об очередном оружии информационной войны против России

«Российский ответ на коронавирус, скажем прямо, неидеален. Но на данный момент страна страдает от пандемии значительно меньше, чем Британия или Америка, и, кажется, американскую и британскую прессу это сильно расстраивает». Нужно поговорить о том, как западная пресса освещает борьбу России против COVID-19. Весьма прискорбно, но, похоже, многие СМИ и писаки болеют за вирус и против русских. Казалось бы, при подобной чрезвычайной ситуации им должно было хватить такта на какое-то время отложить в сторону томагавк информационной войны. Но, увы, не хватило. Напротив, яда в материалах прибавилось. Вот что во вторник утром выдал поиск в Google на запрос Russian response to COVID-19 («российский ответ на COVID-19»): «Путин дистанцируется от вспышки вируса в России. Но всё же может понести политический ущерб» (CNBC); «Ситуация с коронавирусом принимает в России серьёзный оборот, и Путин больше не излучает уверенность» (CNN); «Все больницы заполнены»: российская система здравоохранения едва справляется с растущим числом случаев COVID-19» (американское государственное «Радио Свободная Европа» / «Радио Свобода»*); «Пробки из машин скорой помощи, доктора без защиты и неоднозначные сигналы от Путина: взгляд изнутри на хаотичный ответ России на пандемию коронавируса» (Business Insider). Этим список не ограничивается, но суть вы, наверное, уже уловили: перед нами подборка чуши, ерунды и околесицы. Здесь не столько неумение увидеть лес за деревьями, сколько желание вырубить всё под корень, лишь бы тот, в ком ты видишь оппонента, не запасся древесиной. Российский ответ на коронавирус, скажем прямо, неидеален. Но на данный момент страна страдает от пандемии значительно меньше, чем Британия или Америка, и, кажется, американскую и британскую прессу это сильно расстраивает. Вот статистика по COVID-19. Опять же, на утро вторника (по данным Университета Джонса Хопкинса, Worldometer и британским докладам). Всего проведено тестов: США — 4,0 млн, Россия — 2,1 млн, Великобритания — 0,33 млн. Всего случаев заболевания: США — 788 тыс., Великобритания — 125 тыс., Россия — 52 тыс. Всего летальных исходов: США — 42 518, Великобритания — 16 509, Россия — 456. Также следует отметить: нет ничего, что свидетельствовало бы о занижении Россией своей статистики. Нужно ли говорить, что в противном случае англо-американская пресса уже давно бы разыскала такие свидетельства и раструбила о них по всему миру. Более того, показатели России по смертности в целом схожи с показателями соседних с нею крупных восточноевропейских государств (Польша — 385, Украина — 161), но масштабы тестирования существенно разнятся. Россия провела свыше 2 млн тестов, Польша — чуть менее 215 тыс., а Украина — 61 997. Если к востоку от Эльбы действительно есть какое-то сокрытие или искажение информации, то эта история, похоже, скорее будет о Киеве или Варшаве, а не о Москве. Но Украина — государство-сателлит США, и в критическом ключе западные СМИ о ней обычно не рассказывают: украинские элиты, «может, и сукины дети, но наши сукины дети» — и всё в таком роде. Так же в 1990-х, когда Кремль просительно смотрел на Вашингтон, о ельцинской России говорили в целом положительно. На страдания, невзгоды, нищету и плачевное существование миллионов смотрели сквозь пальцы, важность этих тем приуменьшалась, внимания на них не заостряли — разве что для достижения драматического, комического или поучительного эффекта. Современная Россия в ногах у дяди Сэма не валяется — и недовольство американских и британских СМИ включено на полную мощность. Взгляните на ВВС. На выходных Британская государственная вещательная компания сетовала, что россияне не устраивают работникам здравоохранения публичных оваций. Такие пустые, поверхностные, демонстративные действия в Англии вдруг вошли в моду, притом что на недавних выборах в стране с большим перевесом победила партия, которая почти десятилетие перекрывала медицине финансирование. Московский корреспондент ВВС Стив Розенберг в радиоэфире сообщил британцам: в России-де отсутствует «культура чествования народных героев», подразумевая, что в этом священном пространстве может находиться лишь Владимир Путин. Апатичная, вялая, монотонная английская речь репортёра как бы намекала, что в любую секунду он рискует потерять сознание. Россияне не выходят на улицы рукоплескать медикам, потому что не любят бессмысленных, бестолковых формальностей. Не тот это народ, который переключается с чопорной английской холодности на стенания по принцессе Диане. Проще говоря, россияне не любят мелкой показухи. В те же выходные тот же репортёр появился на телеканале ВВС, заявляя, что «здравоохранение находится под давлением». Но как-то не вспомнил о родном Альбионе, где профсоюзы говорят, что из-за нехватки средств индивидуальной защиты медики могут отказаться работать. Нет, он рассказывал британцам, как, мол, ужасно в России. В стране, где тестов на смертоносный вирус проведено вшестеро больше, а смертность от COVID-19 составляет менее трёх процентов от показателя Великобритании. Стив Розенберг мог бы сообщить своей аудитории эту неприятную истину. Но решил не рассказывать — возможно, из осмотрительности. В конце концов, представьте себе смятение и изумление зрителей и слушателей ВВС, узнай они вдруг, что Россия — это не сущий Мордор, край тьмы и опасности, куда люди боятся заходить и обращать свой взор! ВВС не заинтересована в том, чтобы освещать Россию объективно. Её задача скорее «управлять дискурсом» и внушать британцам, что у этой огромной европейской страны за пределами ЕС всегда на уме что-то недоброе. И касается это не только ВВС. Американские собратья в The New York Times также распростёрлись ниц перед алтарём Эдварда Бернейса (один из крупнейших в мире пиар-специалистов. — RT). Вот что писал в субботу московский корреспондент газеты Антон Трояновский: «Отличный и интересный материал Катрин Беннхольд и подпись под фото, которая в Москве кажется потрясающей: «Группы по тестированию, зачастую состоящие из студентов-медиков, сопровождает полиция, чтобы подбодрить общественность». Хорошо, давайте опять сравнивать статистику. И вновь на утро вторника. Всего проведено тестов: Россия — 2,1 млн, Германия — 1,7 млн. Всего случаев заболевания: Германия — 141 тыс., Россия — 52 тыс. Всего летальных исходов: Германия — 4404, Россия — 456. Освещает Антон Трояновский примечательный успех России по сравнению с Германией? Нет. Вместо этого его свежая статья вышла с заголовком: «В плену пандемии в России резко усугубилась старая напасть — пьянство». Подзаголовок гласит: «Широко распространённое ложное убеждение, что алкоголь защитит пьющего от коронавируса, способствует увеличению продаж спиртных напитков и росту семейного насилия». Как отмечает работающий в Москве журналист Джонни Тикл, статья Трояновского — полная чушь. В действительности же «в первую неделю апреля (с 30 марта по 5 апреля) продажи водки снизились на 41% по сравнению с первой неделей предыдущего месяца, продажи пива уменьшились на 26%», пишет Тикл. И кстати, в эти дни россияне пьют меньше спиртного, чем немцы или французы, — ещё одно примечательное обстоятельство, которое игнорирует The New York Times. Свою линию газета продолжила и в понедельник, написав в Twitter, что «Коми, отдалённый российский регион, почти такой же большой, как Калифорния, но лишь с горсткой больниц, большей частью ветхих, сталкивается с серьёзным кризисом здравоохранения». Территорией Республика Коми, может быть, и схожа с Калифорнией, но по населению соответствует штату Делавэр (около 900 тыс. человек). Это всё равно что, глядя на территорию, сравнивать Гренландию с Мексикой, хотя населения там — как в Андорре. И ещё: угадайте, чем The New York Times решила проиллюстрировать свой агитпроп? Фотографией замёрзшего кладбища. Ведущая RT Оксана Бойко подметила: «Предполагается: мы будем считать, что всё это могилы жертв COVID-19? Что это за манипуляции?» Вернёмся к первым четырём заголовкам в Google. Три из них предсказуемо построены вокруг Путина, потому что одно его имя — это гарантированный кликбейт. Все они опираются на мысль о том, что российский ответ на COVID-19 каким-то образом вредит президенту. Возможно, в этом есть толика правды — с точки зрения экономики. Если уровень жизни в России сильно просядет, власть, вероятно, станет непопулярной. Однако один этот обоснованный ракурс англо-американскую прессу не устраивает. Она проталкивает какую-то дикую линию, построенную на том, что Путин якобы пропал или сложил с себя полномочия. «Не паникуйте, но Кремль, похоже, выкладывает видеозаписи старых встреч Путина, выдавая их за недавние». Это 7 апреля написал в Twitter журналист The Guardian Шон Уокер. В тот же день Путин провёл конференцию в прямом эфире. Более того, накануне у него были переговоры с израильским премьером Биньямином Нетаньяху и с армянским — Николом Пашиняном. Уокер мог бы всё это узнать, проверив сайт Кремля. Спустя несколько дней, 16 апреля, в Politico вышла причудливая пропагандистская статья под заголовком «Смертность от коронавируса растёт, а Путин держится в тени». На той же неделе, когда в Politico появился этот материал, у Путина были онлайн-конференции в понедельник, вторник, среду, четверг и пятницу. В соответствии с введёнными в России правилами социального дистанцирования президент работает из дома. Оттуда же он созванивался с Эммануэлем Макроном (Франция), Си Цзиньпином (Китай) и другими. А в воскресенье даже, сидя у камина, поздравил россиян с Пасхой. Иными словами, не заметить Путина сейчас трудно. Но Politico предпочёл продвигать дезинформацию. У американских и британских СМИ хватает собственных тем для беспокойства. Можно поговорить о борьбе американских губернаторов и мэров с трамповским Белым домом вокруг мер, принимаемых в связи с коронавирусом. Или о безнравственном сохранении санкций в отношении бедных стран, таких как Иран и Венесуэла, в период глобальной пандемии. Но вместо этого их огонь направлен на Россию, страну, которая — случайно ли, закономерно ли — держит удар сегодняшнего бедствия лучше любой другой из ведущих европейских держав. И мысль о предвзятости «свободной и честной» прессы напрашивается сама. * СМИ, признанное иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ от 05.12.2017. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.