Смерть на свалке: 88-летний пенсионер ушел из больницы и замерз в котловане

История гибели одного пожилого человека, замерзшего насмерть в котловане, может затеряться в условиях ужаса пандемии коронавируса, но проблема халатности и обесценивания человеческой жизни остается. Случай произошел в Петербурге. Однако касается всех. Дежурная медсестра и сиделка проспали пациента Феликс Ханин, 88-летний пациент НИИ Скорой помощи им. Джанелидзе, ночью вышел из больницы, потерялся, попал в котлован и замёрз. Котлован находится недалеко от больницы, на месте бывшей свалки. Ворота на участок всегда открыты, а там ещё и колодцы с водой, и открытый доступ к ЖД путям, что само по себе проблема. Но главное, что пенсионера никто не остановил. Хотя больницы на карантине — коронавирус, всем было все равно. Время было за полночь, но охранник на входе не поинтересовался, почему больной уходит и даже не посмотрел в его сторону. Медсестра — дежурная! — спала в подсобке. Как спала и платная сиделка, нанятая дочерью Феликса Ханина, чтобы ухаживать за больным. — Ночью 10 марта моего отца Ханина Феликса Израилевича на Скорой помощи с выпадением грыжи и задержкой мочеиспускания привезли в больницу. Ночь мы просидели в приемном покое, потом папу положили в отделение урологии, — рассказала Sobesednik.ru Анна Антимийчук, дочь погибшего. — Папе назначили УЗИ, лечение, лекарства. Не спав две ночи до госпитализации, я решила нанять платную сиделку. Телефон службы сиделок Аня взяла тут же — на стойке медсестры. Называется «Профессиональные сиделки». Телефоны этой службы и сейчас размещены по всей больнице. Несмотря на то, что одна из этих «профессионалок» – платная сиделка Светлана Ивановна Антонова, просто-напросто проспала пациента. Светлана Антонова сразу отказалась подписать договор с дочерью Ханина: мол, она постоянно работает в этой больнице, ее тут все знают. Еле-еле согласилась дать копию паспорта. 12 марта Анну никак не хотели пускать к отцу. Когда женщина потом пыталась найти отца сначала в больнице, она видела в коридорах людей в масках, которые сидели в очереди, чтобы сдать тест на коронавирус. А тогда Анне пришлось звонить в отделение и упрашивать дать ей разрешение посетить отца. — В первую ночь все прошло нормально. А 13 марта в четвёртом часу ночи мне звонит сиделка и говорит, что папа ушел, и она не знает куда. С ее слов, папа ушел где-то в 2 часа ночи. На самом деле папа вышел из больницы ровно в 00.55. Это данные с камер, — рассказывает Аня. Аня примчалась в больницу через 20 минут после звонка сиделки. На посту охраны никого не было. Позже тоже никого не было. Отделение урологии было настежь открыто. Дежурная медсестра Пожидаева Юлия Михайловна спала в подсобке. «Ой, я ведь хотела закрыть отделение и не закрыла», — только и нашла что сказать медсестра, когда ее разбудили. Искать пропавшего полиция отказалась Ну а дальше начинается обычный российский кошмар. Сиделка вместо того, чтобы искать пациента, которого она проспала, ходила за его дочерью и требовала денег за прошедшую ночь, говоря, что она «была на рабочем месте». Полиция, куда Анна сразу же обратилась с заявлением, уточнив, что есть острая угроза жизни и требуется медпомощь, объяснила, что надо снять отпечатки и взять ДНК, если найдется труп. Искать живого — пока ещё! — человека полиция не спешила. Сиделка продолжала названивать с требованием оплатить «свои услуги» почти двое суток, пока Анна искала своего отца со спасателями «Лизы Алерт». 14 марта Аню вызвали в полицию на опознание трупа, найденного в котловане промзоны в 2 км от больницы. Диагноз — гипотермия. 88-летний Феликс Ханин не смог выбраться из котлована и замёрз. — Мой папа, коренной ленинградец, замерз до смерти ночью в яме котлована на заброшенной свалке! — не принимает случившееся Анна. — Это просто «территория смерти», открытая для всех, включая детей. Раньше там была свалка, сейчас колодцы и котлованы с трубами. Там может происходить и криминал. Участок находится в зоне видеонаблюдения местных складских помещений. Но доступа к записям камер нам не предоставили — «только через следственные органы». А следственные органы как воды в рот набрали. И самое, наверное, ужасное: Анне не дали посмотреть запись с камеры наблюдения на входе в больницу. Главврач согласился на это, только когда началось следствие. — Если бы я увидела видео в ту ночь, я знала бы направление, в котором искать отца! — плачет Аня. В итоге отделение урологии оформило самовольный уход пациенту Ханину в 4.30 (!) с указанием, что родных известила именно сиделка. Дочь погибшего попыталась усовестить главврача клиник НИИ Скорой помощи Антона Повзуна. Но он, как рассказала нам Анна, ответил, что «сиделок нанимает частная фирма» и «больница не знает, кто у них там работает». При этом Повзун заметил, что если бы это были сотрудники Института, то тогда бы он «мог еще какую-то косвенную ответственность нести». Также главврач снял с себя ответственность за действия, а верней, за бездействие охраны. «Охрана – это тоже ЧОП. Они же не сотрудники Института», – сказал главврач. Антон Повзун // Фото: сайт НИИ Скорой помощи им. Джанелидзе Никто даже не извинился Никаких извинений за случившееся Анна ни от кого так и не получила. Сиделка продолжает работать в этой больнице. Видимо, по мнению НИИ Скорой помощи, халатность и безответственность — норма. И грош цена человеческой жизни у нас — тоже норма? Больница, служба охраны, медсестры и сиделка не обязаны обеспечивать безопасность пациентов? Здесь все ещё нужны вопросительные знаки или можно ставить жирную точку?.. — Никогда не забуду ту ужасную ночь! — говорит Аня — Ветер пронизывал до костей. «Где сейчас мой папа?» — от этой мысли было невыносимо больно. Пожилые родители – как дети. Ты в ответе за них, они беззащитны. Понимать, что твой отец погиб в яме котлована ночью – жутко. Почему пожилой человек решил поздно вечером отправиться домой? Да кто же теперь скажет? Нет, Альцгеймера у Феликса Израилевича не было. Был возраст, тоска, действие лекарств, а рядом ни души (ведь сиделка вместо работы преспокойно ушла спать) — вот и засобирался старик домой. Но пока думал и одевался, пока спустился с 10 этажа и дошёл до выхода, было уже заполночь. «Папа был в ясном сознании, кроссворды пачками решал, пел, говорил на немецком свободно, он был инженер и эрудит. Был... Папа мог и не понять, что уже ночь... — плачет в трубку Аня. — Но я же всех-всех в отделении, в том числе медсестер и сиделку, предупреждала, что основное – это следить за тем, чтобы он находился на лечении в больнице. Ему должны были капельницы делать, намечалась операция». Сейчас дело передано в Следственный Комитет по Фрунзенскому району Санкт-Петербурга. Но по словам Анны, пока подвижек никаких нет.