Был ли прав Маркс? - Почему люди до сих пор выходят протестовать на улицы
Последние месяцы прошлого года в Чили стали временем недовольства: мирные марши и протесты, а также множество грабежей и насилия. Так же как в Гонконге и Иране, Колумбии и Коста-Рике, Эквадоре и Перу, Ираке и Ливане, Судане и Зимбабве. И, несмотря на разнообразие этих стран и местных событий, которые вызвали беспорядки, эксперты и средства массовой информации использовали «единую формулу»: «2019 год прошел под знаком глобальных волнений, вызванных гневом в связи с ростом неравенства - и 2020 год, вероятно, окажется хуже». И все же многие из этих стран уже давно не равны. И экономические условия не так ужасны, как десять лет назад, во время мирового финансового кризиса. Так почему люди выходят на улицы сейчас? Загадка становится еще более сложной, если учесть, что в Латинской Америке неравенство быстро сокращалось, и в те же годы оно возросло в Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве. По данным Всемирного банка, в период между 2007 и 2017 годами коэффициент Джини (индекс распределения доходов, где ноль представляет собой совершенное равенство и 100 абсолютное неравенство) упал в каждой латиноамериканской стране, где сейчас люди выходят на улицы - в том числе на восемь и более процентов в Боливии и Эквадоре. Здесь отчетливо прослеживается марксистский акцент на прогресс и вытекающие из него противоречия. Напомним, Карл Маркс и Фридрих Энгельс восхищались «постоянной революцией капитализма», но отмечали, что это означало «беспрерывное нарушение всех социальных условий, вечную неопределенность и волнение». Рассмотрим высшее образование. Во многих странах с формирующейся рыночной экономикой, в том числе в Бразилии, Чили и Эквадоре, а также в Турции, Ливане и Гонконге, число учащихся в университетах за последние десятилетия резко возросло. В связи с тем, что предложение квалифицированной рабочей силы росло быстрее, чем спрос, разрыв между доходами университетского образования и остальными сократился. В результате различные показатели неравенства доходов упали. Больше образования, больше навыков, меньше неравенства - что не нравится? Не так много, если только вы не принадлежите к «переходному» поколению. Молодые люди, ставшие студентам в последние четверть века - часто поступавшие в только открывющиеся учебные заведения, стандарты которых далеки от Лиги плюща, но которые, тем не менее, взимали высокую плату, - в конечном итоге зарабатывают меньше, чем ожидали. Результатом стало поколение образованных должников, которые разгневаны такой несправедливостью. Более того, как недавно напомнил нам историк Найл Фергюсон, скачки в доступности высшего образованию, следовавшие за продолжительными периодами мира и процветания, часто совпадали с массовыми уличными протестами. Образование настраивает вас на несправедливость, а процветание означает, что протест не угрожает лишиться средств к существованию. Это произошло в 1960-х годах в Европе и США. Сейчас это происходит во всем мире, быстрее и интенсивнее, чем когда-либо, благодаря мобильным устройствам и социальным сетям. Также следует обратить внимание на уровень накопления капитала. Бедная страна - это страна, в котором производительный капитал ограничен, а слабые кредитные рынки не позволяют привлечь средства для развития бизнеса. Таким образом оптимальная политика развития предполагает поддержание низких заработных плат и налогов, чтобы фирмы могли использовать свою прибыль для стимулирования инвестиций и роста. Как недавно показали экономисты Принстонского университета Олег Ицхоки и Бенджамин Молл, это верно даже в том случае, когда политики заботятся только о благосостоянии работников, которые получат выгоду от более высокой производительности и более высокой заработной платы по мере накопления капитала. Но 1% не получают «проездной» навсегда. В конце концов Ицхоки и Молл утверждают, что перераспределение бьет по накоплению. На этом этапе 1% должен научиться жить с более низкой прибылью и более высоким налоговым бременем - если только они не решат использовать свою политическую мощь для борьбы с этими изменениями. И так было со многими развивающимися экономиками: от Южной Кореи до Сингапура и от Мексики до Чили - очень бедные страны росли в условиях низких налогов. Но политика, возможно, заставила некоторых из них слишком долго откладывать переход к перераспределению. Например, Мексика является страной с уровнем доходов выше среднего, однако налоговые поступления составляют ничтожные 16% ВВП, менее половины среднего показателя по ОЭСР. В Чили это соотношение составляет 21%, однако оно остается на прежнем уровне в течение почти десятилетия. Результатом является не только недостаточное социальное страхование для растущего среднего класса, но и недостаток расходов на инновации и инфраструктуру, что приводит к замедлению самого роста. Результатом, вероятно, будут социальные волнения, которые достигли Чили и могут достичь Мексики, когда медовый месяц нового правительства закончится. Конкурентная политика является третьим примером марксистского изречения о том, что капиталистический успех порождает собственные неудачи. Экономисты Дарон Ацемоглу, Филипп Агион и Фабрицио Зилиботти продемонстрировали эту цикличность в статье 2006 года. Когда страна относительно бедна, предоставление фирмам некоторой монопольной ренты ускоряет накопление капитала без ущерба для инноваций, потому что фирмы просто перенимают технологии, импортируемые из более развитых стран. Но как только страна разбогатеет и приблизится к мировой технологической границе, дальнейший рост потребует инноваций, что, в свою очередь, требует конкуренции. Итог: развивающиеся страны должны проводить агрессивную антимонопольную политику, если они хотят оставаться успешными. Многие, в том числе Мексика и Чили, пытаются претворять эти принципы в жизнь. Но вот в чем суть: новые, более строгие стандарты выявят факты сговора, о которых будут на перебои писать СМИ, что вызовет общественный гнев задолго до того, как усиление конкуренции приведет к развитию инноваций и повысит доходы, чтобы успокоить недовольных. Цена успеха в борьбе с монополией может быть выше уличных демонстраций. Маркс и Энгельс не просто утверждали, что капиталистическое развитие порождает свои собственные противоречия. Они также пришли к выводу, что эти противоречия могут быть преодолены только путем «насильственного свержения всех существующих социальных условий». Нынешняя волна протестов многих еще не накрыла (кроме президента Боливии, который уличен в фальсификации выборов). Именно правительства должны проводить - и как можно скорее - реформы, которые могут доказать, что Маркс и Энгельс ошибаются.
