Антон Чунчузов: Мы теряем культуру чтения

3 апреля этого года — знаковая дата для любителей литературы: это день столетия Юрия Нагибина, писателя московского — в том смысле, что он много и с любовью писал о столице, российского — поскольку столичными темами он не ограничивался, и европейского — ибо он был признан лучшим писателем Европы еще в советские времена. К столетию писателя издательством «Терра» и книжным клубом «Книговек» был переиздан «Дневник» Юрия Марковича, вызвавший бурные споры четверть века назад. О «Дневнике» и еще об одном сюрпризе для поклонников творчества Нагибина мы поговорили с генеральным директором «Книговека» Антоном Чунчузовым. — Антон Евгеньевич, какими были ваши личные впечатления от «Дневника»? — Я читал Нагибина, но открыл его для себя только в процессе подготовки переиздания «Дневника» и работы над семитомником его произведений, который выйдет в этом году позже. Я не имею права говорить, что познакомился с ним полно, потому что творчество Нагибина очень многогранно. Он невероятно различен по жанрам. Это тот писатель, про которого невозможно сказать одним словом — он пишет о том-то или о том-то, при этом все, о чем он писал, интересно. В конце жизни он выдал несколько книг, которые сильно отличались от того, что им создавалось ранее. Можно сказать, что есть Нагибин, написавший «Женю Румянцеву» и «Эхо», а есть Нагибин, написавший «Тьму в конце тоннеля» — и это два разных Нагибина, только неизвестно, где поставить точку в этой фразе. — Почему? — Потому что есть еще Нагибин, написавший «Бунташный остров», есть автор «Рассказа синего лягушонка» и много «других» Нагибиных. «Дневник» — еще одна его грань. Мы делали эту книгу с издания 1995 года, которое Юрий Маркович готовил сам. Оно обогнало семитомник, что, может, не очень хорошо: изучать его без знакомства или перечитывания его произведений не слишком правильно. Но «Дневник» для Юрия Марковича был вещью особой — по откровенности. Как известно, он не увидел этой книги напечатанной, скончавшись накануне ее выхода. — Нагибину многие не простили тех откровений, которые он себе позволил в «Дневнике». — Да, он «раздает» там направо и налево, но и себе в том числе… Знаете, что удивительно? Я читал «Дневник», уже будучи знакомым с его произведениями. И это не совсем дневник жанрово, о чем и предупреждает автор в предисловии. В нем после записей о тех или иных событиях идут некие обобщения, которые, вполне возможно, могли становиться набросками для новых произведений, настолько они афористичны. Когда я читал повести Нагибина, мне показалось, что я его понял. Читал «Дневник» — и пришел к выводу, что этот человек мне незнаком. Где он — настоящий? Когда писал «Дафниса и Хлою», «Золотую тещу» или «Чистые пруды»? Такими вопросами задавались многие после выхода «Дневника». Для себя я ответил так. Писательство, как мне кажется, предполагает артистизм. Что на сцене, что в писательстве люди примеряют различные маски. У Юрия Марковича их было много. А еще в нем много скорби, скрытой боли и досады, и определенный цинизм, и сентиментальность, и чувствительность. И записям своим он доверял больше, чем окружающим... — В семитомник войдет не все из написанного Нагибиным? — Конечно, нет, хотя тома уже получаются толще, чем мы планировали. Так как Юрий Маркович — писатель разноплановый, мы решили в каждом отдельном томе условно, но объединить его произведения жанрово и тематически. Так, один том будет посвящен рассказам и повестям о детстве и юности, это «Чистые пруды» и другая поколенческая проза. В другой том войдут написанное о войне и проза послевоенная. Будет цикл написанных им биографий музыкантов, художников, известных людей, об одних Голицыных сколько всего... Отдельно соберутся так называемые охотничьи рассказы. Упомянутые уже последние его произведения, те, которые начали менять отношение к Нагибину, включая «Встань и иди», составят еще один том... — Нагибин, на ваш взгляд, современный писатель или?.. — Конечно, современный! Более того: он — классик. Он писал по-новому на старые, известные темы, герои произведений или он сам говорят о многом именно по-современному, хотя как могут быть современными или несовременными чувства? Главное, Нагибин — не конъюнктурщик. Это доказывает его «Председатель», он же «Страницы жизни Трубникова» — тот, по которому был снят знаменитый фильм. Или вы хотели спросить, будут ли читать Нагибина сейчас? Мы на это надеемся. В его прозе много спорного, но возьмите «Мой первый друг, мой друг бесценный» — как же прекрасно он написал о дружбе! И его проза о детстве и о Москве — вне времени. Она не может устареть. Сейчас мы на пороге столетия Нагибина. Мне неизвестно, как государственная культурная сфера намерена отметить это событие, и намерена ли вообще, хотя Нагибин, безусловно, серьезная писательская величина, в том числе и для столицы. Его надо читать и в школе изучать. — Сейчас с чтением серьезные проблемы… Вы верите в будущее бумажных книг? — Конечно, иначе издательство не работало бы. Идет спор, не вытеснят ли все электронные книги, аудио… Мое мнение — лишь бы читали вообще. Книга запоминается лучше, хорошая книга дарит эмоцию, побуждает мысль — и это результат не только того, что написано в книге, но и того, как это прочитано. Читая «Моби Дика», ты ощущаешь вес этого кита, а страницы книги становятся волнами океана, где идет безумная охота капитана Ахава. Что сравнимого можно прочитать с экрана устройства? Только инструкцию по его использованию... Вообще странно и горько, что такая история с чтением произошла именно в нашей стране. На Западе и в США чтение сохраняется: там выход той или иной книги и сегодня способен произвести фурор. Уж не знаю, что нужно сделать у нас, чтобы такой фурор спровоцировать… Мы теряем культуру чтения, она не прививается как должно в школе, поскольку нельзя произведения просто «проходить», они должны «доноситься». Но некоторый запас культуры у нас имеется! И относительно изданий, о которых мы говорили, скажу так: нам бы не хотелось, чтобы они прошли незамеченными читающей публикой. Хочется, чтобы эти книги дошли до читателей, потому что в запасе нашей культуры Нагибин занимает не последнее место. — Да всем бы этого хотелось! А где это можно купить? — Сегодня на семитомное собрание сочинений Нагибина уже можно сделать предзаказ в каждом почтовом отделении, на нашем сайте есть вся информация — о том, что мы издали или собираемся издавать, после выхода в свет книги будут продаваться и на нашем сайте www.knigovek.ru по ценам, конечно, ниже магазинных. Так что все просто. Нужно лишь желание — читать. СПРАВКА «ВМ» Серию «Литературные памятники русского быта» составили дневники и мемуаристика, достаточно полно характеризующие ту эпоху, в которую жил их автор. В серии собраны Суворин, Панаева, Водовозова, переписка Чайковского и фон Мекк. Деникин, автор «Очерков русской смуты», представлен записями 1917 года, самой драматической частью мемуаров. Готовится издание дневника Марии Башкирцевой. В этой же серии первым из писателей не переходного, а полноценного ХХ века представлен «Дневник» Юрия Нагибина. Читайте также: Художник Зорикто Доржиев: Миграция — это движение, которое обновляет кровь