От «Эдички» к «Лимонке»
«Да, смерть» – было официальным приветствием в Национал-большевистской партии (НБП, запрещена в РФ). И теперь «да» сказал смерти основатель партии Эдуард Лимонов. Он умер, что называется, на ходу, борясь и выясняя отношения, подобно Маяковскому. Последняя запись в его блоге – оптимистичная: «Я заключил договор на новую книгу». А перед тем он успел публично разругаться с Захаром Прилепиным, вычеркнув его из числа своих соратников. Ровно 16 лет назад мне как интервьюеру довелось встретиться с Лимоновым на его конспиративной квартире где-то в районе Курского вокзала. В памяти осталась стильность – и его скромного жилища, и его самого. Было видно, что это человек, много поживший на Западе. Биография Лимонова довольно нестандартна. Выросший в Харькове, он рано связался с местной неформальной тусовкой, один из представителей которой – художник Вагрич Бахчинян – и подобрал ему псевдоним. Я специально посмотрел спустя два часа об объявлении о смерти писателя несколько новостных сайтов Харькова – ни на одном не было новостей об этом. Родной город мстит Лимонову за его политическую позицию. В конце 60-х он перебрался в Москву, крутился в околодиссидентских кругах, писал стихи, попутно занимаясь пошивом джинсов для элиты (а, может, это и поздняя легенда – харизматики любят сочинять про себя, но в любом случае в трудолюбии ему отказать нельзя, и к богемным привычкам писатель относился отрицательно). Лимонов не был антисоветчиком, но его взгляды и образ жизни слабо соответствовали понятию советского писателя, и он таковым и не стал. Времена на дворе стояли уже «вегетарианские», так что он смог избежать тюрьмы, и, не будучи евреем, выехать за границу – под давлением КГБ. За рубежом Лимонов не сразу нашёл себя, долго не мог вписаться в эмигрантскую среду, чуждую ему во всех смыслах. В США его леворадикальные идеи успеха не имели, и в 1980 году он переехал во Францию, где социалисты всех мастей были сильны, и он чувствовал там себя гораздо лучше и прочнее. К этой стране он до последних дней испытывал симпатию и интерес — недаром писатель так внимательно следил за акциями «жёлтых жилетов» и подробно комментировал них. Накануне переезда в Европу в той же Франции был напечатан роман, принесший Лимонову славу, – «Это я - Эдичка», но написанный в США на американском материале. В этом произведении ярко проявились все сильные и слабые стороны Лимонова как писателя – опора на автобиографичность, точность и яркость языка, неспособность к построению сюжета, вообще, к вымыслу. Когда в конце перестройки роман наконец-то дошёл до советского читателя, он воспринимался как откровение. Помню, как я читал его 20-летним студентом и безудержно хохотал, но не от смеха, а от шока, от того, что напечатанное в книге не должно было быть напечатанным по всем привычным правилам. Сегодня, спустя 30 лет, вряд ли кто читает «Эдичку», особенно в среде молодежи, — большая часть успеха романа основывалась именно на нарушении тогдашних табу. Скажу честно — я не считаю Лимонова великим писателем. Он был хорошим острословом, метким наблюдателем, особенно чужих недостатков. Эти качества ярко проявились в его блоге – новом для него жанре, которым он овладел уже на седьмом десятке и успешно в нём реализовывался. Но вот собственно значительным прозаиком он не являлся. Повторю – сюжет ему не давался, и потому книги о харьковской юности читаются как весьма скучное повествование. Он написал много, но останется в литературе от него мало. Стихи Лимонова также на любителя. Но Лимонов стал Лимоновым – признанной фигурой литературного и политического истеблишмента современной России не благодаря своим книгам, а своей политической деятельности. Тут он значительно превосходил большинство соперников – и колоритностью своей фигуры, и остротой языка, и нестандартностью, непредсказуемостью своих акций. В отличие от подавляющего большинства не принявшей его эмигрантской публики, Лимонов вернулся на родину после 1991 года. Россия стремительно строила капитализм, а он приехал с ним бороться. В этом заключалось уникальность его положения. Основанная им в 1993-м Национал-большевистская партия привлекала к себе всё живое и искреннее, что имелось в стране в циничные и продажные девяностые и последующие годы. Сколько одухотворенных провинциальных юношей и девушек, попадая в Москву, стремились первым делом посетить легендарный Бункер – штаб-квартиру НБП. Затеянная им газета «Лимонка» служила в те годы для многих отдушиной на фоне лживой и продажной прессы, не замечавшей народных страданий. Лимонов играл всерьез – он посетил, наверное, все межнациональные конфликты постсоветского пространства, заехал даже повоевать в Югославию, а в 2001-м году, уже при Владимире Путине, попал в тюрьму за подготовку вооруженного вторжения в Казахстан. Так неудачно он выступил предшественником Игоря Стрелкова, когда это еще было «не в тренде». После более чем двухлетней отсидки Лимонов стал осторожнее, а, главное, видимо, окончательно понял призрачность своих упований на успех в публичной политике в современной России. Попытки писателя избраться в Думу поначалу проваливались, а после его вообще не допускали к выборам. Акции молодых активистов НБП начала двухтысячных – захваты приёмных министерств, забрасывание яйцами высокопоставленных чиновников – ни к чему не приводили, и на курс власти не влияли, а приговоры национал-большевики получали весьма жёсткие. НБП так и не зарегистрировали, а после и вовсе запретили. Союз с либералами привел только к очередным разочарованиям, Лимонов так никогда и не смог простить Борису Немцову увода колонны демонстрантов на разрешенную и безопасную Болотную, вместо того, чтобы идти на столкновение. Последние десять лет Лимонов занимал довольно необычное место в культурной и общественной жизни России. С одной стороны, он продолжал исповедовать и выражать свои радикальные взгляды, с другой – публиковался в провластных СМИ, поддерживал те или иные внешнеполитические акции правительства. При этом он считался в самых разных кругах кем-то вроде гуру, ему слали поздравления высокопоставленные чиновники, идейные либералы охотно прощали его коммунизм, а леваки – ситуативное сотрудничество с властью. Многие называли Лимонова крупнейшим современным писателем. Он активно вел свой блог в ЖЖ и Facebook, показав и доказав, что в наше время издание собственной газеты вовсе не обязательно, и почившая в бозе «Лимонка» – тому доказательство. Лимонов исправно писал и колонки в нескольких изданиях, но они уже мало кого волновали. Думаю, сам себя он считал непризнанным и непонятым. Его вполне можно назвать русским Жаном Жене – бунтарь, вписанный, тем не менее, в медийную и публичную среду, часть истеблишмента, пуcть и из контрэлиты.