Человек, поменявший власть в Абхазии, рассказал о войне в ДНР

23 апреля вступил в должность новый президент Абхазии Аслан Бжания. Вопрос о власти в республике на этот раз решался не только на избирательных участках, но и на улицах и площадях. Напомним, что в сентябре прошлого года победителем президентских выборов был объявлен Рауль Хаджимба. Однако оппозиция с этим не согласилась. 9 января этого года здание президентской администрации было захвачено протестующими. Хаджимба укрылся на госдаче, а позже объявил о своей отставке. Ключевую роль в этих событиях сыграл человек по имени Ахра Авидзба. Этот 34-летний парень – настоящая легенда Абхазии. Герой ДНР, командир знаменитой «Пятнашки» — интернациональной бригады Донецкой республики, которая наводила ужас на украинскую армию. Доброволец «первой волны» с позывным «Абхаз». Именно он 9 января призвал людей собраться возле Абхазского Драмтеатра, откуда они плавно переместились к зданию администрации президента. фото: Марина Перевозкина Ахра Авидзба Вечером сухумская набережная выглядит особенно изысканно и загадочно. Сказочные грифоны, странные существа с львиным телом и орлиными крыльями, извергают из пасти потоки подсвеченной разноцветными огоньками воды. Недалеко от фонтана – знаменитая «Брехаловка», местный Гайд-парк. Ахра пришел на интервью не один. Несколько серьезного вида мужчин прогуливаются рядом и внимательно наблюдают за обстановкой, пока мы пьем кофе из бумажных стаканчиков за столиком кафе «У Акопа». Меры безопасности не кажутся лишними: всего в паре десятков метров от нашего столика находится то самое место, где 22 ноября 2019 года были расстреляны криминальные авторитеты Астамур Шамба и Алхас Авидзба. Последнего называли двоюродным братом командира «Пятнашки». Мы разговариваем, а нас постоянно отвлекают: то и дело подходят люди, которые хотят сфотографироваться с моим собеседником, похлопать его по плечу, поприветствовать. Вот что значит слава. — Ахра, вас называют лидером абхазской мирной революции. Ведь это вы собрали людей у администрации президента? — Людей собрало их горе. У каждого оно было свое. Просто я стал их голосом. Мы это революцией не можем назвать, это протест. — Если это не революция, то что произошло 9 января? — Собралась молодежь, представители четырех пострадавших абхазских фамилий, которые просто хотели пойти и задать главе нашего государства вопросы. — Почему это были представители четырех фамилий? Если речь идет о родственниках убитых Астамура Шамба и Алхаса Авидзба, то их ведь было двое. — Это были те фамилии, которых коснулось горе. Авидзба, Шамба, Отырба, Хагба. Ведь это было не первое убийство. До этого были убиты Павел Ардзинба и Дмитрий Хагба. Справка МК. Павел Ардзинба и Дмитрий Хагба были расстреляны в машине 13 декабря 2017 года на выезде из Сухума. Павел Ардзинба входил в ближайшее окружение первого президента Абхазии Владислава Ардзинба. Занимал пост заместителя министра обороны в период грузино-абхазской войны. Дмитрий Хагба — ветеран грузино-абхазской войны, работал в охране первого министра обороны Абхазии генерала Владимира Аршба. — Почему именно 9 января вы собрались? — Так получилось, что по времени мы именно к этому числу подошли. Пока мы встречались, пока обсуждали… Это же все началось еще в декабре, когда мы сместили министра МВД Гарри Аршба. 9 января мы пошли задать вопросы уже главе государства, но нас спровоцировали на столкновения. — Кто вас спровоцировал? — Нас спровоцировала охрана президента. — Каким образом? — Как обычно это бывает. Слово за слово, толчки, выкрики из-за спины. Если бы мы собирались что-то реально делать, то пришло бы гораздо больше людей. А так было не более ста человек. Мы пришли к администрации, хотели видеть главу и задать ему вопросы. Мы хотели знать, как так получилось, что один его бывший сотрудник охраны и другой — действующий, оказались замешаны в этом убийстве в ресторане «Сан-Ремо». Причем оба они -двоюродные братья начальника охраны президента. Но человек решил к нам не выходить и не отвечать на поставленные вопросы. — Что, по-вашему, стояло за этим убийством? — Что может за убийством стоять? Подлость, и больше ничего. — Убитый Алхас Авидзба действительно вам приходился двоюродным братом? — Нет. У нас родовые корни разные. Просто мы выходцы из одного двора. Два наших дома стояли рядом. Мой отец и его отец – одной фамилии, и они просто убрали забор между домами, и получился один общий двор. Мы воспитывались как родные. У нас нет понятий «двоюродный», «троюродный», у нас есть понятие «брат». Мы даже не отделяем родного брата от двоюродного. — Получается, вы даже не близкие родственники? Просто однофамильцы? — У нас и понятия «однофамильцы» нет, у нас есть понятие «братья». Если человек твоей фамилии, то