Как Катовице было Сталинградом, а потом стало побратимом бывшего Сталино
Галина Михальская никогда не забудет 8 марта 1953 года, и вовсе не в связи с международным женским праздником. В тот день они с сестрой возвращались от родственников из Кракова и попросили в кассе на железнодорожном вокзале два билета до Катовице. Каким же было удивление учениц катовицкого лицея, когда кассирша уверенно ответила, что такого города больше не существует! Но оказалось, что с их родным в Катовице ничего не случилось, — просто нужно было просить «два билета до Сталинграда». Дело в том, что 7 марта Государственный Совет Польской Народной Республики (ПНР) принял Декрет о переименовании города Катовице в Сталинград (пол. Stalinogród), а Катовицкого воеводства — в Сталинградское. Мотивация — «почтить память Великого Вождя и Учителя трудящихся масс и Его бессмертные заслуги перед Польшей». Кстати, на том же заседании Госсовета Дворец культуры и науки в центре Варшавы получил имя Иосифа Сталина. Хотя декрет вступал в силу с 9 марта 1953 года, уже днём ранее в городе и регионе началась массовая замена табличек и вывесок, а на вокзалах зазвучали объявления «Сталинград, ранее Катовице». По всей стране в одну ночь были сменены дорожные указатели. Во времена ПНР канонической считалась версия, что 6 марта 1953-го, на следующий день после смерти Сталина, с предложением о переименовании в его честь Катовице и соответствующего региона обратились бюро воеводского комитета (ВК) Польской объединённой рабочей партии (ПОРП, так именовалась компартия Польши) и президиум воеводского Народного Совета. Однако первый секретарь ПОРП в 1970-1980 годах Эдвард Герек позже написал в своих воспоминаниях, что инициатива переименования исходила из Варшавы. Рано утром 7 марта 1953 года в кабинете первого секретаря Катовицкого ВК ПОРП Юзефа Ольшевского раздался звонок по линии спецсвязи. Член Политбюро ЦК ПОРП Якуб Берман потребовал немедленно подготовить представление о переименовании Катовиц и воеводства в честь Сталина. Ольшевский отнекивался, раздражённый Берман позвонил ещё раз, но не добился нужного результата. Вопрос был решён только после третьего звонка, когда в телефонной трубке Ольшевского раздался голос самого первого секретаря ЦК ПОРП Болеслава Берута. Всевластный Берут от имени Кремля пригрозил разогнать руководство воеводской парторганизации, что в те времена означало для функционеров переселение из тёплых кабинетов в тюремные камеры. Поэтому уже через несколько часов 7 марта 1953 года созванное Юзефом Ольшевским заседание Катовицкого ВК ПОРП и президиума Народного Совета Катовицкого воеводства обратилось к центральным властям с просьбой переименовать город и регион в честь Сталина — естественно, «прислушиваясь к голосу рабочего класса Катовице» и выполняя волю «широких масс». Правовыми аспектами никто не заморачивался — хотя полномочия по переименованию имел Государственный Совет ПНР, обращение из Катовиц было адресовано ЦК ПОРП. После обеда 7 марта 1953 года Госсовет ПНР принял упомянутый выше декрет о переименовании, который уже на следующий день был опубликован в «Официальном вестнике». Стоит отметить, что Болеслав Берут таким образом пытался решить сразу несколько проблем. Во-первых, безусловно, «прогнуться» перед Москвой, которая тогда была не только гарантом безопасности новых западных границ Польши, но и вливала огромные средства в восстановление народного хозяйства этой страны. Во-вторых, переименование помогало в стирании любых немецких следов в истории Катовице и всей отошедшей Польше Силезии. Ведь получив в 1945-м немецкие земли, и депортировав с них немцев в 1946-1947 годах, ПНР фактически создавала для бывших германских городов «новую историю». Из неё должны были исчезнуть немецкие «отцы города», отныне она состояла только из борьбы местного пролетариата, в которой классовые моменты должны были неразрывно слиться с национальными. Кстати, последнее объясняет, почему для переименования было выбрано