Эдуард Лимонов: " Хоронили рано сочинителя…"

Накануне, 17 марта, вечером, когда депутат и писатель Сергей Шаргунов на своей странице в Facebook сообщил о смерти Эдуарда Лимонова, большинство комментариев имело характер шокированный. Люди не могли поверить, что Лимонова не стало. Казалось, общество думало, что этот "неудобный", резкий в речи и поведении человек вечен. И когда оказалось, что он так же уязвим, как все, что умер в больнице в результате долгой борьбы с болезнью - эту новость надо было "переварить", а потом с ней смириться. Публицист Виктор Мараховский назвал свою колонку-некролог писателю, поэту, диссиденту, общественному деятелю "Почему нам будет не хватать Лимонова". Громко звучит – но справедливо. Со смертью Эдуарда Лимонова стало меньше одним свидетелем советской эпохи, из которой и выросло его непримиримое диссидентство. Эдуард Лимонов родился 22 февраля 1943 года в Харькове. Судя по его автобиографическому раннему роману "Подросток Савенко" (такова настоящая фамилия писателя), его отец Вениамин Иванович Савенко был офицером пенитенциарной системы. В романе есть потрясающая сцена, когда юный шалопай Савенко во время одной из прогулок по городу (пока наивные родители думали, что он в школе) забрел, кажется, на вокзал и застал отправку заключенных из одной колонии в другую. За тем, как людей со сцепленными на затылке руками заставляли забираться в вагоны, наблюдал офицер с револьвером в руке. В нем подросток Савенко узнал своего отца. Много строк посвящено описанию чувств, которые бушевали в груди подростка, пока он осмысливал, как его "домашний" добродушный и занудный отец оказался надсмотрщиком. Молодой Эдуард Лимонов. Согласно официальной биографии Эдуарда Лимонова, в 15 лет он сподобился писать стихи, а в 17 лет начал трудовую деятельность на всяких неквалифицированных и тяжелых должностях. А в 20 лет принял участие в рабочей забастовке против снижения расценок. Это был 1963 год, немногим позже печально известного "новочеркасского расстрела". А в 21 год Эдуард понял, что надо самому себя обеспечивать – и занялся пошивом джинсов. По собственным словам, сшил джинсы "скульптору Неизвестному и поэту Окуджаве", и зарабатывал этим тоже, в принципе, творческим делом несколько лет, даже когда переехал в Москву и усилил литературную деятельность. В Москве молодой писатель обзавелся "цитрусовым" псевдонимом. Его придумал художник-карикатурист Вагрич Бахчанян. Отъезд Лимонова из СССР последовал в 1974 году. Говорят, что Лимонова охарактеризовал как убежденного антисоветчика лично Юрий Андропов, глава КГБ. Сам Лимонов утверждал, что ему предложили "в конторе" стать сексотом. Он отказался – пришлось эмигрировать в США. Вернулся Лимонов в уже не СССР в начале 1990 годов, восстановил гражданство, начал активную политическую деятельность, учредил газету со взрывоопасным названием "Лимонка" и национал-большевистскую партию, которую через несколько лет признают экстремистской и запретят на территории России. В этот бурный период произойдет знакомство Лимонова с неким молодым человеком, впоследствии известным писателем Захаром Прилепиным. Эдуард Лимонов. Фото: РИА Новости. В конце жизни, как известно, Лимонов рассорился с Прилепиным. Немногим больше месяца прошло с тех пор, как писатель-оппозиционер крепко раскритиковал в своём блоге бывшего соратника. Лимонов отметил, что Захар предал былые идеалы, что стал очень лоялен к власти. Отдельно досталось партии "За правду", которую возглавил Захар Прилепин. "Политическая партия вообще это политическое сооружение из прошлого, устарелая машина, и явно указывает на какой-то эталон, которому стараются следовать", - написал в блоге Лимонов. Он даже позволил себе несколько личных выпадов и отказался от того почтения, которое молодой коллега проявляет к нему как к писателю. А вот Захар своего мнения не изменил и в прощальном печатном слове, назвав Лимонова по старой