Джаз разрушителя основ: к юбилею Бориса Виана

Век назад в предместье Парижа на свет появился Борис Виан. За свою короткую жизнь он внёс немалый вклад в мировую культуру, став скандальным «возбудителем» стражей традиционной морали и кумиром молодёжи. Его книги выходили огромными тиражами, а одну из запрещённых песен перевели на множество языков, сделав после смерти автора гимном антивоенного движения. NEWS.ru вспоминает этого «белого негра» — джазмена, инженера, художника, публициста и писателя, превратившего абсурд повседневной жизни в литературную нетленку. Именем Годунова Виан родился 10 марта 1920 года в городе Виль-д’Аврэ. Борис стал вторым сыном в семье, позднее появились на свет брат и сестра. Их отец — Поль Виан — был классическим буржуа, владел фабрикой по изготовлению украшений. Кроме этого, он проявлял интерес к литературе и изобретательству — занимался переводами, сочинительством и литьём из бронзы. Мать будущего писателя и джазмена — Ивонна Вольдемар-Равене — происходила из влиятельного рода, владевшего нефтяными месторождениями в Баку и заводами во Франции. Она умела играть на арфе и фортепиано, обожала классическую музыку, что отразилось на «русском» имени сына, названного в честь её любимой оперы «Борис Годунов» Мусоргского. Когда Борис Виан станет знаменитым, консервативно настроенная публика, недовольная его «неподобающими» произведениями, в приступах охранительной ярости начнёт требовать, чтобы тот убирался в коммунистическую Россию. Учиться Борис начал дома, позднее стал посещать лицей в коммуне Севр, а затем в Версале. В 1935 году юноша получил звание бакалавра по латыни и греческому языку, а ещё через два года — по математике и философии. В 1939-м он поступил в Центральную инженерную школу в Париже, после окончания которой устроился во Французскую ассоциацию стандартизации, одновременно занимаясь музыкой и литературой. На период обучения Виана пришлась нацистская оккупация Франции, из-за которой семья перебралась в город Капбретон на юге страны. Там Борис познакомился со своей будущей первой женой Мишель, от которого она позднее уйдёт к Жан-Полю Сартру. Несмотря на то, что знаменитый философ-экзистенциалист жил с Симоной де Бовуар, они практиковали полиаморию, и романы «на стороне» не считались чем-то аморальным. Имя мыслителя в несколько исковерканном варианте — Жан-Соль Партр — появится в одном из романов Виана «Пена Дней», написанном в 1946 году. Автор таким образом высмеивал преклонение молодёжи перед модным учёным, но эта книга, отдельные главы которой, кстати, впервые были опубликованы в редактируемом Сартром журнале Les Temps Modernes, была совсем о другом. О кризисе взросления и распаде юношеской беззаботности под ударами неприглядного «взрослого мира», с его угрюмым милитаризмом и несвободой. Этот полистилистический, полный неожиданных метафор и циничного юмора текст начинается как беззаботное бытописание молодых тусовщиков. Здесь и вечеринки, и романтические отношения, и, конечно же, «пиано-коктейль» — вымышленный музыкальный аппарат, синтезирующий различные алкогольные напитки. Тут проявил себя не только Виан-писатель, но и Виан-инженер, автор нескольких официально запатентованных изобретений. К концу же сюжет трансформируется в густую эсхатологическую трагедию, разворачивающуюся вокруг болезни одной из героинь. Чтобы продлить её дни, молодой супруг вынужден идти во «взрослый мир» и трудиться на опостылевшей работе, согревая своим телом выращиваемые на плантациях винтовки. В этой линии автор не только заявил о своём антимилитаризме, о котором чуть ниже, но и отрефлексировал конфликт отцов и детей, предвосхитив один из лейтмотивов «молодёжной революции» 1960-х. Уже после смерти Виана, в дни «Красного мая» 1968-го, «Пена дней» станет любимой книгой бунтующих студентов