Свободный Запад раскачал собственную лодку
Еще шестьдесят лет назад Маршалл Маклюэн назвал обеспеченное новыми средствами коммуникации человечество глобальной деревней, но смысл этой метафоры был отнюдь не пасторален: «Вместо того, чтобы превратиться в колоссальную Александрийскую библиотеку, мир стал компьютером, электронным мозгом именно так, как это описывается в непритязательной научной фантастике. По мере того, как наши чувства выходят наружу, Большой Брат проникает вовнутрь. Поэтому, если мы не сумеем осознать эту динамику, то в один прекрасный день окажемся погруженными в атмосферу панического страха, приличествующую тесному мирку племенных барабанов с его всеобщей взаимозависимостью и вынужденным сосуществованием». С тех пор интернет принес нам и Александрийскую библиотеку, но в бытовании человечества это ничего не изменило: говоря словами Маклюэна, «новая электрическая культура вновь подводит под нашу жизнь племенную основу». Хорошей лакмусовой бумажкой стал коронавирус: дикость, явленная в Новых Санжарах, где аборигены страны победившего революционного достоинства забрасывали камнями автобусы с прибывшими из Китая на карантин соотечественниками, трудно счесть специфически украинской, хотя больше подобных инцидентов пока вроде бы нигде не наблюдалось, а история с якобы подожженной в Иране больницей вроде бы оказалась фейком. Пусть безобидным коронавирус называть не приходится, потери от связанной с ним медиапаники могут оказаться куда страшнее самой заразы. Не хотелось бы выглядеть беспричинным оптимистом, но, если по данным ВОЗ от безобидного сезонного гриппа ежегодно умирают до 650 тыс. человек, а за два месяца якобы чудовищной пандемии умерло менее 3,5 тыс., паниковать стоит разве что от подозрений по поводу того, кому эта паника выгодна. По крайней мере, в Китае, как уверяет известный врач Павел Воробьев, эпидемия уже закончилась. Мы живем в глобальной потемкинской деревне, за прекрасным фасадом которой кроются средневековые дикость и невежество. Как все устроено, люди не понимают: они обречены или слушать экспертов (по большей части сомнительных), или полагаться на собственные умственные способности, бросаясь в закрытый бассейн с сухим льдом. Едва ли не каждый из нас в какой-либо ситуации может оказаться претендентом на премию Дарвина: чего стоят только упования некоторых патриотически настроенных умов на стихию, которая избавит их от США. Александр Городницкий напоминает: «Угрозой, масштабы которой мы не можем сегодня точно представить, является американский вулкан Йеллоустоун. Просчитано, что при определённой силе и длительности извержения количество пепла, выброшенного в атмосферу, приведёт к «ядерной зиме» — глобальному оледенению, вымиранию многих сегментов фауны и флоры. По северному полушарию прокатятся мощные цунами, смывающие прибрежные города. Америка в этом случае «накроется» через полчаса, а у нас будут ещё сутки на размышление». Сутки на размышление хороши при наличии ума, а при его отсутствии просто пугают. Лучше не представлять себе цивилизованное человечество, на последние сутки предоставленное своим страхам. Городницкий и в этом интервью разоблачает аферу «глобального потепления». Не будучи специалистом, бессмысленно судить об аргументах за и против, но, как и в случае с коронавирусом, мошенничество трудно не увидеть даже там, где определенная опасность и в самом деле присутствует. Экспертные суждения для меня по большей части давно уже сродни откровениям «британских ученых». После холестериновой аферы трудно не подвергать сомнению идеи о пользе и вреде чего-либо. Особенно учитывая мудрость народной поговорки «что для русского здорово, то для немца — карачун». Речь тут, разумеется, не о русских и немцах, а о том, что одни и те же вещи на разных людей могут влиять совершенно противоположным образом. Кто-то загибается от спорта, кто-то — от гиподинамии, кто-то от жирной пищи, а кто-то от диет. Тут вот как раз выяснилось, что коронавирус не берет курильщиков. И что прикажете делать, закуривать? Ничуть не удивлюсь, если все разумные аргументы сторонников и противников идеи глобального потепления через некоторое время внутренне непротиворечиво объединит какая-нибудь новая теория всего. В конце концов, квантовая теория никоим образом не отменила классической физики. Проблемы человечества не в науках, а в идеологиях. Что-то загадочное в очередной раз происходит с головами западных интеллектуалов. Например, знаменитый сценарист Аарон Соркин говорит: «мы все невиновны, пока не доказана вина, если только это не сексуальное насилие». И это не бредни творческой натуры. После суда над Харви Вайнштейном окружной прокурор Манхэттена Сайрус Вэнс разъяснил: «Изнасилование есть изнасилование, и неважно, совершено ли оно незнакомцем в темном переулке или партнером в интимных отношениях. Это изнасилование, даже если нет никаких вещественных доказательств и произошло оно очень давно». Оруэлл ещё о многом не догадывался. Хорошо, что мы еще можем смеяться над Мизулиной и Милоновым — в свободном мире уже не до смеха. Пока у нас Конституцию робко правят, там безо всякого референдума уже поменяли принципы права. Если сегодня презумпция невиновности не работает в одном случае, с чего бы завтра ей работать в другом, коли и новый прецедент будет оправдан новой политической целесообразностью? Основы цивилизации, которые еще недавно казались нам незыблемыми, оказались весьма и весьма жидкими. Свободный Запад, расшатывая традиционные ценности, раскачал собственную лодку. Хотим мы того или не хотим, иронизируем над записыванием в Конституцию памяти предков или нет, но культура (то, что отличает нас от животных в лучшую сторону), — это преемственность. Не только культурный слой и нематериальные активы, но и традиции, которые не что иное, как опыт истории. Страна, которая не хочет соблюдать собственные ценности, обречена кормить чужие. Свято место пусто не бывает. Даже будучи обвешанными всевозможными гаджетами и напичканными моднейшими идеями, в глубине души мы остаемся суеверными дикарями, жгущими ведьм, услугами которых пользовались перед этим. Никакая прекрасная Россия будущего ничего не изменит в человеческой природе. Но проблема не в том, что одни дикари считают прогрессивным называть маму и папу родителем №1 и родителем №2, а другие суеверно этого боятся. Проблема в том, что никакой абсурд не может победить, не став тоталитарным. Я не вижу ничего плохого в однополых семьях, как их ни называй, но для меня дико, когда их начинают пропагандировать в младших классах средней школы. Когда биологическую норму пытаются заменить идеологической, на смену традиционной любви приходит изнасилование мозга. И, боюсь, в отличие от подружек Харви Вайнштейна, его жертвам не удастся спустя годы подать в суд и получить компенсацию за то, на что они пошли добровольно.