памяти "Дедом", охарактеризовал его как своего учителя и "огромную мобилизующую силу". Более того – Прилепин признался, что осиротел без Эдуарда Вениаминовича. По негласной традиции "О мертвых – либо хорошо, либо ничего", почти никто не сказал вослед Лимонову дурного слова. Все те политические пертурбации, в которых Эдуард Вениаминович активно участвовал на протяжении последних почти 30 лет, что снова жил в нашей стране, как-то заслоняют от общества главное: политик Лимонов начинался с поэта Лимонова, прозаика Лимонова, художника слова Лимонова. Кажется, этого художника слова только предстоит прочесть. Фото: echosevera.ru У Лимонова-писателя несчастливая судьба, в чем-то перекликающаяся с творческой судьбой писателя Венедикта Ерофеева. Нет, не о том речь, что юный Лимонов не мог печататься в СССР, что его первые произведения выходили в эмигрантских русскоязычных издательствах и в СССР попадали в лучшем случае в "тамиздате", нелегально, а открыто пришли только в 1990-е годы. Хотя и эту параллель нельзя сбрасывать со счетов. Но я имею в виду другое: Лимонова, как и Ерофеева, в большинстве своем неправильно читали . Общеизвестно, что главное произведение Ерофеева – поэму "Москва-Петушки" обыватели чаще всего воспринимают как исповедь пьяницы из подмосковной электрички и вычитывают из нее в первую очередь ненормативную лексику и всяческие описания измененного состояния сознания. История о пятнадцатой главе "Москвы-Петушков" вообще хрестоматийна: в предисловии к одному из первых изданий женщин и детей честно предупреждали, что эта глава следом за словами "И немедленно выпил" состоит из полутора страниц чистейшего мата, не несущего смысловой, сюжетной и композиционной нагрузки, и просили перелистывать эти страницы. Честность издателей привела к обратному эффекту: женщины и дети тут же бросались читать пятнадцатую главу и, преодолев две страницы, заявляли всяческие претензии сочинителю. Автор и издатели приняли меры. Во всех последующих переизданиях поэмы пятнадцатая глава сводится… к словам "И немедленно выпил". "Главная книга" Эдуарда Лимонова. Что-то похожее происходит и в отношении книг Эдуарда Лимонова. В большинстве своем его сочинения воспринимаются как эпатаж, стремление взбудоражить публику неудобной правдой, уродливыми откровениями. Я говорю не о политических сочинениях, это отдельная тема, ну их – а о художественной прозе. "Подросток Савенко" – мучительная повесть о взрослении мальчика из приличной семьи на фоне городского практически гетто. О, какие там подробности неаппетитные, какие эпизоды вульгарные, какой язык площадной, как много мата – автор на нем не ругается, он так разговаривает!.. Молодые люди описаны вопиюще несоветскими, у них нет ни единой положительной черты, они не проявляют созидательных мыслей, желания служить Родине, проводят время в омерзительных забавах!.. И так далее. На второй план уходит диссонанс, который испытывает подросток Савенко, понимая, что все взрослые лгут, что их тяга к соблюдению приличий скрывает самые отвратительные стороны советского бытия… Роман "Подросток Савенко". Не потому ли в своих "взрослых" романах и повестях Эдуард Лимонов был принципиально откровенен в описании различных уродств и извращений, в том числе сексуальных?.. Вот именно это у него и вычитывали. Эмигрантская повесть "Это я – Эдичка" – исповедь не о боли расставания с любимой женщиной и не о таком же, как в СССР, только с другого боку, лицемерии общественного устройства, а о встрече, мягко скажем, с афроамериканцем на помойке. "Палач" – просто энциклопедия отношений в формате "садо-мазо". "Укрощение тигра в Париже" – грязное белье о жизни с третьей женой Натальей Медведевой, подлинные эпитеты, которыми супруги друг друга награждали. И он опять же пишет матом! Да, их жизнь была разгульной и не стесненной обывательскими нормами, но роман не только и не столько об этом… И вообще, кто сказал, что все