Удар по медицине во время эпидемии: на Украине начался второй этап реформы Супрун

Накануне, 30 марта, на Украине сменился и глава Минздрава. Им стал Максим Степанов, который при президенте Порошенко занимал пост губернатора Одесской области и стал известен тем, что внёс залог за экс-лидера одесского «Правого сектора» (запрещён в РФ) Сергея Стерненко, обвиняемого в убийстве. На следующий же день после назначения министром здравоохранения он назвал продолжение реформы Ульяны Супрун одним из своих основных приоритетов. Еще в 2017 году Степанов презентовал концепцию реформы Супрун в Одесской области. В феврале и президент Зеленский обещал закончить медицинскую реформу, начатую Супрун. Суть реформы сводится к дальнейшему сокращению средств, выделяемых на медицину и избавлению ее от «проклятого советского прошлого». Cтоит подчеркнуть, что происходит это на фоне карантина. Единственное исключение — решено пока повременить с «реформированием» инфекционных больниц. Тем не менее, в целом курс «непотопляемой» Ульяны Супрун остается неизменным. Финансирование будет выделяться по принципу «деньги ходят за пациентом», то есть платить медикам будут не по количеству койко-мест, а по факту вылеченных пациентов, а при их недостатке медперсонал будут сокращать. Такой принцип в корне противоречит стратегии борьбы с любыми эпидемиями, когда средства должны выделяться предварительно. Упор должен делаться на предотвращение заболеваний, а медперсонал и медицинское оборудование должны быть в наличии с избытком, «на всякий пожарный». Одесский журналист Юрий Ткачёв считает, что этот принцип уже показал свою несостоятельность в период эпидемии в Италии. «Сторонники медреформы пока делают бодрое лицо, но даже сами они в глубине души понимают, что их концепция "деньги ходят за пациентом" показала свою несостоятельность. Потому что все подобные концепции основаны на неких статистических расчётах о том, как и чем болеют люди. А в условиях массовой эпидемии все эти расчёты летят к чёрту, и "оптимизированная" медицина справиться с ней не может. Италия с Испанией не дадут соврать», — пишет Ткачев. Напомним, что на первом этапе реформы Супрун сокращали финансирование врачей широкого профиля (терапевтов и семейных врачей), второй же этап коснётся врачей узкого профиля (эндокринологов, урологов и пр.). Пациенту предоставляется право самостоятельно выбирать своего лечащего врача и конкретную больницу, но только если те подписали контракт с Национальной службой здоровья (НСЗ), а та уже будет оплачивать врачам предоставленные ими медицинские услуги. Для заключения такого контракта медицинское учреждение должно быть преобразовано в коммунальное некоммерческое предприятие, «соответствовать требованиям» и до 1 апреля самостоятельно закупить себе компьютерную технику, необходимое оборудование на сумму около $3000-4000, что для многих районных поликлиник очень большая сумма. Не заключившие такого контракта с НСЗ могут рассчитывать разве что на финансирование из местных бюджетов. Тем медучреждениям, которые заключили такой контракт, предоставленные медицинские услуги будут оплачиваться, но не все, а только наиболее важные (плановые операции, экстренная и паллиативная помощь, а также роды), и по стоимости примерно в два раза ниже, чем до 1 апреля. В любом случае вне зависимости от контракта на плечи скудных местных бюджетов ложатся такие расходы, как стоимость лекарств, которые не закупаются централизованно, оплата коммунальных услуг, переоснащение больниц, закупка медицинского оборудования и ремонт помещений. Сами же медицинские услуги, включая консультации, пациент сможет получить только по направлению семейного врача, иначе должен будет оплачивать их сам. Без направления можно будет самостоятельно обратиться только к наркологу, стоматологу и акушеру-гинекологу. Киевский Центр микрохирургии глаза, например, не смог заключить контракт с НСЗ, стало быть, финансирования из госбюджета отныне получать не будет. «Мы не понимаем, что будет в апреле, потому что в реформу мы не вошли. А не вошли потому, что на нас не было тарифов. Те высокоспециализированные услуги, которые мы оказываем, они не