Здание Центрального телеграфа ждет реновация, концепцию которой разработает британский архитектор Дэвид Чипперфильд. Его бюро David Chipperfield Architects, известное деликатным подходом к работе с историческим наследием, было выбрано для этого в рамках конкурентных переговоров, проводившихся при участии КБ «Стрелка». В преддверии перемен, ожидающих здание на Тверской, 7, МОСЛЕНТА выяснила у историков архитектуры, почему его нельзя считать памятником авангарда и что находилось на углу Газетного переулка до Центрального телеграфа. «Подвал под телеграфом напоминал катакомбы» Денис Ромодин, старший научный сотрудник Музея Москвы и преподаватель Архитектурной школы МАРШ Участок между Долгоруковским и Газетным переулками, где в 1925-1927 годах построили здание Центрального телеграфа, в XVIII веке принадлежал генерал-фельдмаршалу, князю Никите Юрьевичу Трубецкому. В 1770 году государственная казна приобрела его дом для Межевой канцелярии, и через 21 год эта земля была пожалована императрицей Екатериной Московскому университету. Сюда перевели университетскую типографию и книжную лавку, которыми руководил знаменитый просветитель и книгоиздатель Николай Новиков. В честь этой типографии соседний переулок и получил свое название — Газетный. Под нужды университета дом Трубецкого перестраивал архитектор Матвей Казаков — он выделил угол здания купольной ротондой, отмечавшей поворот улицы в этом месте. Вторая ротонда, в которой находилась домовая церковь, появилась позже, уже после открытия здесь пансиона, прославившегося как одно из лучших учебных заведений дореволюционной России. Среди его воспитанников были Лермонтов, Баратынский и Грибоедов. В конце XIX века помещения первого этажа стали сдавать в аренду под конторы и магазины, и множество торговых вывесок полностью скрыли фасады архитектора Казакова. Вот что писал о дальнейшей истории этой территории историк Сергей Романюк: «Перед первой мировой войной весь участок покупает страховое общество "Россия", ломает все здания на нем и начинает строить комплекс из нескольких больших доходных домов. Однако во время войны были устроены лишь подвалы и возведены стены на высоту полутора метров. Здание Центрального телеграфа на улице Горького, 1957 ТАСС Художник Комарденков вспоминал, что в первые годы советской власти в подвалах ютились беспризорные, проститутки, бандиты, дезертиры. «Как-то раз я зашел... в подвал под телеграфом, — рассказывал художник. — Огромный, с многочисленными переходами и закоулками, он напоминал катакомбы... Закутки подвала оказались обставленными с известным комфортом, попадались золоченные кресла, вазы, ковры, картины. Были сложены даже печи из кирпича, где в никелированной посуде из ресторанов варили обед. Шла игра в карты». В 1924 году незавершенные постройки были разобраны. «Средств на крупный проект до середины 1920-х не было» Айрат Багаутдинов, историк архитектуры, основатель проекта «Москва глазами инженера» Центральный телеграф - это одно из первых крупных зданий, которые вообще были построены в советской Москве. На рубеже 1910- 1920-х годов денег на большие проекты еще не было. Тогда строились жилые здания, - поселок «Сокол», например, кое-какие кооперативные дома, небольшие административные здания, вроде несохранившегося «Экспортхлеба» в начале Тверской. Но средств на крупный проект до середины 1920-х у советской власти не было. Как только эти деньги появились, первыми крупными административными зданиями, которые были построены, стали Центральный телеграф и типография газеты «Известия». Что довольно-таки характерно, так как мы знаем: у большевиков средства связи и массовой информации всегда стояли стояли на приоритетных позициях. Все мы помним, что первым делом они захватывали почту и телеграф. Архитектурный конкурс на разработку проекта здания Центрального телеграфа был объявлен в 1925 году. Это период, когда продолжают существовать все те направления в архитектуре, которые были и до революции: неоклассика, модерн, эклектика. В то же самое время все большую популярность в среде архитекторов начинает набирать авангард. Праздничная иллюминация на здании Центрального телеграфа на улице Горького (сейчас Тверская), 1964 Александр Чепрунов / РИА Новости По итогам конкурса на проект здания Центрального телеграфа первое место было присуждено Александру Гринберг, второе - братьям Весниным. Все премированные проекты были авангардными. Вне конкурса проекты были заказаны Алексею Щусеву и Ивану Рербергу. Рерберг предложил проект, который устроил руководство Наркомпочтеля – он был сделан в духе дореволюционной архитектуры. «В духе рационального модерна» Интересно, что во многих путеводителях это здание, непонятно почему, относят к советскому авангарду. Но оно скорее выполнено в духе рационального модерна. Большие окна выдают его промышленную функцию. При этом у здания много классических черт: нижний этаж выделен с помощью массивной рустовки, карниз обозначен с помощью чугунной ковки, стена расчленена пилястрами, входная группа фланкирована обелисками, в башнеобразной части есть балюстрада из чугунной решетки. Поэтому про Центральный телеграф стоит говорить не как про один из первых памятников авангарда, а как про здание, которое