он твой брат. Да, мы принадлежали к разным ветвям одной фамилии. Но он все равно мой брат. Наши отцы воспитывались вместе, вместе ходили в школу, делили радость и горе. Как и мы. Почему у нас запрещаются браки между соседями? Потому что если люди вместе выросли, то это тоже братья и сестры. Это считается как инцест. Вот раньше было у нас такое, что детей отдавали на воспитание. Если бы мы воспитывались в одной семье, одних людей называли бы папой и мамой, имело бы какое-то значение, что мы разные по крови? — И на дочке этой семьи вы бы уже не могли жениться? — Я на дочке соседей не могу жениться. Потому что вот ты родился – тебя встречают соседи, родственники потом приезжают. Ты умираешь – все готовят соседи, провожают тебя. У нас так заведено, из поколения в поколение. — Писали, что эти двое убитых имели авторитет в воровском мире. Это так? — Наверное. Но для меня они в первую очередь — братья. А тот путь, который они в своей жизни выбрали, это их дело. — То есть вы готовы принять любой выбор своего брата? — Тот, который не порочит нашу фамилию. — А на мой предыдущий вопрос вы не хотите отвечать? — Почему? Они воры. Воры. Но для кого-то они воры, а для меня — братья. Это воры не в общепринятом понимании. Они не ходят с утра до вечера, думая, где бы что украсть. Ведь для чего вся эта воровская идеология идет? Чтобы упорядочить улицу. Они собирают молодежь с района и говорят: «Не гуляйте на улице, идите учитесь». Они собирают наркоманов и объясняют им, что смысл жизни не в наркоте. Они запрещают, чтобы в наших городах появлялись наркотики. Они людокрадов вылавливают и говорят: «Еще раз мы о вас что-то такое услышим – и вы пропадете». Что в этом плохого? Если милиция не может справиться со своими обязанностями, то с ними справляются другие. — Вы тоже увлечены этой воровской романтикой? — Нет, меня всегда больше привлекал путь воина. Поэтому у меня мышление в этом плане другое. — Почему их убили? Может быть, кто-то решил, что они представляют опасность, так как могут организовать «силовое крыло» протестов оппозиции? — Для той власти, что была, они, наверно, представляли опасность. Потому что многие люди уже понимали, что справедливости и правды легче добиться у них, чем у кого-либо другого. — Они поддерживали оппозицию, Бжания? — Они никого никогда не поддерживали. Их идеология запрещает такие вещи делать. — Запрещает участвовать в политике? — Конечно. Они не занимаются государственными делами, они все это отрицают. У них нет ни дома, ни семьи, у них свой уклад. — То есть мотивы тех, кто с ними расправился, неизвестны? — Почему же? Известны. Их убили, потому что они не пустили сюда грузинское влияние. — Как это понимать? — Когда грузины проиграли войну 1992-1993 годов, они решили к нам зайти через криминал. Грузинские спецслужбы все для этого делали. Но все те генералы криминального мира, которые с их подачи сюда заезжали из Греции или Турции, терпели здесь поражение. В воровском мире тоже есть свой свод правил. Представьте, что Папа Римский заехал бы в Москву и, наплевав на Патриархию, стал бы везде строить католические храмы. Почему на этих двоих ополчились? Потому что в Абхазию приезжали азербайджанские авторитеты, и с простреленными задами отсюда уехали. Много всего разного здесь происходило. Были и местные, которые здесь только стравливали людей и потом уезжали в сторону Турции. Там им давали какие-то имена, и они сюда возвращались окрыленные. Но тут они быстро получали по ушам. — То есть вы считаете, что убитые тоже по-своему защищали Абхазию? — Я знаю, что мои братья были абхазами, в первую очередь. Они любили свою родину. И на своем поприще они не допускали сюда иных. Мы понимали, что наши братья делают то, что должны были делать наши спецслужбы. А когда глава государства (Хаджимба – М.П.) говорит, что не надо, дескать, идеализировать воров, то хотелось бы ему напомнить, что Юра Лакоба, наш земляк и этнический абхаз, был прототипом героя фильма «Воры в законе». Справка МК. Юрий Лакоба – знаменитый абхазский «вор в законе», ныне покойный. Прототип главного героя фильма Юрия Кары «Воры в законе». В Абхазии к нему до сих пор относятся с уважением и даже называют «абхазским Робин Гудом». Но какой смысл мне говорить про воров, когда сам я являюсь другим лицом. Человек, который носит форму, и даже спортсмен, который на соревнованиях выступает под государственным флагом, чужой для них. Он не из их касты. — Вы носите форму. Вы для воров кто? — Я для них был «автоматная рожа». Потому что держал в руках оружие. Это в их глазах все-равно, что сотрудник милиции. Я – «мужик». То есть тот, кто не имеет права вставить слово, когда у них идут свои диалоги. — То есть они с вами не общались? — Как могли не общаться, мы же братья. Просто я не мог