Сюжет со скипидаром. Читаем комикс, изданный в Москве XIX века

Изобретение печатного станка дало человеку возможность рассказывать истории быстро и легко. Начав с иллюстрирования Библии, в XVII и XVIII веках живописцы все чаще стали создавать серии рисунков, раскрывающих не только религиозные, но и обыденные сюжеты. XIX столетие породило новый жанр, сочетавший в себе картинки и минимум текста, — комикс, названный так потому, что первые примеры имели юмористическое содержание (comic в переводе с английского — «смешной»). О том, как этот жанр пытался развить в дореволюционной России ее самый влиятельный издатель, рассказывают экспонаты московского Музея-квартиры И.Д. Сытина. Совместный материал mos.ru и агентства «Мосгортур». Печатник, который умел быть на шаг впереди Иван Дмитриевич Сытин, один из главных издателей своего времени, не утративший популярности и при советской власти, был метко прозван современниками Наполеоном книжной торговли. Начав свой путь наверх мальчиком на побегушках у продавца лубков, он быстро сумел открыть собственное дело. Удачная женитьба дала возможность купить первый печатный станок. В историю отечественной полиграфии он вошел как издатель миллионных тиражей доступных для народа книг, а еще продукции для самых разных читателей: роскошных многотомников, энциклопедий, календарей, учебных пособий, газет и журналов. От конкурентов Сытина отличала готовность рискнуть и сделать то, что до него никто не пробовал. На заре карьеры он прославился благодаря тому, что начал издавать лубки с житиями святых в цвете. Когда грянула очередная русско-турецкая война, предприимчивый печатник додумался поставить на поток выпуск карт театра военных действий, фактически первых образцов инфографики, под названием «Для читателей газет». Газетчики из-за несовершенства оборудования еще не могли оперативно печатать такие приложения, а типография Сытина каждое утро выдавала новые листы с диспозицией войск. К этому же времени относится вполне удачный эксперимент Сытина с попыткой предложить публике комикс в то время, когда слова такого не знал не просто рядовой русский читатель, но и словарь Брокгауза и Ефрона. Эту идею ему предложил художник Микешин, с которым Сытин познакомился в конце 1870-х. Живописец, который стал скульптором Главный шедевр скульптора Михаила Осиповича Микешина (1835–1896) — памятник «Тысячелетие России», установленный в Великом Новгороде в 1862 году. Над проектом памятника Микешин трудился вместе со скульптором Иваном Шредером и архитектором Виктором Гартманом, но остался в истории его главным автором. Памятник, кстати, увековечен на банкноте достоинством пять рублей, введенной в обращение в 1998 году. Выходец из Смоленской губернии, Микешин брал первые уроки рисования у местного иконописца. В 16 лет был принят в батальный класс столичной Императорской академии художеств, где с первых шагов стал делать успехи. В конце начального года обучения его картину «Лейб-гусары у водопоя» купил после академической выставки Николай I (теперь картина хранится в Третьяковской галерее), и небогатого провинциала пригласили давать уроки рисования членам августейшей фамилии. Юного художника также включили в состав свиты великого князя Николая Николаевича, путешествовавшего по окраинам империи — Польше, Украине, Крыму, Кавказу, Закавказью. Из странствий Микешин вернулся со множеством путевых зарисовок. За годы обучения в Петербурге он собрал весь возможный набор наград академии, которую он с отличием окончил в 1858 году. Вместе со званием классного художника он получил большую золотую медаль — за картину на сюжет Тридцатилетней войны «Въезд графа Тилли в Магдебург в 1631 году», а также право на шестилетнюю поездку за границу за казенный счет для совершенствования мастерства. Однако Микешин, который, несмотря на знакомство с императорской фамилией, едва сводил концы с концами, своим правом не воспользовался. Его увлекла идея создания «народного памятника тысячелетию государства Российского», конкурс на который объявили весной 1859 года. Установка монумента была приурочена к призванию на Русь варягов, которое произошло, согласно Повести временных лет, в 862 году. Памятник должны были установить на месте правления Рюрика, в Новгороде, как символ идеологической триады «Православие, самодержавие, народность». Дату проведения торжества, 8 сентября, выбрали потому, что на этот день удачно приходились праздник Рождества Богородицы, годовщина Куликовской битвы и день рождения наследника престола великого князя Николая Александровича. На 1862 год приходилась еще одна круглая дата — 150-летие Бородинской битвы, но Александр II посчитал десятивековой юбилей российской государственности более значимой вехой. Помпезное открытие памятника в новгородском кремле с участием членов дома Романовых стало вершиной усилий власти по консолидации многосословного общества, которое после отмены крепостного права было далеко от единства. Конкурс курировал сам Александр II. Победителем конкурса, на который были анонимно поданы 53 проекта, сенсационно стала работа вчерашнего студента. Он предложил памятник в виде гигантского шара-державы с фигурами выдающихся деятелей отечественной истории. После победы Микешину пришлось переквалифицироваться из художников в ваятели, чтобы руководить командой скульпторов, работавших над 129 фигурами колоссального монумента, каждая из которых утверждалась императором. Высота исполина составила 15,7 метра, высота фигур — 3,3 метра, окружность горельефа — 26,5 метра, вес — 100 тонн, стоимость — более 500 тысяч рублей. Автор проекта получил за него орден Святого Владимира IV степени и пожизненную пенсию в 1200 рублей серебром ежегодно. Как поссорились Иван Дмитриевич с Михаилом Осиповичем Грандиозный успех памятника обеспечил Микешина заказами до конца жизни. Множество спроектированных им монументов было установлено в разных городах страны и даже за рубежом — в Лиссабоне и Белграде. Однако он не забросил рисование: иллюстрации художника украсили издания произведений А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Т.