демонстрирует, что архитектура 1920-х годов была сложным конгломератом самых разных идей. Так что это здание - очень важное для истории нашей архитектуры: очень этапное, очень показательное. В 1920-е появлялись не только авангардные дом Мельникова или дом Наркомфина, Бахметьевский гараж, ДК Русакова или дом Центросоюза на Мясницкой. В то же время заказчикам, министрам, такие здания, как Центральный телеграф, нравились больше. И на этом примере можно видеть, как в 1920-е годы классическая, модерновая дореволюционная архитектура продолжает жить и пользоваться большим успехом в Москве. Цех городских связей Центрального телеграфа города Москвы, 1976 Дардыкина / РИА Новости Очень любопытный глобус на фасаде изначально воспроизводил ранний вариант герба СССР. Интересна и постановка этого здания - оно стоит на неком отдалении от старой красной линии Газетного переулка. Это оттого, что здание строилось с учетом градостроительного плана «Новая Москва». Он предполагал создание Большого кольца, которое должно было стать дублером Бульварного, пройдя по Газетному и Камергерскому переулкам, Кузнецкому мосту, Фуркасовскому, Большому Златоустьинскому и Петроверигскому переулкам. Так что здание является в том числе и памятником градостроительства той эпохи. «Город в городе» Большой интерес представляет программа этого здания, которая тоже является памятником своего времени. Потому что в те годы министерства пытались всячески обеспечить своих сотрудников всей необходимой инфраструктурой. Если посмотреть на планы административных зданий тех лет, они все должны были иметь в себе все сразу, - это были такие «города в городе». То же самое можно видеть и в доме Центросоюза, и в доме на набережной, про который часто говорят, что он уникален: под одной крышей и жилые помещения, и столовая, и прачечная. На самом деле это - примета времени, все советские здания были так устроены. По крайней мере на уровне проекта, потому что не все они в полном объеме были воплощены в реальность. В Москве в 1920-е годы такой подход носил массовый характер, - чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть задания архитектурных конкурсов на административные здания тех лет. По-моему, главная причина этого состояла в том, что в городе тогда было мало общедоступной инфраструктуры. Попытка говорить о переходе на коммунальный быт будет спекуляцией. Заказчиками тех зданий были не люди, романтически настроенные, и думали они не об авангарде, летающих городах и домах-коммунах, а о вполне земных вещах. Так что здание Центрального телеграфа было задумано и построено многофункциональным. С одной стороны, в нем представлена промышленная функция, - отделения с почтовыми инфраструктурными объектами, радиоузлом, телеграфными аппаратами, междугородней телефонной станцией. В те времена это были большие машины, занимавшие много места. С другой стороны, у здания было общественное назначение, - там были залы для публики. И сегодня, когда мы входим в овальное фойе, направо и налево видим телеграфный и телефонный залы. Здание Центрального телеграфа, 1993 Борис Приходько / РИА Новости С третьей стороны это было административное здание, - в корпусе, который выходит в Никитский переулок, располагался Наркомпочтель. С четвертой стороны это было жилое здание: на новое здание телеграфа, которое расположено ближе к переулку, выходит корпус с квартирами для руководства и спальнями для работников дежурной смены. В этом же здании находился и клуб для работников Наркомпочтеля - это была примета времени, такой же клуб располагался и в здании Центросоюза. Там были и раздевалка-гардероб, и столовая, и библиотека, и зал для собраний, где могли проходить лекции, кинопоказы, концерты самодеятельности, комсомольские и партийные заседания. У здания была любопытная инженерная начинка. Если войти в залы, где располагались телеграфные аппараты, (в одном из них сегодня находится пространство коворкинга Di Telegraph), то можно увидеть огромные железобетонные колонны и балки, - такое ощущение, что попадаешь в цех. Рерберг по образованию был военным инженером, и его здания часто имеют интересную инженерную начинку. Достаточно вспомнить, например, Киевский вокзал. «Символ новой Москвы» В целом, здание Центрального телеграфа соответствует тем тенденциям, которые воплощались в те годы в крупных городах по всему миру. Оно появилось в тот период, когда продолжала существовать и эклектика и модерн, хотя господствующей тенденцией второй половины 1920-х во всем мире все же было ар-деко. При этом неоклассики на стыке с рациональным модерном продолжали строить сколько угодно. Например, в Нью-Йорке в те же годы параллельно с одним из первых пирамидальных небоскребов ар-деко, - зданием New York Telephone Company, возводится Central Savings Bank. Тот же 1927 год, но здание выглядит, как ренессансное палаццо. Валерий Шарифулин / ТАСС Знаковым можно назвать тот момент, что центральный телеграф попал в фильмы Вертова и Кауфмана, которые пытались зафиксировать в конце 1920-х новую, меняющуюся Москву, в которой тогда было мало чего нового. Переделали Тверскую площадь, построили телеграф и типографию «Известий». Таким образом, здание вошло в этот пантеон и стало одним из символов новой Москвы.