именно Катовице — это было связано с экономической структурой города и воеводства. Именно здесь было сконцентрировано большинство тяжёлой промышленности в ПНР, соответственно — было больше всего рабочего класса. Правда, согласно довольно распространённому в Польше анекдоту, имя Сталина изначально намеревались даровать городу Ченстохова, центру польского католицизма. Но потом один из членов ЦК будто бы отметил, что это приведёт к ещё одному переименованию: Богоматери Ченстоховской в Богоматерь… Сталинградскую, и от идеи отказались. Впрочем, у римско-католической церкви не было проблем с использованием названия «Сталинград»: все структуры костёла в Катовице и воеводстве были переименованы в «Сталинградские», что указывалось на всей печатной продукции — молитвенниках и т.п. Кроме анекдота о Ченстохове, в Польше бытовал и ещё один, за который в 1953-м вполне можно было загреметь за решётку. Игра слов в нём будет без перевода понятна всем знающим украинский язык: «Почему в Сталинград переименовали именно Катовице? Потому что это единственный город, название которого начинается на КАТ…» (кат по-польски, как и по-украински, означает «палач»). Хотя подавляющее большинство жителей Катовице и воеводства были недовольны переименованием, на публичный протест решились только три местные школьницы. На печатной машинке родителей одной из них они напечатали несколько десятков листовок против переименования Катовице, а на заборах мелом и краской писали «Долой Сталинград», «Коммуна это зараза», «Смерть коммуне». Через несколько недель девочки были задержаны, и 8 июня 1953 года суд признал их виновными в «изготовлении и распространении листовок, подстрекающих к преступлениям и содержащих ложные сообщения, которые могут нанести материальный ущерб интересам Польского государства». Старшая из них, Барбара Галяс, получила четыре года тюрьмы, а Наталья Пекарская и София Климонда были отправлены в школу для малолетних правонарушителей. В 2004 году Барбара и Наталья стали почётными гражданами города Катовице, София к тому времени уже умерла. Стоит отметить, что к переименованию Катовице в Сталинград власти ПНР подошли серьёзно, и, несмотря экономические проблемы в стране, средств на обеспечение процесса не жалели. Так, до понедельника, 9 марта 1953 года, все учреждения города должны были иметь на бланках и печатях новое название. Предприятия, которые их изготавливали, обычно в субботу и воскресенье были закрыты, но теперь им пришлось работать круглосуточно. К примеру, только одна мастерская Катовице по производству печатей и штампов до утра 9 марта изготовила их более пяти тысяч штук. Были также заменены все регистрационные документы на автомобили, документы с новым названием города и региона выдавали и людям. Уже с вечера 7 марта 1953 года появившимся в Катовице младенцам записывали как место рождения «город Сталинград». Кстати, в музее истории города Катовице хранится справка о рождении первого ребёнка в польском Сталинграде — им стал Збигнев Анджей Кендзёра. При этом старое название города упоминать было небезопасно: к примеру, журналист газеты «Жизнь Варшавы» Лешек Мочульский на несколько лет получил «запрет на профессию» после того, как упомянул название Катовице в одной из статей. Адресованные в Катовице, а не в Сталинград, письма могли в лучшем случае не дойти, в худшем — вызвать проблемы с властями для отправителей. Структуры Сталинградского отныне Управления Безопасности должны были следить за употреблением жителями старого названия, и обеспечивать «соответствующее уважение» к новому. При этом руководство ПНР делало всё для рекламы нового названия. К примеру, окончательно переименование Катовице в Сталинград должен был утвердить Сейм Польши и представлять это решение на заседании 28 апреля 1953 года отправили известного силезского писателя Густава Морцинка. Он был пропагандистом «горняцких ценностей», его книги входили в школьную программу и были популярны у жителей Катовице и Польши в целом. После этого Морцинек, который не был коммунистом, а представлял младшего партнёра ПОРП — Демократическую партию, получил десятки писем от недовольных горожан, в том числе с угрозами. Менее известные писатели и поэты штамповали произведения, посвящённые новому названию Катовице («Ночной Сталинград», «Холмы над Сталинградом» и т.