Илья Мечников. Харьков и Одесса в судьбе нобелевского лауреата

От султана через царя к богдыхану Среди дворянских родов Харьковской губернии род Спэтару-Мечниковых занимает особое место. Он был внесен в VI и III части родословной книги Харьковской губернии — и как древний, и как прославленный службой в высоких чинах. Этот род ведет свое происхождение от морейской ветви Палеологов и молдавских бояр и там, в Молдове, именовался Милеску-Спафарий. Прозвище «Спафарий» — от молдавского «спэтару» — должности при дворе господаря, которая изначально предполагала несение меча и булавы правителя при церемониях, позднее — военачальник. Имя Милеску образовано от поместья Милешть, принадлежавшего его предкам еще с тех времен, когда византийская знать переехала на территорию нынешней Румынии. Первым прославившим его на международной арене был Николае Милеску — энциклопедист и полиглот, пришедший на службу к царю Алексею Михайловичу. До переезда он занимал должность спэтару при правлении господаря Георгия Гика в Молдавии и Валахии. В 1671 году Николай Милеску был направлен иерусалимским патриархом Досифеем II в Москву и остался там по приглашению боярина Артамона Матвеева, ведавшего иностранными делами. Написал ряд работ исторического и богословского характера, а также текст «Царского титулярника». Составил первое русское учебное пособие по арифметике «Арифмологион», которое написал для детей Артамона Матвеева и придворных. В 1675-1678 годах Николай Спафарий возглавлял русское посольство в Пекин к богдыхану Канси, в ходе которого проделал огромный путь по Сибири, Забайкалью и Китаю. В отличие от предыдущих дипломатов, Спафарий всерьёз занялся изучением китайского языка, что позволило ему собрать много ценных сведений. О своём путешествии в Китай Спафарий представил в Посольский приказ три описания на русском языке — «Путешествие через Сибирь до границ Китая», «Путевые заметки» и «Описание Китая». По возвращении в Москву Спафарий участвовал в переговорах России с Молдавией и Валахией. В 1695 году участвовал в Азовском походе Петра I. Умер Николай Милеску-Спафарий в 1708 году в Москве. Слобожане Мечниковы: сановник, ученый, революционер После неудачного для Петра Прутского похода1711 года молдавские сановники, вставшие на сторону России против османов, вынуждены были искать в ней убежище. В их числе был и внучатый племянник Николая Милеску Георге (Юрий Стефанович). Перебравшись в Россию, он перевел фамилию Спэтару (Спафарий) как «Мечников» и поселился на Слободской Украине. Его внук Евграф Ильич Мечников — сенатор, тайный советник и горный инженер, прадед Ильи Ильича. Именно он нашел месторождения золота на Урале и разработал план инфраструктуры Закавказья. В 1832 году он проводил ревизию в родной губернии после катастрофической эпидемии холеры, и Евграф Ильич знал о ней не понаслышке. Ведь он был местным уроженцем и помещиком. Неудивительно, что его правнук увлёкся эпидемиологией. «Е. И. Мечников, — пишет харьковский краевед Андрей Парамонов, — был не только высокообразованным человеком, но и замечательным практиком, достаточно вспомнить, что он поднял на новый уровень производства Луганский литейный завод, а его собственное имение в Купянском уезде приносило очень хороший доход. Кроме этого, Е. И. Мечников был честным и порядочным чиновником на всех ступенях своей карьеры». Внук Евграфа Ильича Илья Иванович (1810-1878) служил в Петербурге в гвардии, где поразил свет своим браком. Харьковский помещик женился не на ровне и даже не «по-соседски», как принято среди слобожанских дворян, а на дочери еврейского публициста из Варшавы, перешедшего в лютеранство, Эмилии Львовне Невахович (1814-1879). Полковник Мечников разорился и был вынужден с семьей переехать в свое имение Ивановка Харьковской губернии. В столице родились старшие сестра и братья будущего нобелевского лауреата — Екатерина, Лев и Иван. Сам же Илья Ильич и его брат Николай появились на свет уже на Харьковщине. Лев, старший брат Ильи Ильича Мечникова, был личностью незаурядной и заслуживает отдельного рассказа. Упомянем лишь, что он участвовал в восстании Гарибальди, в подготовке Гаагского конгресса I Интернационала, жил в Японии и оставил труд о принципах исторического процесса «Цивилизация и великие исторические реки». Харьковский студент Первоначально образованием младших Мечниковых занимались родители, а затем отец отвёз Илью в губернский город Харьков, где тот поступил сразу во второй класс 2-й мужской гимназии и поселился в частном пансионе Шульца на улице Рождественской, напротив ныне снесённой Рождественской церкви. Идти оттуда в гимназию было всего два квартала, находилась она возле другой церкви — Благовещенской. Здание гимназии было разрушено нацистами, там