«Никто не сможет часами смотреть на экраны и ждать, пока что-то произойдет»
18 лет назад Андрей Мищенко сравнивал офшорное программирование с торговлей гвоздями. Сейчас его компания не только сменила название, но и продуктовую линейку расширила значительно. Как он эволюционировал? — Андрей Владимирович, почему изменилось направление вашей работы? — Долгое время мы занимались аутсорсингом, сотрудничая с Motorola Inc. По сути, мы продавали «головы» инженеров на определенное время, но за конечный продукт ничего не получали. Кроме опыта и знаний, никакой интеллектуальной собственности у нас не оставалось. После 2008 г. основной заказчик Motorola был поглощен Google и Lenovo, наша команда стала сокращаться. Мы сменили бизнес-модель, стали разрабатывать собственное IP (Intelectual Property) — программное обеспечение для видеокамер разного вида, благо опыт имелся. Затем, помимо программного обеспечения (software), стали заниматься электроникой (hardware). Сами проектируем печатные платы, производим их в Китае. Таким образом, сегодня мы предоставляем собственное «железо» и софт — программно-аппаратный комплекс, что дает возможность быстрой разработки сложных камер. Наши решения достаточно конкурентные, при этом мы конкурируем не по цене, а по возможности быстро создать сложный продукт. Заказчики, а среди них есть такие крупные, как Siemens, согласны платить больше денег, быстро получая продукт, решающий их потребности. С каждой камеры, которая продается, мы получаем роялти от пяти долларов, что позволяет вкладывать деньги в разработку нового программного обеспечения и оборудования. Наш ключевой партнер — Ambarella Inc, мы работаем на их видеопроцессорах. Вот, к примеру, камера с восемью сенсорами: сложная механика, электроника. Необходимо такое программное обеспечение, которое бы синхронизировало изображение со всех сенсоров с одинаковой картинкой, цветопередачей, экспозицией. Делаем дроны, секьюрити и спорт-камеры. Существует и камера с зум-объективом с приближением в 65 раз. Человек надевает метку и занимается спортом, камера его отслеживает, автоматически наводится, зуммируется, снимает. Сейчас мы активно развиваем радионаправление, одного из специалистов пригласили из Томска. — В КНР внедрили разработки по распознаванию лиц на улицах, аналогичная работа ведется в России. Насколько это осуществимо? — Китайцы по внедрению технологий, причем собственных, ушли далеко вперед. Сама задача весьма легко осуществима. Наш московский партнер занимается, в частности, распознаванием лиц, эти решения мы интегрируем в свои модули камер. Загружается фотография любого качества, и далее, если человек попал в поле зрение, камера его идентифицирует. Второй сценарий — распознавание ситуации. Человек, к примеру, упал, не двигается. Ситуация идентифицируется через обработку в нейронной сети. Подается соответствующий сигнал тревоги (символ лежащего человека), социальная служба реагирует. Раньше камера снимала видео, которое записывалось на SD-карту либо передавалось по сети. Новая тенденция: камеры ничего не передают, а самостоятельно анализируют изображение с использованием ускорителей нейронных сетей. Камеры — это как глаза у человека, они дают около 90% информации об окружающем мире. К примеру, устройство снимает газопровод и обнаруживает, что произошла утечка. Определяет, что в офис зашел чужой человек. Сигнализирует, когда злоумышленник пытается что-то сделать с банкоматом. В селфдрайвинге автомобилей тоже используются камеры, которые принимают решения на основе видео. — Почему не дала эффекта установка видеокамер для повышения безопасности на улицах, которая проводилась еще при Дарькине? — Оборудование не подразумевало аналитики. Либо запись в облако, либо охранник следит на мониторах. Но никто физически не может часами внимательно смотреть на экраны и ждать, пока что-то произойдет. В лучшем случае можно было посмотреть момент из архива, попытаться разобраться, что там было. Это постобработка, сейчас же все можно оценивать в реальном времени. — Как влияют процессы интеграции Владивостока в АТР на ваш бизнес? — По сути, мы давно интегрировались, у нас заказчики из Азии, Америки, Европы. Стало значительно удобнее с точки зрения логистики. 20 лет назад в США надо было лететь через Сахалин в Анкоридж, рейсы два раза в неделю. Сейчас все доступнее. Также наши клиенты оценили удобство электронных виз. — Почему во Владивостоке открываются новые компании, которые занимаются разработкой программного обеспечения, в том числе игр под «Андроид»? — Мобильные технологии вытесняют PC. Хотя бы потому, что у каждого школьника в кармане смартфон, по сути, мощный компьютер, и дети приучаются платить за софт. Рынок приложений для мобильных устройств — большой. Даже в камере используются два четырехъядерных видеопроцессора. Достаточно мощные системы, на которых можно решать серьезные задачи. Неудивительно, что программирование идет в сторону миниатюрных устройств: смартфонов, камер, часов. — 18 лет назад вы говорили, что не сокрушаетесь по поводу утечки мозгов. А сейчас? — Текучка у нас до сих пор не такая уж большая, правда, за 24 года многие уехали в США, Канаду, Корею и другие страны мира. Но именно за рубеж отток сейчас снизился. Сейчас уезжают в Москву, Санкт-Петербург: там зарплата вдвое выше, больше возможностей в целом. Но бывает и такое, что возвращаются обратно. Проблема кадров заключается больше в том, что качество обучения падает, образование запаздывает за рынком. Впрочем, так было и раньше. Влияют демография, внедрение ЕГЭ. 90% преподавателей ДВФУ — те, которые обучали нас еще. Притом что очевидно: программирование очень быстро меняется (новые языки, технологии). — Из какого теста «лепятся» хорошие программисты? — Нужен технический склад ума, желание разобраться, освоить новое. Мне всегда нравились математика и физика. В последних классах школы с радостью воспользовался возможностью заниматься на компьютере. Эффективность оценивается по скорости, качеству, умению решать сложные задачи. Сколько строк кода написано и так, чтобы было не очень много ошибок. — Программист — человек, работающий на «удаленке», в офисе ему находиться не обязательно? — Универсального решения нет. Но, поскольку мы «близки» к «железу», надо делать прошивки, тестировать оборудование, часто требуется быть в офисе. Для того чтобы выпустить камеру, надо ее протестировать в лабораторных условиях. Плюс — командная работа. Мы ценим наш корпоративный дух, сплоченность. Вместе делаем инновационные вещи, которые вдохновляют. Множество разных задач и сложностей, специалисты в разных областях, любой может предложить улучшения. — На ваш взгляд, есть ли будущее у «Силиконовой долины» на острове Русском? — Безусловно, есть. Технопарк полезен с точки зрения интеграции образования и бизнеса. Для более серьезного развития нужна совокупность факторов, но прежде всего внимание государства и инвесторов. У бизнеса отношение к IT меняется, он активно разрабатывает и внедряет собственные технологии. Купить дешевле и быстрее, но перспективнее — свое. Тогда меньше зависимость от поставщиков, больше возможностей сделать что-то инновационное, полезное для рынка.
