RT поговорил с активистом, который провёл собственное расследование дела «Сети»
В Рязанской области на днях были обнаружены останки, которые, предположительно, могут принадлежать Екатерине Левченко. Девушка жила в Пензе и общалась с фигурантами дела «Сети»*. В 2017 году она ушла из дома и не вернулась — как и её молодой человек Артём Дорофеев. Его тело нашли полтора года назад в том же лесу под Рязанью. К убийству молодых людей могут быть причастны пензенские фигуранты дела «Сети», уверен бывший левый активист Илья Хесин. В эксклюзивном интервью RT он рассказал о ходе своего гражданского расследования и показал переписку с Алексеем Полтавцом, заявившим, что он убил Дорофеева и Левченко вместе с фигурантом дела «Сети» Максимом Иванкиным. Что такое дело «Сети» О деле так называемого террористического сообщества «Сеть», которое расследовала ФСБ, стало известно в конце 2017 года. Согласно версии обвинения, члены сообщества имели ячейки в Пензе, Москве и Санкт-Петербурге, планировали теракты во время Чемпионата мира по футболу 2018 года, а также во время президентских выборов, постоянно занимались боевой подготовкой. Ряд членов сообщества был также причастен к незаконному хранению оружия, изготовлению и торговле наркотиками. По делу «Сети» были арестованы Илья Шакурский, Дмитрий Пчелинцев, Василий Куксов, Арман Сагынбаев, Михаил Кульков, Максим Иванкин, Андрей Чернов. Часть из них были задержаны в Пензе, некоторые этапированы туда (как, например, Сагынбаев). В Санкт-Петербурге по тому же делу были задержаны Юлий Бояршинов, Виктор Филинков, Игорь Шишкин. Фигуранты дела придерживались левых взглядов и ассоциировали себя с движением «антифа»**. По версии защиты, организации не существовало, а боевые тренировки были лишь совместными выездами на игры в страйкбол. Ряд фигурантов дела — Капустин, Пчелинцев, Филинков, Шакурский, Сагынбаев — заявляли, что в процессе следствия к ним применялись пытки. 17 января 2019 года Игорь Шишкин, заключивший досудебную сделку со следствием, получил три с половиной года колонии строгого режима. 10 февраля 2020-го Пчелинцев был приговорен к 18 годам лишения свободы, Шакурский — к 16 годам, Чернов — к 14 годам, Иванкин — к 13 годам, Кульков — к десяти, Куксов — к девяти, Сагынбаев — к шести годам лишения свободы. Вскоре после вынесения приговора интернет-издание «Медуза» опубликовало материал журналистов Максима Солопова и Кристины Сафоновой, в котором ещё один участник сообщества, Алексей Полтавец, а также бывший знакомый некоторых фигурантов дела, Илья Хесин, заявили о возможной причастности ряда фигурантов к умышленному убийству двух молодых пензенцев, Екатерины Левченко и Артёма Дорофеева. Согласно версии Хесина и Полтавца, Левченко и Дорофеев были втянуты в наркоторговлю, а когда решили добровольно сдаться полиции, Пчелинцев принял решение об их «ликвидации». Что и было исполнено Полтавцом и Иванкиным в лесу под Рязанью. Тело Дорофеева было обнаружено год спустя случайным прохожим. 4 марта 2020-го в том же лесу найдены женские останки и предметы одежды, похожие на те, что были на Екатерине Левченко. В интервью Хесина RT также фигурируют следующие персонажи, так или иначе связанные с делом «Сети»: Александра Аксёнова — жена Виктора Филинкова; Анна Шалункина — сестра Дмитрия Пчелинцева и в настоящее время жена Максима Иванкина; Илья Капустин, проходивший по делу свидетелем и получивший убежище в Финляндии, и Егор Зорин, также проходивший по делу свидетелем и написавший явку с повинной. Как появилось гражданское расследование — Илья, ты фактически обвиняешь некоторых фигурантов в убийстве. Возможно, оно было и не одно. Расскажи, на чём основываются твои предположения? — Я в январе 2019-го ездил повидать Илью Капустина в Финляндию. Там же встретился с Сашей Аксёновой. Мы практически ночь напролет читали материалы — что-то она подчёркивает, что-то я. Там есть странные переписки. Саша опознала по никнейму birnabir Алексея Полтавца. Сегодня адвокаты пытаются апеллировать к тому, что это