и молодых рабочих, наряду с цитатником Мао и «Капиталом» Маркса. Всего Виан написал 10 романов, а также множество пьес и рассказов под многочисленными псевдонимами. Кроме этого, он занимался переводами с английского. В частности, в его редакции на французском выходили произведения американского детективного писателя Рэймонда Чандлера. Самой трагичной в его судьбе стала книга «Я приду плюнуть на ваши могилы», как и «Пена дней», вышедшая в 1946 году. Это была мистификация, якобы созданная афроамериканским автором Верноном Салливеном, который в США не мог издаться из-за расистской политики властей. Писателя нарекли Верноном в честь Поля Вернона, музыканта из ансамбля Абади (друга Виана — джазового музыканта Клода Абади. — NEWS.ru), а фамилию ему дали Салливен — в память о Джо Салливене, знаменитом джазовом пианисте. Сочинили интригующую легенду: будто Салливен был начинающим писателем, «белым» негром, то есть потерявшим видимые признаки негроидной расы; будто на родине ему грозил суд Линча и потому роман можно было издать только за границей, да и то под псевдонимом. Как переводчик и специалист по американской литературе Виан даже проанализировал в предисловии литературные корни нового американского прозаика, уловив влияние Генри Миллера, Джеймса Кейна, Фолкнера и Колдуэлла, — писала переводчик и биограф Бориса Виана Мария Аннинская. Против моралистов и линчевателей Главный герой вышедшего огромным тиражом романа «Я приду плюнуть на ваши могилы», метис Ли Андерсон, решил изощрённо отомстить линчевавшим брата за ухаживания за белой девушкой. Он совратил двух дочек плантатора и убил их. Повествование «Вернон Салливен» (под этим псевдонимом позднее Виан написал ещё несколько книг) снабдил откровенными эротическими сценами, вызвавшими гнев у ревнителей «духовности» во главе с неким Даниэлем Паркером, а позднее и ассоциации ветеранов Первой мировой войны. В начале 1947 года эта публика подала на Виана в суд за нанесение ущерба общественной морали и нарушение закона о семье и браке. О Борисе Виане как о литераторе не имеет смысла долго рассказывать, потому что всем и каждому он теперь известен как переводчик «Я приду плюнуть на ваши могилы», ошеломляющего романа, подписанного Верноном Салливеном, о котором мы знаем только то, что он негр. Определённая схожесть стиля и ряд совпадений уже давно наводят на мысль, что переводчик и автор — одно и то же лицо, — писало в мае 1947 года издание Point de vue. Во время судебных разбирательств Виан признался, что Салливен — это он. В итоге ему присудили штраф в 100 тысяч франков. Но чем было какое-то судебное решение по сравнению со славой свободомыслящего писателя, не боящегося критиковать расизм и ханжество? На этом фоне повезло войти в историю и гонителю автора скандальной книги. Виан-Салливен сделал Паркера второстепенным и, естественно, отрицательным персонажем продолжения книги о «белом негре» — «Все мертвецы одного цвета». В 1948 году Виану предложили написать киносценарий на основе романа «Я приду плюнуть на ваши могилы». Контракт был заключён, но дело застопорилось почти на 10 лет. За эти годы право на съёмки переходило от одной компании к другой. Изначально создатель книги хотел, чтобы экранизация вышла под другим названием, но это требование не соблюли. О самой премьере, запланированной на роковую дату 23 июня 1959 года, автор сценария узнал чуть ли не за день. И эта весть кардинально пошатнула его здоровье (после перенесённой в 12-летнем возрасте инфекции он страдал от сердечной недостаточности). Виан успел предупредить, что хочет снять свое имя (с титров. — NEWS.ru). Накануне у него так сильно стучало сердце, что Урсула (Урсула Кюблер — вторая жена писателя. — NEWS.ru), сидя в другом углу комнаты, отчётливо слышала его удары. Он не знал, идти ли. Урсула