Россия на перепутье: элитные игры против реальной политики

Чарльз Тилли: От мобилизации к революции. М: Изд. дом Высшей школы экономики, 2019 В развитии отдельного человека считается важным открытие талантов, способностей, новых точек зрения. Этим занимались и древние религиозные практики, и модные нынче тренинги. Но то же верно для общества в целом. Чтобы развиваться, особенно после резких трансформаций вроде Перестройки, ему нужно открывать новые (и заново осваивать старые) инструменты, формы, коллективные действия. «А так можно было?» — осознание, необходимое как для человека, так и для общества. Однако общественные организации и действия являются основой политики в истинном значении этого слова. То, что сфера политического сузилась в нашем восприятии до разборок чиновников, бизнеса, элит — лишь подтверждает данный тезис. Это значит, что монополией на организацию и действие в своих интересах пользуется ограниченное число групп (или классов), выдвигающих «профессиональных политиков» и принимающих решения. Остальные же граждане лишены доступа к соответствующим инструментам, опыту, знаниям. И «лишение» здесь — не «природный» процесс, а результат длительного воздействия господствующих групп. Из лучших или худших побуждений советская власть последовательно концентрировала все политические инструменты в своих руках (назначение Советов сверху, зависимые профсоюзы, идеологическая централизация, отбор и «опекание» диссидентов и пр.). Перестройка, вопреки обещаниям, лишь ослабила (хотя бы экономически) и расколола общество, оформила неравенство и господство узких элитных групп. Однако не Россия изобрела вытеснение масс из политики. Мы влились в старую традицию, отрицающую массовые движения и революции, представляющую их как «хаос», «дезорганизацию», насилие, разрушительное безумие «толп» (зачастую — маргинальных или доведённых до тупого отчаяния), которым пользуются манипуляторы из числа «профессиональных политиков» или шпионов. К сожалению, это — не простая ограниченность интеллектуалов вроде Гюстава Лебона или современных СМИ, а настоящая политическая программа: лишить людей возможностей напрямую влиять на политику и низвести их до уровня кукол в чьих-то руках, будь то иностранные агенты, элитные карьеристы или даже благонамеренные социалисты. Читайте также: Кто и как должен удержать власть от деградации? В таких условиях сложно переоценить значение книг вроде «От мобилизации к революции» американского исторического социолога Чарльза Тилли. Автор ставит себе целью создание научного аппарата для исследования политических систем и коллективных действий (в пределе — революций), однако решение этой задачи требует от Тилли разобраться со многими мифами и представлениями, касающимися массовой политики. Особенно ценно то, что автор не скрывает своей политической позиции и методологических предпочтений (близких к марксизму, но учитывающих иные традиции); напротив, он старается обозначить все ограничения, упрощения и спорные решения, заложенные в его модели. Тилли подчёркивает, что каждая ситуация своеобразна, что в мире есть место новизне, что все обобщения — лишь гибкие инструменты, организующие мышление, а не железные законы. И что многие наблюдения требуют проверки на практике. Анализируя широкий круг примеров, преимущественно из истории Европы, Тилли вскрывает сложную структуру, которая делает возможным коллективное действие: интересы групп внутри и вне политической системы (государства), уровень и особенности их организации, пределы и способы мобилизации, наличие объективных и субъективных возможностей, особенности непосредственного коллективного действия и его эффекты на всё перечисленное. «Это было бы пустым занятием, если бы старые теории слепой стихийности масс были верны. Однако, как оказалось, коллективная история внесла огромный вклад в изучение политических конфликтов Франции. Теперь историки понимают, насколько глубока и широка была политическая мобилизация французов в 1789 и 1848 гг., насколько согласованными были действия так называемой толпы, насколько резкими стали разногласия внутри коалиции, осуществившей революцию 1789 г., к 1793 г. Марксистский подход к изучению политических конфликтов во Франции приобрел новую силу еще и потому, что марксисты более других были склонны к тщательному