фейковый материал. Я не могу судить, сфальсифицированный он или нет. Есть конкретная переписка, которая очень странно выглядит, и её подчёркивает следователь — в сканах материала дела сделаны пометки. Она о неких «гражданских», которые почему-то указаны как «НЛО». Мы не понимаем: что за НЛО, ребят, какая уфология вообще? Из переписки следовало, что есть какие-то «гражданские», с которыми надо было «решить вопрос». Аббревиатура «НЛО», как выяснил Хесин, означала «гражданские «на легальной основе». Согласно материалам дела, фигуранты в Пензе снимали квартиру вместе с убитым впоследствии Артёмом Дорофеевым. Там же бывала и пропавшая Екатерина Левченко. Именно их — Дорофеева и Левченко — могли называть «НЛО». По версии Хесина, молодые люди много знали о причастности ряда фигурантов дела «Сети» к производству и распространению наркотиков (вероятно, и сами могли в этом участвовать) и проводили время на «конспиративной квартире», которую между собой называли «Сады», — там же, считает следствие, и производились запрещённые вещества. — Как ты получил информацию о том, что что-то произошло в Рязани? — В апреле 2019 года проходит суд по продлению меры пресечения пензенской ячейке. И в этот момент с нами связывается Аня Шалункина и говорит, что к ней обратилась какая-то женщина из Рязани. Дальше выяснилась такая история: эта женщина — мать-одиночка, до 30 лет, живёт на одном из верхних этажей, однажды увидела в 2017 году на чердаке каких-то двух парней. Говорит, они «были какие-то все грязные, немытые, очень жалко их стало». Позвала домой: поживите, сказала, помойтесь... И они начали жить у неё. Но в какой-то момент они начинают резать вены и говорить: то ли они убили кого-то, то ли у них «кровь на руках и они хотят её смыть». Это всё при маленьком ребёнке этой женщины. Она рассказывает, что сначала хотела вызвать полицию. Но потом передумала, стало их жалко: «Они шатались где-то по улицам, рассказали, что в лесах где-то жили, в полях». Говорит, подумала, что «немного сошли с ума». Но позже узнала их уже в телевизоре и решила обратиться «поговорить, рассказать кому-то об этом». По словам Хесина, речь идёт о Максиме Иванкине и Алексее Полтавце. Оба были в марте 2017 года задержаны в Пензе по подозрению в распространении наркотиков. После допроса (Полтавец утверждает, что к нему применялись пытки) его и Иванкина отпустили под подписку о невыезде, но оба вскоре скрылись из города. На момент описываемых событий в 2017-м Полтавцу было 16 лет. В Пензу он приехал из Омска, где был известен как активист-анархист. После побега из Пензы, как рассказывал порталу «ОВД-инфо» сам Полтавец, он некоторое время работал в одном из российских городов на стройке, а затем нелегально перешёл границу с Украиной. В настоящее время живёт в Киеве. Иванкин после побега из Пензы более года скрывался, но в июле 2018-го был задержан. Против него и ещё одного фигуранта дела «Сети», Михаила Кулькова, завели дело о подготовке к сбыту наркотиков в крупном размере. Впоследствии его присоединили к делу о террористическом сообществе. Иванкина приговорили к 13 годам колонии строгого режима за участие в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК) и покушение на сбыт наркотиков в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30 и пункт «г» ч. 4 ст. 228.1 УК). — Когда картинка начала складываться? — Где-то в районе первого квартала 2019 года появляются уже официальные исчерпывающие сведения о том, что убитый, найденный каким-то охотником в рязанском лесу около села Лопухи, — сын жительницы Перми Надежды Дорофеевой. Экспертиза ДНК подтвердила. — Но это разные регионы. Как вообще связали найденное тело с пензенской жительницей? — Это был чат поддержки (фигурантов дела «Сети». — RT). Вот есть картинка на странице «Лиза Алерт Пенза» во «ВКонтакте» — о том, что он погиб. Есть на сайте СК по Рязанской области сообщение о найденном теле (с официального сайта сообщение было удалено, но с ним можно ознакомиться на сервисе web.archive.org. — RT). Я