молчала. Он позвонил Мишель; та сказала «не ходи». Борис пошёл. Просмотр начался около десяти утра в зале «Пети Марбёф». Несколько минут спустя Борис уронил голову на спинку кресла и потерял сознание. Умер он по дороге в больницу, не приходя в себя, — рассказывала Мария Аннинская. В прямом смысле смертоносную картину «Я приду плюнуть на ваши могилы» в жанре нуара снял продюсер и режиссёр Мишель Гаст. Надо сказать, что не всегда отношения Виана с кинематографом складывались трагически. За 39 лет жизни он успел сняться в восьми фильмах, а уже после смерти трижды была экранизирована «Пена дней». Первым знаменитую любовную драму превратил в фильм французский режиссёр Шарль Бельмон в знаковом для Пятой Республики 1968-м году. В 2001 году вышла основанная на романе лиричная картина японского кинематографиста Го Ридзю «Хлоя». Третий раз за визуализацию текста Виана взялся Мишель Гондри в 2013-м. По мнению ряда критиков, эта версия оказалась наиболее точным кинопрочтением. При жизни Борис Виан снимался в кино не только как актёр, но и как джазовый музыкант. Эта линия его творческого пути неразрывна с литературным процессом, наполненным антираситским пафосом «белого негра». Кстати, так называлось и вышедшее в 1957-м эссе американского драматурга Нормана Кингсли Мейлера, считавшееся своеобразным манифестом хипстеров. Речь тут не про тех субкультурщиков 2010-х с музыкой инди в наушниках и в модном винтажном прикиде, а про поклонников джаза 1940-1950-х, своего рода «стиляг» западного мира, в том числе «подражателей» автора «Пены дней» и других писателей, сделавших революцию в мировой литературе середины прошлого столетия (Керуак, Берроуз, Гинзберг). Слово дезертира Регулярно играть на трубе в джазе Борис Виан стал после знакомства в 1942-м году с упомянутым Клодом Абади. Через год их бэнд некоторое время назывался «Абади-Виан», будущий писатель ориентировался на Дюка Эллингтона и Бикса Бейдербека. Позднее, в 1944-м, в их компании появился антифашист Клод Леон, за спиной которого был побег из немецкого концлагеря и участие в Сопротивлении. А ещё через два года музыкальный коллектив победил на IX конкурсе джазистов в Париже. В начале 1950-х Виан начал сочинять тексты для песен и стал звездой богемного парижского квартала Сен-Жермен-де-Пре, завсегдатаем которого были Сартр и де Бовуар. Всего им создано 400 песенных текстов, один из которых — «Дезертир» — стал не менее взрывным, чем книги. Виан, видимо, со времён оккупации возненавидел военные авантюры и полицейщину, воздавая им должное в своём творчестве. Так, в пьесе «Полдник генералов» он выставил людей в погонах ответственными за «всеобщую живодёрню». Доставалось от него и полицейским, которые в «Пене дней» убили одного из героев. В рассказе «Прилежные ученики» писатель проговаривает, как стражи порядка изучают «старое-доброе ультранасилие»: Они (курсанты полицейской академии Люн и Патон. — NEWS.ru) пропустили мимо себя первого — высокого тощего мужчину с лысиной и мешком мышиной тушёнки за спиной. Он прошёл, и тогда Патон выстрелил. Удивлённо крякнув, тот упал, и банки из мешка раскатились по земле. Патон был с почином, настала очередь Люна. Он вроде бы уложил ещё двоих, но они вдруг вскочили и пустились наутёк. Люн изрыгнул поток проклятий, а револьвер Патона дал осечку. Ещё трое жуликов проскочили у них под самым носом. Последней бежала женщина, и разъярённый Люн выпустил в неё всю обойму. Патон тут же выскочил из окопчика, чтобы прикончить её, но она и так уже была готова. Красивая блондинка. Кровь, брызнувшая на её босые ноги, казалось, покрыла ногти ярким лаком. Запястье левой руки охватывал новенький осиновый браслет. Девушка была худа как щепка. Наверняка умерла натощак. Что ж, оно и полезней для здоровья. Песня «Дезертир» появилась в 1954-м году как