Военный переводчик Владимир Сапожников из Нижегородской области рассказал о своей службе в Египте

Фото из архива Владимира СапожниковаВоенный переводчик Владимир Сапожников из Нижегородской области рассказал о своей службе в ЕгиптеСегодня, 21 мая, в России отмечают День военного переводчика. Специально к памятной дате наш постоянный читатель Владимир Сапожников подготовил публикацию. В 1968–1971 годах он служил военным переводчиком в группе советских военных советников в штабе ПВО Египта. О том времени у него сохранилось немало увлекательных историй. Пять часов английского Когда я прибыл в расположение, прежде всего меня представили начальнику штаба ПВО генерал-майору Николаю Ивановичу Кондратову. Он побеседовал со мной, расспросил об в Индии, где я находился ранее, утвердил предложение о моей работе в штабе. Прощаясь, он напутствовал: «Иди, сынок, служи, а мы посмотрим, на что ты годен». К этому времени уже больше года Египет находился в военном конфликте с Израилем, став жертвой его агрессии. Меня прикрепили сразу к нескольким старшим военным советникам – полковникам Николаю Васильевичу Мезенину, Ивану Николаевичу Мельникову, Виктору Николаевичу Некрасову. Все они были участниками Великой Отечественной войны, награждены боевыми орденами и медалями. Моим непосредственным руководителем стал Николай Васильевич Мезенин – начальник отдела войскового ПВО. Буквально на следующий день мы отправились на переговоры к его подсоветному бригадному генералу Мурси, который ожидал нас со своими офицерами. Разговор длился почти пять часов, пока молодые майоры не запросили пощады. Они давно не говорили столь продолжительно по-английски, и у них стали нестерпимо болеть мышцы лица. Между мной и Мурси было полное взаимопонимание. Время от времени он объяснял своим подчинённым значение некоторых военных терминов. Офицеры записывали, а я помечал звучание некоторых арабских слов и выражений. Эту привычку я выработал из опыта работы в Индии. Все были довольны результатами переговоров. Мы жестами указывали на натруженные мышцы лица и искренне смеялись. Но больше всех радовался Николай Васильевич. Он получил в большом объёме нужную информацию и ответы на вопросы, которые накопились за три месяца пребывания. Постепенно мы с ним сблизились. Оказалось, что он родился в Кстове, то есть мы были земляками. Вдоль по Суэцу Вместе с Иваном Николаевичем Мельниковым я работал на переговорах с начальником отдела боевой подготовки генералом Халядуи. Он был третьим человеком по статусу в штабе ПВО. Отлично владел английским языком, неплохо понимал русскую речь. Потому что, как и многие другие начальники штаба, несколько лет учился в советской военной академии. Халядуи несколько раз спорил со мной по поводу точности перевода, поэтому я всегда носил в портфеле толковый словарь «Современный английский язык ХХ века» (150 тысяч включений). Как-то раз он снова обвинил меня в неточности перевода речи докладчика на совещании высшего командного состава войск ПВО, мне пришлось достать словарь и публично указать на значение обсуждаемого термина. С той поры наши споры прекратились, а я стал узнаваем многими египетскими командирами. До сих пор сохранилась в памяти поездка с Николаем Васильевичем Мезениным вдоль Суэцкого канала – мы знакомились с частями ПВО. Суэцкий канал протяжённостью 160 км одновременно служил и линией фронта. Пробыли мы там больше трёх месяцев, в течение которых я изрядно обогатил свой запас арабских слов. А сколько каши из чечевицы и варёных голубей, посыпанных песком пустыни, мы съели в частях у гостеприимных командиров! Но я всегда вздрагивал, когда из темноты ночи в свете фар появлялся часовой с автоматом или карабином наперевес. Он передёргивал затвор и дико кричал, требуя пароля. Второй день рождения Случались и более сложные ситуации. Было это в апреле 1969 года, мы отправились в очередную командировку в 4‑ю танковую дивизию. Как всегда, выехали с опозданием, когда шоссе на Суэц щедро обдавало жаром. Наш водитель Ахмед решил обогнать военный автобус, нашпигованный солдатами, возвращавшимися из увольнения. Но водитель автобуса, видимо, захотел с нами поиграть и время от времени начал поддавать газу. Между тем навстречу нам на огромной скорости приближался крупповский грузовик с прицепом, перевозивший тонны цемента. Поздно заметив опасность, водитель автобуса бросил руль, воздевая обе руки к Аллаху и, видимо, инстинктивно убрал ногу с педали газа. Ахмед в этот момент резко увёл наш ГАЗ‑69 за автобус, освобождая пространство для мчавшегося грузовика. Между нами оставался буквально метр. В этой поездке был ещё один случай с чудесным исходом. Мы торопились посетить стройплощадку, где сооружались капитальные железобетонные укрытия для техники зенитного ракетного комплекса С‑75. Оставалось доехать каких-нибудь 200–250 метров, как у нас лопнула камера заднего правого колеса. Водитель занялся заменой, и когда мы наконец возобновили движение, над стройкой промелькнули фюзеляжи двух американских «Скайхоков» – фронтовых штурмовиков‑бомбардировщиков. Как по команде, все прокричали шофёру «Уаф!», по-арабски «Стой!» Мы выскочили из машины и скатились в кювет. Над стройкой, тем временем, взметнулись мощные грибы разрывов авиабомб. Через секунды недалеко от нас стали падать камни, осколки бомб, куски арматуры, поднимая фонтанчики пыли и песка. После этого Николай Васильевич назвал 12 апреля нашим общим днём рождения. Через какое-то время на работу к нам прибыл арабист Геннадий Коннов. Благодаря ему мы значительно обогатили содержание русско-арабского разговорника. Это были команды во время ведения огня и управления боем, а также нецензурные слова и откровенный египетский мат. В будущем знание этой лексики не раз помогало нам разбираться в сложных ситуациях.