связался с «Лизой Алерт» и оставил им свой номер — для пензенских и рязанских следователей. Рязанцы вели дело по убийству Дорофеева — потому что тело нашли у них в лесу. А пензенцы вели розыскное дело. Мне позвонил следователь Пензенского СК, фамилию не помню, задал короткий список вопросов, я ему сказал, что, возможно, Иванкин и Кульков знают об этом. На что следователь сказал, что, мол, мы работали, были мысли насчет них, они говорят, не знают. — То есть они отбросили версию, пытались проверить, но глубже копать не стали? — Сказал, «мы поработали», но «дело ведёт ФСБ, они нам дорогу не дают». Я сказал, что, может, я могу об этом сказать, посодействовать, он говорит: «Лучше не надо». — Больше он тебя не вызывал? — Пензенский следователь спросил, могу ли я приехать в Пензу. Я сказал, что это сложно, у меня определённый рабочий график, и давайте всё официально. Он сказал: «Да, хорошо, попробую выбить командировку». На этом наше общение закончилось навсегда. — А из Рязани звонили? — Из Рязани следователь как-то более подробно и обстоятельно общался. Он тоже сказал, что нет возможности оперативно поговорить с Кульковым и Иванкиным... Он был более заинтересован. Рассказал о каких-то там подробностях судмедэкспертизы... Я понимаю, что у них, видимо, какие-то очень важные дела ещё есть, а тут какая-то мама, которая ищет свою дочку... Получалось, что в лес они ушли вчетвером: Алексей Полтавец, Максим Иванкин, Катя Левченко и Артём Дорофеев. В Рязани появилось только двое, Полтавец и Иванкин. Аня Шалункина несколько дней подряд спрашивала у ребят: что с Артёмом Дорофеевым? Максим Иванкин и Дима Пчелинцев игнорируют вопросы (оба в тот момент находятся в СИЗО. — RT). У Ани в какой-то день случается истерика: «Если вы не ответите на этот вопрос, я не знаю, что буду про вас думать. Наверное, я всё равно буду поддерживать вас, но мне нужно понимать, что в этом деле. Пишите по шкале от нуля до десяти, — если вы не можете писать подробности, — насколько вы причастны к смерти Дорофеева?». Иванкин вообще не ответил. А Пчелинцев пишет: «Я ноль из десяти, Иванкин — десять из десяти, но вообще мы уже стараемся не контактировать». RT удалось связаться с Александрой Аксёновой, женой Виктора Филинкова, с которой Хесин вместе и вёл расследование. На вопрос, знает ли она о словах в записке, адресованной Дмитрием Пчелинцевым его сестре Анне Шалункиной, Аксёнова написала следующее: «Когда Аня пыталась узнать, о том, почему рязанские следователи интересуются Иванкиным, Иванкин молчал и ничего не говорил. Тогда Аня попросила Диму Пчелинцева, который уже находился в СИЗО, сказать, что если он не может сообщить в чем дело, пускай хотя бы оценит риски, и Дима написал: «У меня 0 из 10, у Иванкина 10 из 10». Ни слова об убийстве там не было». Телефонный номер Анны Шалункиной, имеющийся в распоряжении RT, во время подготовки материала был недоступен. Аксёнова говорит, что Анна сначала вместе с ней и Ильёй Хесиным пыталась выяснить обстоятельства исчезновения Дорофеева и Левченко и возможную причастность к нему пензенских фигурантов. Но потом перестала выходить на связь. В январе стало известно, что Анна Шалункина вышла замуж за Максима Иванкина. Свадьба состоялась на территории пензенской исправительной колонии №4, где сейчас содержится обвиняемый. — А такие вопросы можно было задать напрямую людям, находившимся в СИЗО? — В принципе адвокат может задать. — То есть прямой вопрос предположительно был задан через адвоката? — Да, через адвоката. Эти бумажки мы видели все. И это повергло нас в шок. (На просьбу показать «бумажки» Хесин пояснил, что это были небольшие записки, которые в настоящее время уничтожены. — RT). — Адвокат Карташов говорит, что Иванкин в последний раз видел Екатерину и Артёма за несколько дней до исчезновения. — Если бы я был на месте адвоката Иванкина, я бы точно так же сказал. — Откуда информация, что они ушли в лес одновременно? — Точной информации, пожалуй, нет... — Пчелинцев говорит, что переписка была