Третий после Пушкина. Николай Некрасов

Фото: infourok.ru Автора больших и малых произведений о повседневности городских низов и суровых крестьянских буднях в советском литературоведении гордо величали совестью нации. Сам же он нередко подозревал себя в подлости. Впрочем, всегда оправдывался: "Да, я подлец, но и вы подлецы. Оттого я подлец, что я ваше порождение, ваша кровь. Вашего суда я не признаю, вы такие же подсудимые, как и я". Поэт, издатель, заядлый картежник, ревнивый любовник, замешанный в довольно скандальном даже для своего прогрессивного окружения ménage à trois, а на склоне лет как-то очень по-старопомещичьи баловавший "как куклу" юную солдатскую дочь, прокладывал дорогу на литературный олимп скорее киркой, чем лирой. Некрасов и молодая жена - Феклуша Анисимовна. Фото:radiovera.ru Например, в хрестоматиях не слишком акцентировался тот факт, что ранние стихи Некрасова расценивали как эпигонские, а Василий Жуковский дал вежливо-отрицательную рецензию на первую некрасовскую книгу "Мечты и звуки": выделил два стихотворения как "вполне приличные" и посоветовал воспользоваться псевдонимом или вовсе не ставить имени: "Впоследствии вы напишете лучше, и вам будет стыдно за эти стихи". Позже автор эпической поэмы "Кому на Руси жить хорошо? " уничтожил почти весь тираж... Фото: izi.travel Впрочем, неудачный поэтический дебют не отвратил несостоявшегося военного от идеи литературной карьеры. Некрасов взялся за прозу: произведения, выходящие из-под его пера, носили остросоциальный характер, увлекался поэт и юмористическим жанром: так на свет появляются водевили "Феоктист Онуфриевич Боб", "Вот что значит влюбиться в актрису". В те же годы была написана сентиментальная мелодрама "Материнское благословение, или бедность и честь". Фото: ru.adverto.sale Впрочем, путевку в круг Белинского, выдала вовсе не проза и не поэзия: издатель "Отечественных записок" оценил публицистический талант молодого сотрудника библиографического отдела за яркую публицистичность и коммерческую жилку. Некрасову пришла в голову дерзкая идея: собирать и издавать альманахи с участием знаменитых писателей, не платя им гонорары. Белинский откровенно просил известных литераторов подарить Некрасову повесть, рассказ или стихотворение, чтобы помочь выбраться из стеснённых финансовых обстоятельств. Пришедший вскоре литературный успех позволил Некрасову жить безбедно, у вчерашнего нищего студента теперь появился лакей, собственный выезд, кучер... Фото: ppt-online.org К нравственным дилеммам это, конечно же, отношения не имело. Вызвавший шквал негодования поступок был совершен Некрасовым много позже и уже в статусе мэтра: после неудачного покушения на Александра II экстремистом Дмитрием Каракозовым легендарный "Современник", превратившийся из не слишком популярного литературного альманаха в оплот передовой демократической мысли, решили закрыть. Чтобы спасти свое детище Николай Алексеевич пошел на откровенный компромисс с властями, прочитав на обеде в Английском клубе хвалебную оду генералу Муравьеву-Виленскому, жестокому усмирителю польского восстания 1863 года. Генарал Муравьев-Виленский. Фото: liveinternet.ru За эту-то оду прежние единомышленники обвинили Некрасова в неискренности и подлости, прозвучали даже слова о предательстве матери-польки. Сам генерал отнёсся к "жесту" с известным пренебрежением, так что это только расстроило репутацию поэта, никак не повлияв на судьбу издания. С тех пор Некрасов политических од не писал, но и протестные взгляды выражал куда осторожнее — опасался закрытия другого своего издания "Отечественных записок". Кстати, он и сам не мог простить себе до конца жизни этого жеста отчаяния — даже на смертном одре ему казалось, что висящие на стене портреты Белинского и Добролюбова смотрят на него укоризненно. Корней Чуковский. Фото: twitter.com Но если горячие поклонники Некрасова, сплошь революционеры, со свойственной им эффектностью срывали портреты прежнего кумира, то литературный критик Корней Чуковский скорее сожалел о вынужденной слабости поэта: "Известно, как Некрасов любил свою мать. В мире, кажется, не было другого поэта, который создал бы