Лунапарк Джона Барта

Фото: vm.ru Нельзя сказать, что Джон Барт был первым, кто твёрдо осознал, что литературное произведение "делается", а не выплёскивается вдохновенным путём. Лихие всадники на лошадке-интеллектуалке, — Филдинг, Смоллет, Стерн, Набоков, а до них Рабле, Сервантес и Свифт пронеслись по трассе занимательной прозы, в которой писатель высмеивает своих героев, читателя, самого себя, само занятие сочинительством. Фото: labirint.ru К сожалению, все дельные, профессиональные и прочие разговоры о постмодернизме пестрят красивыми, но требующими пояснения, терминами: интертексуальность, коннотация, всецитатность, предикаты. Догадаться о чём речь, можно, заглянув в собственную копилку эрудиции или справиться в интернете. Но лучше взять любой роман Джона Барта, и проникнуть в блестящую, издевательскую, увлекательную игру смыслами, наблюдениями, иронической интонацией автора-фокусника, иллюзиониста. А реквизит у этого волшебника вполне доступен любому: чужие, зачастую известные, книги, почерпнутые из них штампы, вплоть до трансформированных цитат. Прибавим беззлобную вольтижировку расхожими ситуациями, нравоучительными сентенциями, ханжескими мнениями. При этом автор сам оценивает тех, о ком пишет, критикует то, как пишет, набрасывается на самого себя при каждом удобном случае. Фото: gdz4you.com Подобное отношение к существу писательского дела не родилось из праздной досужей фантазии. И гадать не надо — он из университетской гуманитарной среды, где изначально бытуют словесные штучки-дрючки. Где для каждого всегда найдётся пересмешник, провокатор, выдумщик. Это должность литератора - лицедея, и при помощи своего упомянутого авторского набора он творит свои чудеса, затрагивая отдельных людей, типы, манеры, структуру общества в целом, всё мироустройство. На меньшее, он не согласен, и будет изобретать свои концертные программы, пользуясь разными жанрами, личинами, обманами. Постепенно он сам растворяется в своих фантазийных переливах, как сложившийся хвост павлина — была пестрота, исчезла, опять возникла. А где сам павлин? Была ли птичка? Неважно, главное хвост с бесконечными красками, тонами, полутонами. И пусть читатель, на свой страх и риск, или по велению собственной эстетической природы выбирает понравившийся цвет. Об этом ловко и убедительно написал однофамилец нашего героя, французский симеотик Ролан Барт в своём эссе "Смерть автора", которым произвёл фурор, но, главное, он определил характеристики и функции литературного направления "постмодернизм". Фото: mypresentation.ru А возникло направление потому что, по мнению изысканных интеллектуалов и хулиганов от словесности, все "измы" исчерпали себя и опротивели, хватит описывать доходчиво и с вялым психологизмом, "нарративно", т.е. последовательно (реализм). Хватит щеголять словами, добиваясь эффектов (модернизм). Хватит делать из мухи слона в буквальном или трансцендентальном смысле с умным видом (сюрреализм). Фотол: labirint.ru 20-й век перевалил за свою половину, отныне литература должна сама себя кормить своими же законами, а не отзеркаливать корявое человечье бытие. Или уродовать его ещё больше. Литература должна стать самодостаточной, самовоспроизводящейся системой. Благозвучной, увлекательной, с полным саморазоблачительным эффектом. Примерно к таким выводам пришли оба Барта по обе стороны Атлантики. И не они одни! К советскому читателю эта западная "провокативная ересь" пришла не в 60х, как положено, а в 80-х, 90-х годах. Западная словесность, мировоззрение, культура одарили нас не просто литературными приёмами, а свойствами целой эпохи, перекочевавшей из 20-го в 21-й век. Фото: abebooks.co.uk Джон Барт родился в 1930 году, 27 мая в Мэриленде, провинциальном южном штате, отобранном янки у индейцев-сименолов (он ещё напишет об этом в своём антиамериканском шутовском бестселлере "Торговец дурманом"). Барт, при всей смешливости, мудрёности, интеллектуальных шалостях — писатель трагической ноты. И пишет он об американской, вообще вселенской драме бытия, придуманной современным человеком, который заслуживает абсурда, но не снисхождения, издёвки, но не жалости. Вместе с Беккетом, Ионеско, Керуаком, Воннегутом и другими большими и честными мастерами пера он утверждает, что живём мы в мире нелепом, больном, придуманном. Фото: nevsedoma.com.ua Безмятежное провинциальное детство протекало в Джульярдском музыкальном училище, после средней школы, без помех. А потом юность в престижном университете Джонса Хопкиса в Балтиморе. Джон Симмонс Барт не искал напряжённой биографии. С 1953-го года, закончив университет и получив магистерскую степень, он формально посвятил себя преподавательской деятельности. Он читал на протяжении десятилетий лекции по английскому языку и литературе в высших учебных заведениях Пенсильвании, Бостона, Буффало, родного Балтимора. Фото: nycschoolcalendar.net Первый его роман "Хитон Несса" 1951-го, был своего рода дипломной работой, пропуском выпускника со степенью. В 1955-м году он представляет читающему искушённому миру сразу два романа. Заявил себя как мастер, без разгона в периодике. "Плавучая опера" и "Конец пути" не просто автобиографические преподавательские заметки, облечённые в романную форму, это философские скептические притчи с "чёрным юмором". Самоиронические сказания, призванные не просто удивить и развлечь, но найти жизнестойкую весёлость в самом себе, чтобы бороться с абсурдностью человеческого существования, которое предстаёт, как всегда у Барта, в гротескных узнаваемых формах. Он и опере отвёл соответствующее место. Оперное действо должно происходить на речной барже, зрители располагаются по берегам. Не слышат, но видят, догадываются о происходящем… Фото: youtube.com Он широко использует эффект постмодернистского существования автора: его сиюминутное присутствие с приёмом "остранения", наблюдения со стороны и соответствующий комментарий. Якобы мучительное подкрадывание к сюжету, искусственное затормаживание действия описанием мелких деталей. Здесь он схож с Сэлиджером и Набоковым. Почти эпический намеренный приём "Рассказа в рассказе". На этом способе повествования будут построены его трилогия "Химера". Устойчивая конструкция античного мифа и "Тысячи одной ночи" включит в себя весь букет солёной Бартовской фантазии, с осмеянием ложного академизма и "специфической" эротики. Фото: livelib.ru Настоящую известность и славу Барт пожинал с 1960-го года, после выхода "Торговца дурманом", а через пять лет "Козлика Джайлза". Возможно, верней перевод — "Козлоюноша". Тут он вслед за Борхесом придумывает своего современного Минотавра. Свой лабиринт смыслов и заимствований чужой мудрости. Роман метит на создание абсолютной антиутопии, с развенчанием всех общественных институтов, от образования до политики и семьи. Бурлескный нигилизм, совершенное владение словом, стилистический блеск. Странное это дело — писать о горьком идиотском современном мире, и получать звание писателя номер один в Америке. От самых ответственных, замученных искусствоведческим опытом, критиков. Получать самые престижные значительные премии — Книжная Национальная, Американская литературная ПЭН… О менее известных и многочисленных даже не упомнишь. При этом не "исписаться", идти своей творческой дорогой. Фото: bookselect.ru Его "Письмена", "Приливные сказания", "Пятничная книга", "Заблудившись в комнате смеха" давно причислены к лучшим образцам американской классики. Вообще-то, если не верить "фейкам" о его кончине, он пишет по сей день, и после романа вышедшего на русском языке "ВсякоТретье Размышление" в 2012-ом году, не перестаёт работать. Аминь всем выдумщикам, творцам нового в литературе, отчаянным конквистадорам языка.