сфальсифицирована. — Допускаю, что может быть так. — Кроме этой переписки нет свидетельств, что Пчелинцев был знаком с Дорофеевым и Левченко? — В мае 2019 года я списался с Алексеем Полтавцом. Он рассказывал в числе прочего, что решение об убийстве было Иванкина и Пчелинцева, а исполнитель был Иванкин. Пчелинцев был таким ситуативным лидером. Он мог манипулировать людьми и провоцировать их на какие-то действия. Был чуть поумнее. Читаешь письма — понимаешь, что у Димы русский язык хоть какой-то есть, у Иванкина открытые письма менее грамотные, более эмоциональные, менее продуманные. На скринах переписки идёт беседа человека с ником «Izcvo» (утверждается, что это Полтавец) с человеком с ником «Владимир» (Хесин). «Владимир» пишет, что «в курсе всего» и спрашивает, «куда «Паша» (по словам Хесина, имеется в виду Максим Иванкин. — RT) дел тело Кати», а также «принимал ли «Антон» (по словам Хесина, это псевдоним Дмитрия Пчелинцева. — RT), решение по гражданским», потому что «сострадает бесплодному ожиданию». На это пользователь «Izcvo» отвечает, что «вообще [Дорофеева и Левченко] ввязал «Паша» и «Антон», что лично он был против. Далее беседа повторяет рассказанное Хесиным, также обсуждается тот факт, что, по мнению Полтавца, с наркотиками не имел дело только Куксов, а об убийстве «знала вся Пенза», кроме Куксова и Егора Зорина (проходил по делу, как свидетель). Далее Полтавец пишет, что не может «со всей правдой выступить, потому что это навредит Вите и Юлиану» (вероятно, речь идет о Викторе Филинкове и Юлии Бояршинове). Хесин уговаривает поделиться информацией с органами или хотя бы с мамой Левченко, на что «Izcvo» отвечает отказом: «Они тоже ни фига не пушистые, они соль [употребляли]... и подписались, что готовы хоть умереть за движ и т.д. — а потом нам... [всё равно].., мы всех сдадим», а также пишет, что боится, что силовики могут подумать, что это он организовал «Сеть». — Но в деле есть и другие фигуранты... — Да, там есть Арман Сагынбаев, о котором известно много фактов, и повторять их не будем. Я знал эти факты изначально. Он сейчас в Пензе, и он получил уже шесть лет колонии. — Но задержали его… — ...в Питере. Этапировали. Он там замешан в каких-то не самых нелицеприятных занятиях. — Ты имеешь в виду его отношения с женщинами? — Да. Есть видео... В общем, я не хочу к нему возвращаться. Но я абсолютно убеждён, что он не террорист, но как бы такой, очень сомнительный персонаж. Данная оценка — личное мнение Ильи Хесина. У себя в Facebook (Хесин в соцсети использует другую фамилию) он рассказывает о том, как Сагынбаев перевозил в машине товарища ведро с порохом, которое, якобы, купил на Avito. Это происходило в Санкт-Петербурге. На момент публикации пост в соцсети был недоступен, но мы сохранили скриншот. Некоторое время назад сразу несколько девушек опубликовали рассказы о своих интимных отношениях с Сагынбаевым. По их словам, молодой человек намеренно заражал их ВИЧ-инфекцией, применял к ним силу и снимал это на видео. После публикации правозащитники прекратили сбор средств в помощь Сагынбаеву. Сам молодой человек и его адвокат информацию не комментировали. — Сагынбаев был знаком с твоими товарищами? — Думаю, скорее всего, нет. Потому что сферы интересов совершенно не пересекающиеся... Сагынбаев, насколько я понимаю, вообще не работал. Какой-то он асоциальный тип. Возможно, с ним был знаком Игорь Шишкин. И, насколько я помню, имел конфликт с этим Арманом. Его очень мало кто переносил. Чего добивается Илья Хесин — Тебе не кажется, что ты общением с прессой навредил кампании в поддержку фигурантов дела «Сети»? Каковы твои мотивы, кроме понятного желания найти убийц двух подростков и добиться справедливости? — Я, мне кажется, только себе навредил. Потому что я спокойно жил — тут начинают все названивать. Теперь необходимость диалога по этому делу пытаются свести к моей личности... Перед лицом достаточно серьёзного обвинения оказались некоторые мои знакомые, приятели из каких-то светлых времён молодости. При этом я знаю, что