сейчас автостоянка, а на месте церкви еще при жизни Ильи Ильича поднялся грандиозный собор. Позднее он переехал в дом неподалёку — на Благовещенскую улицу к титулярному советнику Гвоздикову, где и прожил до окончания не только гимназии, но и университета. По воспоминаниям одного из учителей, будущего директора этой гимназии Григория Шведова, из класса в класс успешно переходило около семидесяти процентов учеников; в среднем каждый гимназист раз в три года оставался на второй год, причем причину этого педагог видел не в малом радении учащихся, а в «многосложности гимназического курса, от которой проистекает поверхностность учения и которая развивает умственную апатию и отвращение к науке». Но к Мечникову это не относилось. Благодаря однокласснику, сыну фабриканта Богомолова, а также молодому университетскому преподавателю химии Николаю Бекетову он увлёкся чтением. «Колокол» Герцена его не заинтересовал, зато труды Фогта, Молешотта и Бюхнера вызвали у него неподдельный интерес. Чтобы читать их, Илья даже взялся основательно штудировать немецкий язык. Под влиянием этих авторов он на всю жизнь остался атеистом. Не тянуло его к живописи, хотя у него преподавал известный художник Дмитрий Бесперчий, воспитавший учившегося на два класса старше будущего великого польского художника Генрика Семирадского. Хотел Мечников поступить в Вюрцбургский университет, но не смог. Пришлось учиться в Харькове у профессора Ивана Щелкова на естественном отделении. «Хотя Щелков не оставил по себе заметного имени в науке, но деятельность его как первого научного преподавателя физиологии в провинциальном университете не осталась бесследной, так как из его лаборатории вышло несколько серьезных ученых, между которыми особенно выдался В. Я. Данилевский» — таковы слова Мечникова. А «особо выдавшийся» профессор Василий Данилевский (однофамилец знаменитого слобожанского дворянского рода, сын рижского часовщика, ставшего вторым харьковским фотографом и впервые поднявшегося над губернским городом на аэростате) отмечает работы Щелкова по дыханию мускулов, «справедливо считающиеся классическими и доставившими ему почетную известность в науке». С книгой Дарвина «Происхождение видов» Мечников познакомился еще до перевода на русский язык и с тех пор стал одним из адептов эволюционной теории. Университетский курс Мечников освоил за два года. Профессор Климент Тимирязев вспоминал, что в начале 60-х годов в ученых кругах Петербурга циркулировали слухи о появившемся в Харькове вундеркинде, который в своих статьях опровергал многие авторитетные мнения. Воспитание профессора Он хотел стажироваться за границей. И получил помощь. Вместе с официальным ходатайством хирурга Николая Ивановича Пирогова на стол министра народного просвещения легла неофициальная просьба его предшественника, а ныне — члена государственного совета Евграфа Петровича Ковалевского. Вскоре Илья получил письмо от самого министра Александра Головнина, который извещал о зачислении его профессорским кандидатом на два года, начиная с 1865-го. За границей, куда он отправился за казённый счёт, он в 1864—67 гг. работал в Гиссене, Геттингене и Мюнхене. И здесь же Мечников увлекся эмбриологией, продолжив исследования дерптского ученого Карла Бэра. Практика не мешала ему путешествовать по Европе. Во время поездки в Неаполь он познакомился с коллегой и будущим соавтором — Александром Онуфриевичем Ковалевским, а в Женеве брат Лев представил Илью Герцену. В Сорренто Мечников и Ковалевский посещают русского ученого Ивана Сеченова и анархиста Михаила Бакунина. После защиты магистерской диссертации в 1867 г. Мечников был избран доцентом естественного факультета Новороссийского университета в Одессе. По воспоминаниям профессора Г. Е. Афанасьева, «Мечников был виртуоз, который говорил с такой кристаллической ясностью, что слушателю начинало казаться, что все это и он мог бы вперед сказать и что в этом и сомневаться невозможно». Со студентами он держался запросто, как с равными себе. Юный приват-доцент стал привлекать желающих к научной работе, а так как в университете зоологической лаборатории не существовало, то он приглашал их к себе домой. В следующем году Мечников перешел в Санкт-Петербургский университет, также приват-доцентом, там защитил диссертацию на степень доктора зоологии и получил звание экстраординарного профессора. «Мне удалось получить место доцента при кафедре зоологии в Петербургском университете, — вспоминал Мечников, — и я надеялся окончательно устроиться там. К сожалению, условия, с которыми я там встретился, оказались далеко не благоприятными. В те времена при кафедре не было лаборатории, так что работать приходилось в нестерпимо холодном зимой помещении, среди двух шкафов