Г. Шевченко, Н.А. Некрасова, а в 1876–1878 годах он был редактором сатирического журнала «Пчела», в котором печатались его карикатуры. Видимо, в это время и состоялось их знакомство с Сытиным, тогда еще не очень знаменитым начинающим печатником. Для Сытина заручиться вниманием столь известного мастера было большой удачей. Их сотрудничество началось с заказа четырех рисунков, которые пошли в тираж для последующей продажи. Два лубка — «О встрече Ильи Муромца с разбойниками» и «О смерти Святогора-богатыря и передаче богатырского духа Илье Муромцу» — были основаны на русских сказках. Лубок «Наша Катерина» изображал русскую красавицу с косой в национальном костюме, а «О цыгане, мужике и его кобыле» (другое название — «Цыган и Епифан») был основан на ходившем в ту пору анекдоте и задуман в виде комикса из шести картинок на одном листе. Гонорар Микешина составлял 100 рублей за картинку, что было небольшими деньгами для такого маститого автора. В письме Сытину он писал: «Для меня мое искусство и служение своими способностями народу дороже и святее всяких денег». При этом Микешин не стремился рисковать своей репутацией, работая в таком низком жанре, как лубок, поэтому вышедшие в итоге картинки содержали почти анонимную подпись «Изобразил Миша М.». Едва успев начаться, сотрудничество прервалось из-за требовательности художника к качеству, которое делавший первые самостоятельные шаги предприниматель еще не мог обеспечить. Микешин настаивал на том, чтобы форму для печати с его оригиналов делал признанный мастер литографии, известный новатор в области печатной техники Михаил Рудометов, которому надо было заплатить из расчета 150 рублей за форму. В целях экономии Сытин хотел, не ставя в известность Микешина, задействовать собственных резчиков, не имевших столь высокой квалификации. Когда обман вскрылся, случился скандал, и в тираж ушли только «Наша Катерина» и «Цыган и Епифан» в рудометовском варианте. В итоге «Илья Муромец с разбойниками» все-таки вышел позднее, за год до кончины художника, и не у Сытина. Что стало со «Смертью Святогора-богатыря», неизвестно. Судьба двух напечатанных лубков сложилась по-разному. «Наша Катерина», по сути представлявшая собой пин-ап конца XIX века, не пользовалась большим спросом у главного на тот момент потребителя сытинской продукции — патриархального крестьянина. Виной тому была фривольная подпись, придуманная Микешиным: Эво наша Катерина — намалевана картина. Перед мальчиками ходит пальчиками, Перед зрелыми людьми ходит белыми грудьми. Прочитав эти стишки, потенциальный деревенский покупатель смущенно пожимал плечами: ну как такое повесишь дома? Или вовсе сердито отворачивался: срамота! Продолжение истории А вот комикс «Цыган и Епифан» с юмором на грани фола оказался коммерческой удачей. Через четыре года, в 1886-м, художник предложил Сытину издать продолжение популярного «Цыгана и Епифана», причем не одним листом, а «книжечкой, чтобы картинки были в красках и при каждой — краткий, но отлично составленный в народном духе, стихами — текст». В его новой шутке под названием «О том, как мужик Епифан поддался в обман, и о том, что из этого вышло потом» действовали те же персонажи, что и в предыдущей. По сюжету, разделенному на девять рисунков, простодушный Епифан везет на продажу в город яйца. На базаре его товар обманом достается цыгану, и введенный в заблуждение мужик поневоле крадет петуха и курицу, после чего вынужден спасаться бегством от толпы. Вор же получает немедленное возмездие: объевшись яиц с водкой, отдает богу душу. Микешин отправил Сытину готовые эскизы, упомянув, что стихотворный текст сделает его друг драматург Александр Островский. К сожалению, договориться они не смогли. Остается лишь догадываться, почему столь любопытное предложение не воплотилось в издание нового комикса. Возможно, Сытин остался недоволен предыдущим сотрудничеством с Микешиным, а может быть, причина в том, что за эти четыре года его дело разрослось и из-за обилия заказов руки до предложения не дошли. История «Цыгана и Епифана» получила продолжение уже после смерти Микешина, в начале Первой мировой войны. В 1914 году этот комикс переработал художник Михаил Щеглов, который ранее иллюстрировал для Сытина роскошное посмертное издание романа Льва Толстого «Анна Каренина». В новой, патриотической версии хитрого цыгана заменил русский солдат, а место дурака-мужика занял германский кайзер Вильгельм II. В остальном веселая история со скипидаром осталась прежней. Хотя время широкой популярности комиксов еще не пришло, Сытин, по всей видимости, высоко оценивал их коммерческий потенциал. Символично, что последний из выпущенных им настольных календарей, «Советский» на 1919 год, завершался карикатурной серией «Короткая история “благополучного” царствования Николая II», выдержанной в также духе комикса.