это адекватные ребята, не асоциалы, не наркоманы какие-то... Я видел лично следы на теле Ильи Капустина. О котором говорят, что это его клопы покусали... Илья спокойный паренёк, который играл в компьютерные игры, эсперанто изучал, домашний парень. Он всегда помогал найти какие-то овощи для акций, на которых мы кормили бездомных. — Food not Bombs? — Да, «Еда вместо бомб». Мы были вегетарианцами. Каждое воскресенье приезжали на Владимирскую и кормили бездомных... Это всё скатывалось в какой-то жёсткий троллинг родителей фигурантов. Я не понимал: ну как можно, какие клопы?! У человека разбитое лицо, синяки, видны характерные какие-то парные следы. Он прошёл медицинское обследование в Финляндии, для того чтобы как-то защищать себя в ЕСПЧ. Ему дали заключение: это, действительно, могут быть следы от электрического тока. Да, никто не может никогда это всё достоверно утверждать. Но следы есть. Они у него до сих пор. Это не проходит. Это достаточно серьёзные повреждения. Илья говорит, что хочет восстановить свою честь, но возвращаться опасается, потому что дело-то идёт, а он уже заявил свой иск против России — пошёл против страны. Он боится, что страна ему может этого не простить. Также я считаю, что при этом в деле есть фигуранты, которые, как я понимаю из материалов, оказались, скорее всего, не в том месте и не в то время. В первую очередь, я говорю о Василии Куксове, который получил девять лет строгого режима. Человек заразился открытой формой туберкулеза, причём, в стадии распада. Это очень страшное заболевание, требуется сложная процедура лечения. Человек — инженер, разрабатывал какие-то насосы, компрессоры, получает девять лет и заболевание, которое в условиях строгого режима не смогут вылечить. Это очень дорогие лекарства, сложная процедура их выписывания, согласования с федеральным центром здравоохранения... Вася — ситуативный, как это у нас принято говорить, попаданец. Ещё и выхватывает максимальный «антиджекпот» в этой всей истории. — С кем еще ты знаком из фигурантов дела «Сети»? — Мы с Юлианом Бояршиновым (это фигурант «питерского дела»), когда в 2011 году были «болотные» протесты, людей кормили на выходе из судов. Потому что процесс очень длительный. — «Новая газета» рассказывала, что Бояршинов работал промышленным альпинистом и нашел где-то на чердаке банку с порохом. — Ну, да, такую версию я тоже слышал. Юлиан был достаточно спокойный и тихий молодой человек... — Вы обсуждали когда-нибудь что-то, что можно было трактовать как терроризм впоследствии? — Нет, мы ничего не обсуждали такого рода. Юлиан был «антифа», который всегда выступал за какие-то мирные, созидательные действия. Большое количество людей в Петербурге знает его как организатора крупнейшего фримаркета. Это такая околоевропейская инициатива — когда большое количество людей приносят одежду, которая им не нужна, и раздают нуждающимся. Иногда он поддерживал меня в организации субботников в Александрино, это парк в Питере... Да, естественно, у него были какие-то оппозиционные взгляды, это нельзя отрицать. Ну все молодые были, и мы, в общем, смотрели на мир, возможно, через призму чёрного и белого, и какого-то такого глобального понимания ситуации не было. Илья Хесин высказывает мнение о непричастности Капустина, Куксова и Бояршинова к уголовной деятельности. У обвинения есть своя версия. Василия Куксова задержали в октябре 2017 года в Перми. В феврале 2020-го Приволжский окружной военный суд приговорил Куксова к девяти годам строгого режима за участие в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ) и незаконном хранении оружия и боеприпасов (ч. 1, ст. 222 УК РФ). По версии обвинения, молодой человек, инженер-конструктор по образованию, был «связистом подгруппы»: учил остальных шифрованию и конспирации, а также отвечал за обеспечение мобильной связью. Илья Капустин проходил по делу как свидетель. Уехал из России в марте 2018 года. Юлий Бояршинов был задержан в Санкт-Петербурге вечером 21 января 2018 года. У него обнаружили 400 граммов