тарифицированы. Город не подал нас на государственную субвенцию, и сейчас должно выйти постановление Кабинета министров, в котором должно быть прописано финансирование тех учреждений, которые в нее не вошли. Получается, и город не может нас финансировать, и субвенции на нас нет», — рассказывает главный врач Центра Любовь Денисюк. Она также не понимает, как такую реформу можно проводить во время эпидемии. «Нельзя, просто хаотично умножив непонятно что на непонятно куда, реформировать, подвергая риску и медицинских сотрудников, и лечебные учреждения, и все это на фоне пандемии. Во время кризиса, когда не хватает медицинских сотрудников, когда весь мир молится на врачей и докторов, у нас все уничтожается. Вот это нонсенс», — считает главврач Центра микрохирургии глаза. Второй этап медицинской реформы предполагает также сокращение провинциальных больниц. Вся страна разделяется на «госпитальные округа», которые объединяют от трех до пяти районов. Иными словами, вместо 3-5 районных больниц остается лишь одна, что, естественно, предполагает сокращение медицинского персонала, которого сейчас и без того катастрофически не хватает. Как сообщает депутат от «Слуги народа» Максим Бужанский, уже с 1 апреля в рамках второго этапа медреформы все, от сельсоветов до областных центров и губернаторов, обнаружат, что на медицину из бюджета пришло в два раза меньше денег. «И тогда окажется, что всё, что сейчас судорожно ищется и выделяется на ИВЛ, маски, дезинфекцию, уйдет на зарплаты техработников, коммуналку и бензин. До последней копейки, причем не покроет потребность. Во всех областях, без исключения. И никакие деньги ни за каким пациентом никуда не придут», — пишет Бужанский, называя этот этап медреформы «крахом медицины в разгар эпидемии». В рамках этого этапа реформы Супрун будет происходить также «оптимизация», то есть закрытие противотуберкулезных и психиатрических больниц. Происходить это тоже будет на фоне резкого роста числа психических расстройств как следствия военного конфликта и заболеваемости «болезнью бедных» — туберкулезом вследствие падения уровня жизни. Сейчас на Украине в год от туберкулеза умирают более 4000 пациентов. В ряде областей закрывают также стационары кожно-венерологических центров. Согласно планам реформаторов медицины, в каждой области должно остаться лишь по одному фтизиатрическому центру вместо туберкулезных диспансеров, которых было в среднем 3-4 на область. Около 30% пациентов психиатрических больниц с 1 апреля тоже будут предоставлены сами себе. Сторонники реформы утверждают, что больные туберкулезом становятся не заразными уже после двух недель лечения и их якобы можно отпускать, чтобы «оптимизировать средства», хотя сам курс лечения рассчитан на два года. Главный врач Черкасского противотуберкулезного диспансера Мирон Олейник категорически не согласен с такой оценкой. «После начала действия реформы схема лечения туберкулезных больниц должна измениться. На стационаре больные будут пребывать лишь около 30 дней, после чего — проходить амбулаторное лечение. Проблема в том, что 30 дней мало, чтобы сделать форму туберкулеза безопасной и не заразной для окружающих. Обычно у нас лечатся от двух месяцев до нескольких лет», — говорит Олейник. Он говорит также, что уже в марте им пришлось сократить штат с 500 до 300 сотрудников диспансера. Очевидным следствием этого этапа реформы имени Супрун станет увольнение и отток медицинского персонала. Местные бюджеты получат дополнительные статьи расходов, которые взвалит на них центральная власть. Медицинское обслуживание станет менее доступным для рядовых украинцев, особенно в тех районах, которые лишатся своих районных больниц. «На свободе» окажутся тысячи потенциально опасных для окружающих пациентов с психическими расстройствами и открытой формой туберкулеза. Однако даже оставшиеся больницы получат меньше финансирования, и их работа существенно усложнится. Уже сейчас из-за запутанности реформы врачи больниц не знают, что им делать: кто будет платить за УЗИ и плановые операции, сокращать ли персонал и насколько, получат ли они зарплату вообще. В период эпидемии коронавируса такая реформа «как нельзя кстати».