зоологического музея». «По принципам и из экономии, — пишет его вторая жена Ольга Николаевна, — он хотел обходиться без посторонней помощи, сам готовить и хозяйничать. Однако все шло у него из рук вон плохо. Прежде всего, ему надоело прибирать, и скоро в комнате завелся хаотический беспорядок; потом и готовить было скучно; он стал ходить обедать в какую-то плохую немецкую кухмистерскую. И все же, несмотря на все лишения, он не мог сводить концов с концами. Пришлось читать лекции в отдаленном горном корпусе. Из экономии туда приходилось ходить пешком даже в самую страшную стужу; ученики вовсе не интересовались отвлеченной наукой, так что заработок этот был тяжелой повинностью, без всякого нравственного удовлетворения. И вот пребывание в Петербурге, от которого он ждал столько хорошего, принесло ему ряд тяжких разочарований. Его столь радостное настроение вскоре стало уступать место пессимизму и мизантропии». Илью Ивановича и Эмилию Львовну очень беспокоило, что их третий сын не женат и переборчив. Так, например, ему категорически не понравилась София Корвин-Круковская, вскоре вышедшая замуж за брата его друга Владимира Онуфриевича Ковалевского, известного палеонтолога. Мечников считал будущую женщину-профессора слишком рассудительной, говорил, что ей не хватает «сердца». Родители отправили Илью в семью профессора А. Н. Бекетова, брата харьковского профессора-химика в надежде, что тот женится на одной из его дочерей, но Мечников выбрал проживавшую там дальнюю родственницу Бекетовых. В 1869 году в Петербурге он обвенчался с Людмилой Федорович. Невеста была настолько слаба из-за туберкулёза, что в церковь, где проходило венчание, её внесли на стуле. Брат Людмилы Васильевны Дмитрий Васильевич Федорович записал в дневнике: «Мне было 14 лет, память у меня хорошая. В церковь ехали в карете. Людмила, Надя и я с образом. Невеста была в лиловом шелковом платье и черной бархатной кофте, которую И[лья] И[льич] не позволил снять, так как церковь была сырая. На свадьбе были Сеченов, Ник. Ил. Мечников (шафера), Ковалевская, будущая знаменитость, с мужем, проф. Боков. Вернувшись, закусывали, смеялись, как И[лья] И[льич] забыл фрак в университете и хватился, когда уже надо было ехать в церковь. В комнате было жарко, и Сеченов лазил на стол открывать трубу. Вот какие подробности я помню. Возможно ли, чтобы я не заметил, что сестру несли в кресле? Невероятно! Но мог же И[лья] И[льич] выдумать». Как и положено настоящему натуралисту, Илья Ильич исследовал свою избранницу в письме матери: «Она недурна собой, но не более. У нее хорошие волосы, но зато дурной цвет лица. Ей почти столько же лет, как и мне, т.е. 23 с лишним года. Родилась она в Оренбурге, потом долго жила в Кяхте, затем она года два жила за границей и, наконец, поселилась в Москве… В ней такие недостатки, которые, на мои глаза, покажутся большими, чем тебе, но что же с этим делать!.. Я ведь пишу тебе и о недостатках, следовательно, ты не должна думать, что я чересчур увлекаюсь Люсей и потому нахожу в ней достоинства. Факт положительный тот, и я забыть этого не могу, что всегда, когда я себя чувствовал почему-либо скверно, то она, т. е. сношения с нею меня успокаивали. Как бы мрачно я ни смотрел на будущее (а мой характер, как знаешь, не особенно побуждает меня смотреть сквозь розовые очки), все-таки я не могу не признавать того, что, живя вместе с Люсей, я, по крайней мере, на довольно долгое время сделаюсь спокойным и перестану страдать от той нелюдимости, которая на меня напала в последнее время». Мечников надеялся излечить любимую, возил ее то в имение родителей, то за границу. Но через четыре года Людмила Васильевна умерла от туберкулёза на Мадейре. В отчаянии он выпил огромную порцию морфия. К счастью, доза морфия оказалась слишком большой — его вырвало. Одесские взлёты и трагедии После этого Мечников переезжает в Одессу. В 1872 г. Илья Ильич был приглашен в Новороссийский университет ординарным профессором зоологии, где и проработал в течение десяти лет. Туда же он рекомендовал и другого видного ученого — Ивана Сеченова. Там он продолжал преподавать зоологию, одновременно вел исследовательскую работу в области сравнительной эмбриологии и зоологии беспозвоночных. В 1875 году он открыл важную функцию внутриклеточного пищеварения — фагоцитарный (клеточный) иммунитет. В 1879 году предложил биологический метод защиты растений от вредителей. Жил он в доме № 36 на улице Херсонской. Во второй раз Мечников женился в Одессе в тридцать лет на 17-летней студентке Ольге Белокопытовой. Детей у них не было, но они воспитывали младших братьев и сестёр Белокопытовых. И снова брак привел Мечникова к попытке суицида, вызванной болезнью жены, — Ольга заразилась брюшным тифом. Мечников