавно мирные пахари встали «на дыбы». К этому добавлялись радикальные методы поиска провианта, к которым прибегали некоторые необычайно рьяные продотрядовцы. На Украине был ещё один фактор, о котором не было принято говорить в СССР. Избегают говорить о нём и сейчас. Дело в том, что в то время в городах и местечках Поднепровья, из жителей которых как правило и набирались продотрядовцы, был необычайно высок процент еврейского населения. Еврейская молодёжь приняла в Революции самое деятельное участие, а потому очень часто продотряды если не полностью, то наполовину состояли из её представителей и часто ими же и возглавлялись. Почему-то в партийном руководстве того времени никто не хотел учитывать, что сельское население Украины отличалось (и отличается до сих пор) редкостным антисемитизмом, а потому очень быстро активная деятельность чрезмерно рьяных продотрядовцев привела к стычкам, затем к боевым столкновениям, а вскоре в тылу у Красной армии заполыхали масштабные восстания, что поставило молодые советские республики на грань катастрофы. Южнее Киева восстание с центром в Триполье поднял местный уроженец, социалист-революционер и прапорщик царской армии Данила Терпило, более известный как атаман Зелёный. В 1917 году он выступил в поддержку Украинской народной республики (УНР), во время оккупации агитировал против немцев и в ноябре выступил против Гетманщины Скоропадского в поддержку Директории Петлюры. Затем в январе 1919 года разругался с Петлюрой и присоединил своё войско числом в несколько тысяч человек к Красной армии в качестве 1-й Киевской советской дивизии. Однако, когда от Зелёного стали требовать армейской дисциплины, он порвал и с новой властью, подняв в 20-х числах марта восстание, которое охватило сразу четыре уезда Киевской губернии. Взяв под контроль движение по Днепру и перекрыв поставки в Киев продовольствия из южных регионов, Зелёный захватил несколько пароходов, некоторые из которых были ранее переделаны в канонерские лодки и принадлежали Днепровской флотилии красных. 11 апреля Зелёный даже пытался взять штурмом Киев, высадил на Печерске в тылу у оборонявших город войск речной десант численностью в 400 человек, который, правда, быстро ликвидировали. Тогда его удалось отбросить, но такого соседа терпеть было нельзя, и при очередной активизации «зелёновцев» городские власти мобилизовали на ликвидацию этой угрозы все имевшиеся у них силы. Во второй половине июня в Киеве проходила III-я городская конференция комсомола. Доклад о положении на фронтах Гражданской войны сделал Павел Семёнов. После него выступил один из организаторов киевского комсомола Михаил Ратманский. За свою короткую 19-летнюю жизнь он успел побывать и в царских застенках, и в антинемецком подполье. Когда в Петрограде произошла Октябрьская революция, он и ещё один киевский подпольщик — Семён Мальчиков отправили Ленину восторженную телеграмму-приветствие от имени Киевской инициативной группы молодых рабочих по организации Союза социал-демократической молодежи. Вскоре его опубликовали в газете «Правде» — главном печатном органе большевиков. Теперь же Ратманский выступил с краткой речью, которую закончил предложением: «Объявить весь союз молодежи мобилизованным и немедленно отправиться на фронт». Собственно, на этом конференция и закончилась. Тут же из комсомольцев был составлен список добровольцев, включавший фамилии около 100 человек. В него по их собственным настойчивым просьбам включили в том числе и шесть девушек-комсомолок. Отряд включили в состав 2-го Киевского караульного полка. Подразделение это было специфическим — в нём служило много солдат из бывших уголовников, петлюровцев, дезертиров. Не исключено что были там и бывшие подчинённые атамана Зелёного. Комсомольцев хотели использовать в качестве идеологически правильно «заточенного» цемента, который скрепит эту рыхлую массу… Первый привал полк сделал в деревне Красный трактир, здесь сейчас находится современный Киевский Выставочный центр (бывший ВДНХ). Затем двинулись дальше через сёла Теремки, Хотов, Кременище, Гвоздов, Копачов — теперь Триполье находилось от наступавших строго на восток. Здесь ряды красных пополнились бойцами интернационального батальона, в котором было много китайских добровольцев. Триполье взяли без особых проблем 1 июля. Основные свои силы атаман Зелёный из села отвёл, меньшая часть повстанцев попряталась по погребам, сеновалам, чердакам да клуням. Красноармейцы удивились, что на улице можно было встретить только отдельных немногочисленных женщин, стариков и детей. Мужчины в поле их зрения не попадали. Местные смотрели на «пришельцев» хмуро, и это не удивительно — всего несколько недель назад корабли Днепровской военной флотилии уже обстреливали село и превратили часть его хат и хозяйственных построек в дымящиеся развалины. Появление незваных «гостей» из Киева селяне справедливо воспринимали, как предвестников новых многочисленных бед… и не