протест против военной кампании Парижа за сохранение колоний в Индокитае. На протяжении другой имперской авантюры Франции в Алжире она оставалась под запретом. Несмотря на это, текст перевели на разные языки мира, и уже в годы американской войны во Вьетнаме она стала одним из гимнов бунтующий молодёжи 1960-х. На английском её исполняла фолк-певица Джоэн Баэз. После событий 2014 года в Донбассе знаменитая песня Виана зазвучала на украинском и русском языках. В России её исполнил переводчик, поэт и лидер группы «Аркадий Коц» Кирилл Медведев: Пишу Вам, президент, / Хоть и не жду ответа. / Поверьте мне, что это / Последний аргумент. / Свой призывной листок / Я получаю в среду, / Вы ждёте что поеду / Я тотчас на Восток. / Скажу Вам наперёд: / Такого не случится, / Месьё! Меня убийцей / Никто не назовёт. Эти строки перекликаются со стихотворением Бертольда Брехта, хотя «Дезертир» Виана постулирует более умеренную — пацифистскую — позицию, нежели кредо немецкого драматурга, выступавшего вместо отказа от оружия за «разворот штыков» против захватчиков: Мой брат был храбрый лётчик. / Пришёл ему вызов вдруг. / Собрал он быстро чемодан / И укатил на юг. / Мой брат — завоеватель. / В стране у нас теснота. / Чужой страны захватить кусок — / Старинная наша мечта. / И брат захватил геройски / Кусок чужой страны: / Длины в том куске метр семьдесят пять / И метр пятьдесят глубины. Последний холст «белого негра» Помимо литературы, музыки и кино Борис Виан также известен (правда, в меньшей степени) как художник. В декабре 1946-го литературный журнал «La Nouvelle Revue française» организовал в галерее «Плеяды» выставку картин и рисунков французских писателей. «Если вы умеете писать, значит, умеете и рисовать», — гласил девиз. Галерея заполучила рисунки и картины Верлена, Аполлинера, Арагона, Бодлера, Кено и других. Кено предложил участвовать Виану. И вот за несколько недель Борис, никогда не державший в руках кисти, написал специально для выставки с полдюжины картин. Это удивительно, но в них соблюдены законы композиции, есть глубина пространства, бинокулярная перспектива, движение, — рассказывала Мария Аннинская. В 1999-м году Парижская гуманитарная академия за $14 млн купила на лондонском аукционе Sotheby's написанную акрилом картину Бориса Виана «Моя израненная душа». Вместе с ней с молотка ушла рукопись 1959-го, описывающая последний день жизни писателя и музыканта. Вот уже два месяца, как я живу в «Хатке бобра» (парижской мастерской Симоны де Бовуар. — NEWS.ru), в Чайна-таун, между Сен-Жермен-де-Пре и Латинским кварталом, куда переместилась жизнь. Это мастерская с полукруглым залом, которую мне любезно предоставила Симона — «Бобёр» — жена Жан-Поля, которая по-прежнему хорошо ко мне относится, несмотря на все скандалы. Я абсолютно расслаблен, я пытаюсь понять себя, я должен деньги всем, кому только возможно. Сегодня я закончил картину, которую назвал «Моя израненная душа» — это розовый модуль, в виде перевёрнутого пикового туза огромного размера, покрытый множеством крапинок, как клубничка. Это язвы и выстрелы, незаживающие раны. В середине глаз. Вокруг оранжевая, лучистая энергия. Никогда ещё я не испытывал такого острого чувства любви и зависимости, кроме как глядя на этот холст, — следовало из записки. Будучи успешным человеком, Виан всячески старался примерить на себя шкуру «негра этого мира», как бы извиняясь, что не собирал окурки на мостовой, не мыл стаканы в баре и не укрывался газетами как клошар под мостом. Пребывая в богемно-индивидуалистической среде и не объявляя о радикальной политической ангажированности, он как мог искупал собственную буржуазность и пытался исполнить «социальный заказ» на демонтаж архаичных норм жизни. В конце 1960-х его работу частично доделали вышедшие на арену истории народные массы.