дымного пороха. Суд над ним, как и над Виктором Филинковым ещё не состоялся. Следствие считает их петербургской ячейкой «Сети». Бояршинову предъявлены обвинения в участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК) и незаконном хранении взрывчатых веществ (ч.1 ст. 222.1 УК). Кто такой Илья Хесин — Сегодня многие обвиняют тебя в сотрудничестве с правоохранительными органами, что ты завербованный агент ФСБ. Тебе когда-нибудь поступали предложения о сотрудничестве? Например, ты участвовал в каких-то акциях, где тебя задерживали, и это создавало благоприятный момент? — Ну, начнём с того, что я офицер запаса, окончил военную кафедру, лейтенант запаса зенитно-ракетных войск. На этом моё сотрудничество с силовыми структурами закончилось в 2012-м году — когда я получил военный билет офицера запаса. И последними моими контактами после этого были попытки связаться со Следственным комитетом в Рязани и в Пензе. Да, действительно, во времена «антифа»-молодости задерживался по разным причинам, участвовал в каких-то маршах там, «Стратегия 31» была, ещё какие-то мероприятия, мы кормили бездомных, и там кому-то это не нравилось. Иной раз приходили сотрудники, либо люди, которые были как-то связаны с подразделениями Центра по борьбе с экстремизмом (сейчас Главное управление по противодействию экстремизму МВД РФ. — RT). Они как-то нам пытались в личную почту писать... Тебя прессуют, потом выпускают, заводят следующего и говорят: он тебя сдал. Ну, и это стандартная схема работы оперативных сотрудников. Ко мне претензий особо никогда не было. — Со стороны правоохранителей? — Нет, со стороны около-«антифа» кругов. — Как ты оказался в Москве? — Я в Питере родился, учился, но не женился. Закончил Санкт-Петербургский политехнический университет, инженерно-строительный факультет, кафедру возобновляемой энергетики. В определённый момент вот эта вся деятельность уличного «антифа» мне начала казаться не единственным способом как-то делать лучше себя и всё, что меня окружает. Соответственно, в университете я выбрал направление «Возобновляемая энергетика». На тот момент у меня была прямо голубая мечта какая-то: вот, здорово, не только углеводороды сжигать, а ещё и заниматься чем-то более или менее экологичным. Университет я закончил. Были сложности с окончанием. Потому что проходили протесты 2011 года, у меня там был сложный выбор: а нужен ли этот диплом, работы на тот момент, казалось, всё равно не найти. В 2012 году я заканчиваю универ. Какая ветроэнергетика?! Я пошёл по общестроительному профилю. Работал в Сочи на объектах. И вот масштабность этого проекта, этой стройки, причастность к ней — она меня окончательно и бесповоротно направила на то, что созидательная деятельность превыше всего. Да, конечно, чтобы построить олимпийский стадион, нужно снести какие-то деревья, дома и прочее. Было много конфликтных ситуаций с жителями. И у меня из-за этого в среде «антифа» тоже были какие-то недопонимания: называешь себя оппозиционером, в сам едешь работать на сочинскую стройку. А мне нравится Сочи, мне нравятся те олимпийские объекты! Да, они, конечно, там с какими-то проблемами и сложностями строились. Да, там есть, возможно, какие-то моменты, на которые следовало бы больше обращать внимание следственным органам. Но это просто круто — участвовать в таком большом проекте. Потом уже приходилось работать и с РЖД. Потом переехал сюда (в Москву. — RT), — появилась первая в открытом доступе вакансия, связанная с возобновляемой энергетикой. Я работаю в ПАО «РусГидро»... В Москве уже, получается, три года живу и работаю. Почему именно сейчас — И всё же, почему ты решил показать итоги своего расследования обществу? — Я видел, как мама Кати Левченко во «ВКонтакте» каждый день репостит свидетельства о деле «Сети», о пытках, и понял, что, если моя версия верна, то это кошмар: человек сочувствует тем, кто был, возможно, причастен к пропаже её дочери. — Родители Екатерины Левченко пошли в Следственный комитет и заявили обо всём. Насколько ты