это написано о себе и по личному опыту?.. Эдуард Лимонов с Натальей Медведевой. Фото: sell-off.livejournal.com Эдуард Лимонов не выработал в русской литературе особый тип героя – притворяющийся "отражением автора в зеркале". Так писал, скажем, из крупных советских литераторов Сергей Довлатов. Так написана "Педагогическая поэма" Антона Макаренко. Так иногда еще до революции изъяснялись Александр Куприн и Викентий Вересаев. Но Лимонов существенно развил эту традицию, не имевшую достаточного "веса" в советской литературе, потому что она должна была быть идейна, содержательна и описывать общественно-значимый конфликт, а не самокопание автора. Лимонов ввел в великую русскую литературу галерею героев – Подросток Савенко, Эдичка, Писатель в "Укрощении тигра в Париже", о сути которых голову сломаешь – автошаржи? психотерапия? полностью придуманные персонажи? Кстати, не их ли отпрыском стал "Санькя" Захара Прилепина?.. Литературоведению будущего найдется, чем заняться в наследии Лимонова. Давным-давно Эдуард Лимонов написал стихотворение (его привел в своем Facebook Бахыт Кенжеев – великий русский поэт казахского происхождения и американского подданства): Мелькают там волосы густо Настольная лампа горит "Во имя святого искусства" Там юноша бледный сидит Бледны его щеки и руки И вялые плечи худы Зато на великое дело Решился. Не было б беды! И я этот юноша чудный И волны о голову бьют И всякие дивные мысли Они в эту голову льют Ах я трепещу… Невозможно Чтоб я это был. Это я?! Как дивно! Как неосторожно! Как необъяснимо - друзья! Это стихи о поиске себя – и не только в искусстве. Они нарушают правила стихосложения, пародируют высокий слог Золотого века русской поэзии, придают этому священному слогу какой-то ернический тон. В поэзии Эдуард Лимонов всегда шел от противного. Так же и в прозе. Так же, наверное, в политике и в жизни. И все это нам еще предстоит заново прочитать и осмыслить. Как спустя 30 лет после ухода Венедикта Ерофеева соавторы книги "Посторонний" полностью проанализировали текст "Москвы-Петушков" и нашли в нем мощный библейский подтекст и параллели образа Венички с Христом. Так, наверное, через много лет какой-нибудь ученый пересмотрит образ "непримиримого бунтаря" и "борца с обывательской моралью" Лимонова… Кадр из фильма "Большая Медведица" о Наталье Медведевой. Фото: www.rostovnews.net И, кстати, не исключаю посмертных премий. При жизни Эдуард Лимонов получил, кажется, одну-единственную литературную "премию Андрея Белого" — имеющую репутацию "маргинальной" награды и выражающуюся в сумме одного рубля. Но после смерти обычно в премиальном поле многое меняется: человека и всех его "неудобств" уже нет, остаются только тексты. Как здраво отметил Виктор Мараховский, Лимонов был крупнейшим русским писателем конца XX и начала XXI века —потому, что его знали и читали по меньшей мере два поколения. Но это все дела будущего. А пока мы прощаемся с Эдуардом Вениаминовичем. Он и это предсказал в стихотворении, созданном аж в 1970 году. Хоронили сочинителя Хороша была весна Пришла девочка в калошках очень плакала она Закрывалась ручкой слабою долго плакала она не смогла стать русской бабою да купить ему вина волосы его поглаживать обнимать его сама от могилы отгораживать не давать сойти с ума Впереди и май и майское впереди на сколько лет? а его уж дело райское там зимы и вовсе нет Хоронили рано сочинителя по Москве ходившего в руках В качестве участника и зрителя он писал что существует — ах! заново им названа печально милая земельная судьба Всех таких и быстро и нахально закрывают тесные гроба. О ком писал? О себе? О ком-то из коллег по андеграунду, который тоже по Москве ходил "в руках", то есть в списках, без надежды напечататься?.. Неизвестно. Только вот сейчас "сочинитель" позаботился о том, чтобы никакая "девочка в калошках" не явилась на его погребение. Последним желанием писателя были закрытые похороны .