такой религиозный культ своей матери. И всегда из его слов выходило, что она была полька. /.../ Как же решился он чествовать усмирителя Польши? Разве этот поступок – не оскорбление памяти матери?" Фото: infourok.ru Образ матери, Елены Александры, урожденной Закревской, дочери богатого арендатора Херсонской губернии, воспитанницы иезуитского пансиона и затворницы-жены грубоватого ярославского помещика, лежит в основе многих некрасовских произведений, в частности, сборника "Последние песни", стихотворений "Рыцарь на час", "Орина, мать солдатская" и, конечно же, поэмы "Мать". Отец же неизменно изображался им деспотом (так, его образ прослеживается в многочисленных некрасовских самодурах-помещиках), преследователем вечно страдающей Женщины и Невесты-Души... Авдотья Панаева. Фото: twitter.com Другим адресатом лирики гражданского поэта стала Авдотья Панаева, жена некрасовского друга и соратника, публициста и бонвивана Ивана Панаева, прототип Веры Павловны в романе Чернышевского "Что делать?", красавица, чьего внимания когда-то безуспешно добивался сам Достоевский, хозяйка литературного салона, в котором бывали Белинский, Герцен, Тургенев, Чернышевский, Гончаров, пользовалась вниманием мужчин, возможно, еще и потому, что многие замечали некоторую холодность к ней мужа и ее грусть, умело скрываемую остроумием и даже некоторой дерзостью. Некрасов проявлял настойчивость, и летом 1846 завязался роман. На протяжении семи лет Панаева была гражданской женой поэта, однако эти отношения доставили обоим больше страданий, чем радости. Современники вспоминают как Некрасов устраивал ей публичные сцены ревности, а после смерти нескольких совместных детей нервы стали сдавать и у Авдотьи Яковлевны. Иван Панаев. Фото: twitter.com Дело усугублялось и тем, что этот союз давал повод для кривотолков. Соучредитель "Современника" Иван Иванович Панаев не стал оформлять развода и не прерывал дружбы с Николаем Алексеевичем — долгое время они с женой, фактически разведенные супруги, продолжали жить в панаевском доме, где Некрасов снимал квартиру по соседству. Этот жоржсандистский либерализм воспринимался людьми их круга очень по-разному, но и, конечно, не способствовал душевной гармонии самих участников. Один из самых драматических романов в биографиях русских литераторов навеял Некрасову знаменитый "панаевский цикл" — "неподслащённый, несентиментальный, пронзительный, страстный и трагический рассказ о любви". Фото: 900igr.net После расставания с поэтом овдовевшая Авдотья во второй раз официально вышла замуж за публициста Аполлона Головачева, а Некрасов увлекся француженкой, актрисой Михайловского театра Селин Лефрен, которая не только не разделяла его интересов (Панева много работала в соавторстве с писателем), но даже и не особо интересовалась родом его занятий — для нее он был просто богатый русский барин. Фото: infourok.ru Последней любовью и законной супругой Николая Алексеевича стала крестьянская девушка Феклуша Анисимовна (Зинаида Николаевна Некрасова), которую заядлый картежник и успешный игрок выиграл у купца, у которого она находилась на содержании. Именно Феклуша стала преданной и надежной спутницей престарелого поэта: он дарил ей дорогие подарки, баловал, учил грамоте, водил в театры, а молодая супруга наизусть учила его стихотворения и искренне восторгалась своим великим мужем. Жена Некрасова. Фото zen.yandex.ru На годы жизни с Феклушей-Зинаидой пришелся творческий подъем — именно в 1870-е поэт создает эпическую крестьянскую поэму-симфонию "Кому на Руси жить хорошо", цикл лирических стихов "Последние песни", где Некрасов обращается к более человечным, обширным, а зачастую и вечным темам. В 1878 году (1877-м по старому стилю) поэт скончался от рака кишечника, а молодые энтузиасты-социалисты, так же как и известнейшие писатели, продолжали горячо обсуждать его жизнь, творческое наследие и место в истории русской литературы. Так, на похоронах сам Федор Михайлович Достоевский отвёл Николаю Алексеевичу третье место в поэзии после Пушкина и Лермонтова, присутствовавшая же молодежь настаивала, что он ещё выше Пушкина, из-за чего, разумеется, разгорелся большой скандал.