ошиблись. Полку несколько дней не подвозили провизию, начался ропот, а следом и волнения. Рядовые караульного полка орали в лицо комсомольцам, что в гробу они видели дисциплину и Революцию, если Революция не удосуживается снабжать их всем необходимым. Как ни старались агитировать солдат пламенные юноши и девушки, самому старшему из которых было всего 25, а младшему — 16, те посылали их куда подальше и шли мародёрствовать. Вскоре по всей округе запылали костры, на которых довольные «бойцы» караульного полка жарили «отжатых» у селян кур, кроликов, варили кулеш из свинины. Понятное дело, что лояльности у селян от такого не прибавилось. Тем временем комсомольцы заметили одну странность в поведении командования полка — несмотря на то, что отряды Зелёного рыскали где-то рядом, оно совершенно не удосужилось выставить караулы. Замечания комсомольцев командир полка, бывший царский офицер и эсер, Солянов игнорировал. Только позже стало известно, что через оставшихся в Триполье агентов атамана он вступил с ним в сговор, что фактически предопределило последующие события. Две роты полка отправились на разведку ближе к Днепру, там их ждала засада. Остальные подразделения всё так же оставались в Триполье, абсолютно не готовясь к нападению противника. Ратманский, понимая, что повлиять на ситуацию в полку не может, решил выставить караулы силами одних комсомольцев. Сам он вместе с ещё несколькими соратниками и пулемётом засел на располагавшейся на окраине села ветряной мельнице. В ночь на 4 июля над Трипольем прошла гроза, и вслед за ударами грома послышались выстрелы, застрекотали пулемёты… На село напали около двух тысяч бойцов атамана Зелёного. Точное их число неизвестно, так как в бой вступили и селяне, зачастую вооружённые только вилами или косами. Началось форменное избиение. Окружённая на мельнице горстка смельчаков во главе с Ратманским отбивалась до последнего патрона, но у них, никогда до этого толком не воевавших, не было никаких шансов против многочисленных опытных, прошедших горнило Первой мировой бывших солдат императорской армии, которых у Зелёного было очень много. Последним в живых остался Михаил Ратманский. Он швырнул в наступавших последнюю гранату, выпустил из браунинга почти все пули, только последнюю выпусти себе в сердце. Остальные заставы комсомольцев первый вражеский натиск сдержали, но ненадолго. Вскоре среди солдат караульного полка началась паника: они разбегались кто куда, но многих из них настигали и забивали насмерть местные, мстя за недавние обиды и мародёрство. Отправившиеся в сторону Днепра роты моментально оказались отрезанными от своих. Солдаты запаниковали, бросились в одну сторону, другую — везде их встречали огнём. Они побежали к Днепру, пытаясь найти спасение в воде. Здесь большую их часть и перебили. По окрестным сёлам потом долго ходили рассказы, что много красноармейцев поплыло вниз по течению. Одним из погибших был шахтёр, командир китайцев Го-гуан. На рассвете у подножия Трипольских холмов начался последний неравный штыковой бой: группа комсомольцев пыталась контратаковать нападавших, но силы были слишком неравны. В перестрелке погибли Палей (имя девушки неизвестно), Аронова Люба, Бирк Елена. Сражённый ударом штыка упал комсомолец Сидоренко. Умирая, он зубами впился в ногу своего убийцы. Окружённая зелёновцами пулемётчица-комсомолка Орликова подорвала себя гранатой. К полудню всё было кончено, село, берег Днепра и пространство между ними усеяли трупы. Пленных ловили целый день по окрестностям и на берегу Днепра, после чего сводили в общий сарай. Туда же привели и командира караульного полка Солянова вместе с военкомом. Они обратились к караульному с требованием отвести их лично к Зелёному: они собирались показать, где зарыты замки от орудий. Военкомом также был готов выдать тайник с полковым знаменем и дать список коммунистов. Поведение этих предателей произвело на комсомольцев удручающее впечатление. Ночью у Триполья попытались высадить десант корабли Днепровской флотилии, однако — неудачно. Судя по всему, в штабе флотилии у Зелёного тоже были информаторы, его люди ждали «гостей». Командир флотилии Андрей Полупанов вспоминал: «"Гоголь" подошел к Триполью, когда боевые корабли были еще в пути. Не успели красноармейцы сойти на берег, как бандитская засада с высокого трипольского берега открыла огонь. Тысячи вооруженных зелёновцев встретили десант. Бандиты забросали пароход гранатами, убили капитана и рулевых, расстреляли красноармейцев, которые пытались спастись вплавь». Запертые в сарае пленные с надеждой прислушивались к перестрелке, звукам разрывов и канонаде… но подмога не пришла. Утром на колокольне Триполья ударил набат. Пленных выстроили посреди села. Помощник «батьки» Овсей Музюк гаркнул: «Жиды, кацапы, коммунисты! Пять шагов вперед!» Вперёд шагнули около ста человек, из которых около половины составляли комсомольцы. Тут же некоторые недавние бойцы караульного