ввел себе бактерии возвратного тифа. Но, тяжело переболев, он все же выздоровел. Жена Ольга тоже. Более того, она переживёт супруга на 28 лет. После убийства Александра II университетские порядки ужесточились, и в следующем году Мечников уволился. Существует несколько версий этого его поступка. Чаще всего говорят о том, что это был протест против «закручивания гаек», однако известный публицист М. Н. Катков высказался о том, что несколько профессоров не сработались с новым ректором, которого считали выскочкой. Да и сам ученый политику не жаловал. «Убеждение в том, что занятие положительной наукой может принести больше пользы России, чем политическая деятельность, отвернуло меня от последней, — написал он в своей книге «Этюды оптимизма». — Пребывание за границей, где мне пришлось стать очень близко к главным источникам политической агитации русских революционеров, еще более утвердило меня в моем убеждении». После этого Илья Ильич то основывает частную бактериологическую лабораторию в Одессе, то отправляется работать в Мессину. В августе 1883 года в Одессе проходил съезд российских естествоиспытателей и врачей. По предложению профессора А. О. Ковалевского председателем съезда избирают Илью Мечникова. В Париже знаменитому микробиологу Луи Пастеру удалось спасти обреченного мальчика введением ему вакцины против бешенства собственного производства. В России впервые предметно заговорили о создании бактериологической станции типа пастеровской. Одесская городская управа нашла и средства, приобщились к делу уважаемые в городе благотворители. А когда возник вопрос о руководстве станции, единодушно высказались в пользу профессора Мечникова. Так они вместе с Николаем Гамалеей положили начало регулярным эпидемиологическим исследованиям. Его сотрудники работали также над вакцинами против холеры кур и сибирской язвы овец. После того как со станции уволился сторож, врачебный инспектор получил анонимный донос: «В доме Гамалеи прививают животным чахотку, дифтерит, скарлатину и выпускают их на свободу. И даже в цистерну, откуда жители берут питьевую воду, опускают банки с зараженной кровью». Но настоящая катастрофа случилась в отсутствие Мечникова. Бардах, которого он взял в помощники, привил от сибирской язвы овец помещика Панкеева. Он не сделал проб на нескольких животных и применил новый метод ко всему стаду. Через некоторое время 80% поголовья погибли. Следующие несколько дней газеты всей империи пестрели издевательскими карикатурами на ученого, и он вскоре уволился со станции. Париж. Кефир. Признание Луи Пастер пригласил Мечникова к себе в институт. Выполненные в Париже работы Мечников внесли вклад во многие фундаментальные открытия, касающиеся природы иммунной реакции. Когда представления о роли фагоцитоза и функции лейкоцитов получили более широкое распространение среди иммунологов, Мечников обратился к другим идеям, занявшись, в частности, проблемами старения и смерти. В 1903 г. он опубликовал книгу, в которой обосновывается необходимость употребления больших количеств простокваши, заквашенной с помощью болгарской палочки. Так имя Мечникова стало связано с популярным коммерческим способом изготовления кефира, однако ученый не получал за это никаких денег. Мечников совместно с Паулем Эрлихом был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине 1908 года. Все это время на международных конференциях он представлял Францию, но всегда подчеркивал, что не отказывался от подданства Российской империи. Поэтому, когда Мечников не смог приехать в Стокгольм за наградой в указанный день, вместо лауреата ее получал русский посол, барон Федор Будберг. В 1911 году Мечников возглавлял экспедицию Института Пастера в очаг чумы в России, при этом сделал важные наблюдения, касающиеся не только чумы, но и туберкулёза. Умер в Париже 15 июля 1916 года в возрасте 71 года, после нескольких инфарктов миокарда. Илья Мечников завещал своё тело на медицинские исследования с последующей кремацией и захоронением на территории Пастеровского института, что и было выполнено. Позднее в Харькове так же распорядились своими телами старый приятель Мечникова физиолог Василий Данилевский и патологоанатом Владимир Воробьёв. В 1923 году, во время первого переименования одесских улиц, Херсонской дали имя не немецкого революционера, а французского микробиолога Луи Пастера, а вскоре Одесский университет стал носить имя Мечникова. В Харькове есть улица Мечникова, которая ведёт к памятнику великому русскому ученому и институту вакцин его имени. Летом 2018 года в райцентре Двуречная Харьковской области открыт музей Ильи Мечникова. Принадлежавших самому нобелевскому лауреату вещей среди экспонатов музея пока нет. Нобелевская медаль Ильи Мечникова хранится в Риге.