стать вором, например. И не стремился к этому. Но они относились ко мне с уважением. — На следующий день после президентских выборов в Гудауте убили Героя Абхазии, бывшего замминистра обороны Валерия Айба. Он также был одним из лидеров движения «Амцахара». С чем это связано? — Наверно, с тем, что кто-то воспользовался моментом. Это не политическое убийство. Кто это сделал — неизвестно. Расследование – дело МВД, прокуратуры. Но факт тот, что убили достойного человека. Это был мужчина с большой буквы, человек со стержнем. — Вы лично участвовали в захвате администрации президента? — Я не захватывал администрацию президента, и никто ее не захватывал. Мы просто пришли к главе государства, который как-то поспешно покинул свою администрацию. Мы даже не успели его спросить, куда он направился. Мы решили его дождаться, но он так и не приехал. Потом сказал, что уходит в отставку. Хорошее решение. — А вы были на госдаче, где он потом находился? — Он приглашал меня три-четыре раза встретиться, но я отказался. А о чем мне разговаривать с человеком, который убежал от своего народа? — Но вы были среди людей, которые стояли у его Госдачи? — Конечно. Разве я могу оставить свой народ? Там же стоял абхазский народ, и он был готов пролить свою кровь. Поэтому я не мог там не быть. — А как вы оказались на Донбассе? — Я понял, что там происходит то же, что было и у нас в 80-х -90-х. Майдан, потом война. Просто там все скоротечней. У нас на это ушло три года. В 1989 году в Сухуме был своеобразный майдан, когда Абхазский университет отделялся от Тбилисского. Грузины сюда студентов автобусами завозили. Были уличные потасовки, драки. А в 1992 году началась полномасштабная война. Сценарий — один в один. Его ведь пишут в Пентагоне одни и те же люди. Они ничего нового не придумывают. — Вы сами поехали на Донбасс или вас пригласили? — Сам. Я, конечно, предлагал свои услуги. Связался с какими-то активистами и сказал, что мы готовы приехать на свой страх и риск. От вас, говорю, требуется одно: попросите у России для нас коридор. Все-таки мы охотники, какие-то свои вооружения имеются. Мы придем, поможем вам. Россия за Донбасс болела, но не сильно поддерживала. Поэтому она не давала никаких коридоров. В это время и у нас начались события (волнения 2014 года, в результате которых ушел в отставку президент Анкваб – М.П.) И только спустя три месяца я смог приехать. Списался с единомышленниками в интернете. Под Ростовом мы встретились, в Новошахтинске. И оттуда выдвинулись. — Сколько вас было? — 15 человек. Поэтому и «Пятнашка». — Это были ваши друзья? — Нет. Самая разная публика. Мы там все и познакомились. — Абхазы? — Нет, разные национальности. Из Башкирии два человека, русский и башкир. Один бурят. Из Москвы два человека, один из Белоруссии. Потом добавились местные. Это все быстро происходило. Местные думали, что мы какое-то спецподразделение, поэтому к нам липли. 15 человек приехали, и сразу человек 70 местных прилипло. Сначала это была разведывательно-диверсионная группа, потом батальон. — А кому вы подчинялись? — Никому. Я туда пришел, чтобы поддержать их государственность. На тот момент государственность ДНР олицетворял Александр Владимирович Захарченко. Наше подразделение служило непосредственно ему, это было его подразделение. Он был единственным человеком, который мог нас куда-то направить и что-то нам сказать. Остальные могли прийти и попросить: «Вы вот там-то нужны». Но мы могли еще подумать, нужны мы там или нет. — Но какая-то координация с другими подразделениями все же была? — Мы всегда сами искали, где тяжело. Где надо поддержать, где прорыв. Мы же пришли помочь. Мы не говорили: «Это не наша зона ответственности». Если у нас были свободные люди, мы всегда шли и помогали. — Сколько же вы там пробыли? — Я и по сей день там. Но в первую очередь я абхаз, поэтому, когда здесь начались события, приехал. Я в такие моменты не могу не быть со своим народом. — Захарченко погиб. Сегодня вы кому подчиняетесь? — Сейчас глава государства – Денис Пушилин. Мы подчиняемся ему. — Вы знаете, кто убил вашего брата? — Конечно. И его, и всех причастных. На сегодняшний день только один человек задержан. — Убийцы вашего брата теперь ваши кровные враги? — Конечно. Не только мои, но и всей нашей фамилии. Но в тонущем корабле сначала надо заделать дырку, а потом вычерпывать воду. Чтобы новая вода не прибывала. Поэтому мы сначала заделаем дырку, то есть наладим всю правоохранительную систему республики. А свое дело мы сами знаем. — Вы довольны, что в Абхазии произошла смена власти? — Когда у абхаза большая радость, он стреляет в воздух, оповещая об этом всех. Мы имеем оружие, но наше оружие пока молчит. Мы шагнули вверх на одну ступеньку, но лестница длинная и ее конца пока не видно.