п.), естественно, была написана и «Песня о Сталинграде». Но главными «агитационными акциями» были новые объекты в Катовице-Сталинграде: Воеводский парк культуры и отдыха, планетарий, самый большой в ПНР «Силезский стадион» и даже архикафедральный костёл «Короля Христа», строительству которого также содействовали коммунистические власти. Катовице прожило под названием «Сталинград» три с половиной года. После ХХ съезда КПСС и осуждения культа личности Сталина в ПНР началась своя «оттепель». Возглавивший 21 октября 1956 года польских коммунистов Владислав Гомулка, который незадолго до того вышел из тюрьмы, начал в стране повсеместную «десталинизацию». Ещё в день избрания Гомулки первым секретарём ПОРП городской совет Сталинграда и Народный Совет Сталинградского воеводства приняли решение о возвращении Катовице и воеводству старых названий, и они сразу же стали использоваться официально. Государственный Совет ПНР принял декрет об отмене переименований Катовице и региона 10 декабря 1956 года, а Сейм ПНР утвердил это решение в марте 1957-го. Хотя на протяжении многих лет в Польше целенаправленно пытались забыть о «сталинградском» периоде в истории Катовице, ныне, как отмечает директор Музея истории города Яцек Себель, эти три года вызывают всё больший интерес в обществе. В декабре 2017-го музей организовал специальную выставку «Когда Катовице был Сталинградом…», на которой были представлены различные артефакты из 1953-1956 годов: железнодорожные и авиа-билеты из/в Сталинград, плакаты с этим названием, официальные таблички и письма, газеты, и конечно же — множество различных фотографий того периода. Кстати, Иосиф Виссарионович напомнил Катовице о себе парадоксальным способом. В 1967 году на Донбасс для изучения опыта прибыли горняки из ГДР и ПНР, соответственно — из Магдебурга и Катовице. После этого города обменялись «поездами дружбы», а со временем Катовице и Донецк (который, как известно, с 1924-го по 1961-й носил имя Сталина) стали городами-побратимами. В центре Донецка был открыт магазин «Катовице», где продавались товары производства ПНР. В 1981 году на русском и польском языках была издана книга Григория Яковлева и Ереми Глищинского «Донецк-Катовице», однако после введения в Польше военного положения сотрудничество между городами сошло на нет. книга донецк катовице Новый его виток начался в 2010 году во время подготовки к ЕВРО-2012. И хотя Катовице в перечень городов-хозяев чемпионата Европы по футболу так и не попал, в отличие от Донецка, 15 июня 2012 года в ратуше Катовице было подписано соглашение «О партнёрстве и сотрудничестве между городами Донецк и Катовице». Именно тогда в обоих городах многие впервые узнали, что тысячи жителей Катовице и Верхней Силезии в 1945-1948 годах были вывезены на Донбасс для принудительного труда на шахтах и промышленных предприятиях. В сентябре 2013 года в память об этих людях в центре Донецка был открыт памятник. После начала вооружённого конфликта на Донбассе связи между Донецком и Катовице опять прекратились. Один из их промоутеров, многолетний сотрудник горсовета Донецка и руководитель Союза поляков Донбасса Анатолий Терлецкий, в июне 2014 года ещё встретился с мэром Катовице, надеясь на продолжение сотрудничества между городами. Но уже в январе 2015-го в составе группы из почти 200 жителей Донбасса с польскими корнями Терлецкий окончательно уехал в Польшу. Собственно, сообщением о визите Терлецкого заканчивается информация о городе-побратиме Донецке на официальном сайте города Катовице. В истории сотрудничества бывшего Сталинграда и бывшего Сталино ныне поставлено многоточие, она ждёт своего продолжения.