полка начали помогать своим новым хозяевам: «- А вот ещё жидок. — А вот ещё кацап». «Очищенному» таким образом от «инородного элемента» отряду толкнул речь сам батька Зелёный. Он громогласно заявил, что очень нехорошо воевать против своих же, вкратце пояснил свою политическую программу, после чего отпустил пленных на все четыре стороны. Остальных же погнали обратно в сарай, им была уготована другая участь. Первую небольшую группу комсомольцев зелёновцы утром привели в деревню Халепье в четырёх километрах от Триполья, где в то время располагался штаб Зелёного. Вдоволь над ними поиздевавшись, сбросили их живыми в глубокий колодец. Остальные группы по восемь человек бандиты выводили по очереди, выдавали им лопаты и приказывали копать себе могилы. Однако неожиданно пленные одной из групп бросились на своих обидчиков. Их перебили штыками и выстрелами в упор, а затем закопали всех вместе: и мёртвых, и ещё живых. После этого пленных стали топить, также выводя группами по шесть-восемь человек и связывая попарно. Один из шести выживших участников «трипольского похода» Владимир Фастовский вспоминал: «Нас было три пары, связанных рука к руке. На каждую пару шел один бандит-зелёновец. Темнело. При повороте перед нами открылся Днепр. — Ну, коммунарики, теперь вы поплывете, —прошипел шедший позади нас зеленовёц… Подошли к берегу. Я и Дымерец были еще в верхней одежде, и бандит приказал нам раздеться. В то время, когда я одной рукой, дрожащей от волнения, снимал брюки, я видел, как другие два зелёновца прикладами бросали в воду остальных наших товарищей. И когда те барахтались в воде, зелёновцы по ним стреляли. Раздевшись, мы, не ожидая приказания нашего бандита, бросились бежать в воду, развязывая по дороге телефонную проволоку, связывавшую нас рука к руке. Мы оба умели хорошо плавать. А в воде мы уже очутились развязанными. Зелёновец, не спеша, подошел к берегу, приложил к плечу винтовку и начал в нас стрелять. У меня появились нечеловеческие силы. Я уже больше нырял, чем плыл. — Фастовский, я ранен! —крикнул мне плывший рядом со мной Дымерец, у которого из уха текла кровь. Не успел он это проговорить, как другая пуля пробила ему затылок. Я только успел заметить фонтан крови и почувствовал, что мне в лицо ударили куски его окровавленного мозга. Он пошел ко дну… Из всех шести на поверхности плавал только я один — все были перестреляны. Зелёновцы стреляли уже только по мне, но было темно: на прицел они взять не могли, а течение успело меня далеко унести». С гибелью конвойного полка и киевских комсомольцев бои с Зелёным не закончились. Пользуясь временным своим успехом, он успел захватить Ржищев. Его войска вторглись в Переяслав, разгромили там местную коммуну, ограбили банк и устроили «спектакль» с официальным разрывом Переяславского соглашения, заключенного с Россией ещё Богданом Хмельницким. Когда 20 июля «батька» плыл с награбленным на захваченном им ранее буксирном катере «Шарлотта», его атаковала канонерская лодка «Верный». Артиллерийский снаряд снёс у «Шарлотты», вооружённой всего четырьмя пулемётами, дымовую трубу. Катер срочно причалили к берегу неподалёку от села Гребени. Свои вещи и добычу зелёновцы привязывали верёвками к корягам и побросали в воду, а сами дали драпа. Однако моряки Днепровской флотилии обнаружили и 4 пулемёта, и 4 пуда серебряных монет, взятых Зелёным в Переяславе, и прочий скарб. 25 июля одновременным ударом с суши и с Днепра отряд Зелёного был разгромлен. Сам «батька» едва спасся бегством с группой верных людей, и погиб несколько месяцев спустя уже в боях с деникинцами. После окончания Гражданской воны из погибших в Триполье комсомольцев сделали настоящий культ и пример для подражания, активно использовавшийся при воспитании подрастающей молодёжи. «Героям Триполья» посвятили свои поэмы несколько поэтов, в 1926 году о них сняли фильм «Трипольская трагедия», в их честь называли улицы и скверы. Само Триполье в 1923 году переименовали в Комсомолье. В 1938 году в селе был установлен 24-метровый обелиск, разрушенный во время оккупации немцами. Вместо него в 1956 году установили новый, 26-метровый. Рядом открыли музей. После прихода к власти в 2004 году оранжевого режима музей героев Триполья был закрыт, мемориал комсомольцам подвергся разгрому. Посреди него стоит Высокая стела посреди села стояла высокая стела увенчанная звездой в лавровом венке, со следами отбитой бронзовой таблички и барельефов на пьедестале. Зато прямо рядом с ним в 2008 году якобы идейные наследники атамана Зелёного установили посвящённый ему памятник. «Якобы», потому что даже атаман Зелёный, хоть и воевал против «…жидов, москалей и коммунистов», оставался социалистом-революционерам, и считал, что земля должна принадлежать тем, кто на ней работает, а богачам и «паразитам», живущим за счёт украинского трудового народа нет места на земле. Но такие нюансы современных политических деятелей, похоже, совершенно не волнуют.