изучению «маленьких людей», которое предполагал подход коллективной истории. А также потому, что марксистская традиция предоставляла более мощные средства анализа основных разделений внутри населения по сравнению с тем, что могли предложить конкурирующие подходы» Чарльз Тилли Характерно, что даже вспышки коллективного насилия (являющиеся предметом особого интереса автора) Тилли рассматривает не как иррациональность и хаос, а как вариацию в рамках ряда аналогичных ненасильственных действий группы. Автор доказывает, что как правило, разрушения порождаются не психологическими проблемами масс, а динамикой противостояния групп. Интересно замечание Тилли, что мы преувеличиваем агрессивность масс и сильно недооцениваем насилие, применяемое власть имущими и правоохранителями, нередко приводящее к эскалации конфликта. Вместе с тем, книга является вызовом для сегодняшнего российского общества. Если автор прав, то распространённые и в интеллигенции, и среди народа мечты по поводу внезапного массового порыва в момент, «когда станет совсем невмоготу» — напрасны и даже вредны. Хотя история знает примеры стремительной мобилизации, они всегда оказывались возможными за счёт длительного подготовительного процесса, наличия у народа действующих структур (общины, цеха и т.п.) и налаженной коммуникации, сознательной ассоциации, освоенных форм коллективного действия (политического или легко адаптируемого под политические нужды) и т.д. Даже революции, по замечаниям их лидеров, требовали не только резкого ухудшения ситуации, но и предшествующего периода экономического подъёма, позволявшего угнетённым укрепить свои структуры, почувствовать силу и увидеть нереализованные возможности. Если же народный протест оборачивается «майданом» — значит, единственными (или главными) структурами в нём владеют элитные заговорщики и ультраправые радикалы; все остальные протестующие — это не организованная, а потому не имеющая реальной силы и голоса массовка. В схеме Тилли они относятся к пассивным гражданам, выбирающим между реальными сторонами политического конфликта. В итоге, «оранжевые революции» оказываются обратной стороной современной выборной системы: в обоих случаях гражданин остаётся заложником не им составленного «политического меню». Обе формы оставляют широкие массы в пассивной роли. Кажется, что в протестах XXI века народ пытаются вовсе устранить: на площадях собираются «норковые революционеры», бомонд и условные интеллигенты («креативный класс»); а решается конфликт на уровне элитных кланов, зачастую — под давлением других стран (или структур мирового капитализма). Максимум, в перевороте могут задействовать современные аналоги «штурмовых отрядов» Гитлера и Муссолини в лице неофашистов или исламистов. Понятно, что в этих условиях большинство отечественной интеллигенции решает работать с элитой, пробиваться в существующие властные группы и структуры. На Западе, где дела с низовыми структурами обстоят немного получше, интеллигенты используют их ограниченное влияние для лоббизма и борьбы за места в системе (конечно, о взятии власти обычно и речи не идёт). Однако Тилли напоминает: искусство протестующего — в том, чтобы создавать правильные коалиции. Исторически даже революционеры не могли избежать союзов с членами политической системы. Тем не менее, опыт показывает, что такие союзы необходимо минимизировать: чем коалиция крепче и чем больше зависит от неё протестующая группа, тем меньше она способна повлиять на статус-кво. Альтернативой же соглашательству является усиление низовой организации. В общем, наше общество остро нуждается в открытии новых (и старых) возможностей, новых точках зрения. Как бы ни были эффективны элитные игры в короткой перспективе, стратегически их можно оправдать только странной верой в доброту и бескорыстность власть имущих. России нужна теория и практика (желательно — позитивная) низовой организации, политическое и юридическое просвещение, педагогика. К счастью, могущество и агрессивность «системы» у нас сильно преувеличивается (хотя скандальные высказывания и реформы последних лет — опасный «звоночек»). Однако поле коллективного действия — почти не освоено. Это значит, с одной стороны, что народный голос слаб. Но с другой, позитивной, стороны — это значит, что потенциал борьбы далеко не исчерпан.