готов сейчас дать показания и что думаешь о дальнейших событиях? — Я готов активно сотрудничать со следствием. — Почему именно в эти дни ты решил поговорить с журналистами? Все ожидают сейчас апелляцию по делу «Сети». Почему не поговорил раньше? Или почему не подождал до момента, когда приговор будет оспорен? — Я периодически пытался связываться с представителями СМИ, таких как «Медиазона», «Новая газета», «ОВД-Инфо». Я встречал определённое понимание со стороны этих людей. Они все были шокированы и воспринимали очень близко к сердцу. Но как-то дальше не развивалось. И чем дальше, тем сильнее был такой своеобразный «синдром Кассандры». Я становился несколько истерично навязчивым в этих всех диалогах. И доверие моим мыслям и словам — оно, наверное, постепенно падало. Случилось дело о протестах в Москве, случилось дело Ивана Голунова. Общественность была сконцентрирована на этом. Постепенно общение с правозащитными группами сходило на нет. — Публикация «Медузы» вызвала огромный резонанс. Выступили адвокаты, выступили люди из движения поддержки. Не жалеешь, что именно сейчас решился на такой вот диалог с прессой? — Абсолютно не жалею. Единственный верный, как мне кажется, был момент. Основным мотивом, основным триггером было то, что вынесли очень строгий приговор «пензенской ячейке». Там семь человек получили от 6 до 18 лет. У нас за убийство и изнасилования меньше дают. — Пчелинцев вспоминает в письме о твоих отношениях с его бывшей женой. Насколько справедливы упрёки, есть ли конфликт интересов? — Конфликт интересов очевиден. Все видят: есть парень, который сидит, и есть парень, который начинает встречаться с его женой. Ситуативно он козёл, простите. Но давайте обсудим это потом, а? Я надеюсь, что эта ситуация позволит привлечь внимание людей, которые увидят: что-то там не так. Есть обращение СПЧ в Генпрокуратуру. Людей привлекают за разговоры, переписки, но никого не интересует убийство. Безусловно, нужен пересмотр дела по терроризму. Естественно, есть конфликт по подследственности, потому что «терроризм» ведёт ФСБ, «убийство» — СК, «наркотики» — МВД. При этом в деле «Сети», вроде бы, нет потерпевших. Но не я же следователем должен быть. У них человек лежит в морге полтора года необследованный (имеется в виду тело Артёма Дорофеева. — RT), а когда он будет обследован, всем всё равно. Это очень сложный этический момент. У нас есть только зачатки гражданского общества. И я убеждён, что только благодаря огласке Иван Голунов получил справедливость относительно себя. А потом мы видим хтоническое видео, на котором мальчик из далёкого города (имеется в виду Омск. — RT) говорит, что ему подбросили наркотики, а потом мальчика находят без головы. То есть, мы можем спасти Голунова, но не мальчика. Я хочу, чтобы в новом десятилетии было больше журналистов, которые дают что-то за рамками своих привычных позиций. Поэтому я пошел в «Медузу»: они конкретно сказали, что Голунов наш, но мы не будем далее ходить с плакатами за всех... Поэтому я общаюсь с RT, а не со структурами, которые хотят любую сложную ситуацию развернуть в протест. *«Сеть» — организация признана террористической по решению Московского окружного военного суда от 17.01.2019. ** «Антифа» — международное левое и леворадикальное движение, ставящее своей целью борьбу с неофашизмом и неонацизмом, а также расизмом и разными формами дискриминации. У движения нет единой структуры, стратегии и тактики. Есть группы, проводящие сугубо мирные акции — митинги, кинопоказы, конференции по вопросам дискриминации. К «антифа» себя причисляют ряд экологических групп, благотворительных, феминистских организаций. Параллельно есть группы, причисляющие себя к этому же движению, действующие за рамками законодательства своих стран: блокируют, в том числе, насильственно, акции своих противников — неонацистов и неофашистов, в том числе совершая насильственные действия. Такие стычки во всем мире, не исключая Россию, неоднократно заканчивались применением оружия и смертельными исходами.
