Утробные "Голоса любви" украинского художника Арсена Савадова
Сразу надо оговориться, что любая критика для современного художника — пиар. Такие известные своим эпатажем личности, как Олег Кулик (изображавший лающую собаку на привязи) или Петр Павленский (прибивавший свои причинные места к брусчатке Красной площади) сделали себе имена именно на критике их творчества. Ограничив свою зрительскую аудиторию персоналом психиатрических лечебниц, такого резонанса они бы не достигли. Иного свойства творчество Арсена Савадова. Аппелируя к великому Леонардо да Винчи, препарировавшему трупы для изучения анатомии, этот художник препарирует общество, вываливая на зрителя весь его душевный ливер. В мастерстве ему не откажешь, более того — большинство работ художественно высвечены, сочны, многоцветны. И за этой пестротой и яркостью скрывают глубокую депрессию, так называемого, потерянного поколения. Ведь Арсен Владимирович начинал творить «в лихие 90-е». Другой вопрос, что многие его ровесники смогли стать достойными людьми — в науке, технике, медицине, спорте и т.д. Но зачинатель трансавангарда в независимой Украине остался в том своем времени безысходного юношеского бунта против системы, вскормившей и давшей ему образование. А отцу его — возможность иллюстрировать эпохальную детскую книгу «Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове» и другие полезные издания. Что тоже, надо думать, худо-бедно обеспечило детство и юность просроченного ныне бунтаря. То, что Арсен продолжает изображать бунтаря, видно по прошлогоднему скандалу, связанному с Венецианской биеннале. Вообще, эта история давно и полно освещена, чтобы ее еще раз рассказывать. Но здесь она примечательна тем, что премьера фильма «Голоса любви», не взявшая призов на биеннале и потому зря сработанного для «венецианского» проекта, стала основой открытия выставки в М17. На премьере были почти все действующие лица и исполнители. Впору было вешать объявление, как в старые добрые времена, о гастролях цирка с бородатыми женщинами. Но времена сейчас недобрые, бородатые женщины в лице певца El Кравчука приходят и без объявления. Именно этот певец исполнил одну из двух Мэрилин Монро, пародирующих культовое выступление настоящей в 1954 году перед американскими солдатами во время корейской войны. Этот вызов гетеросексуальности продюсер Сергей Проскурня объяснил тем, что такой, дескать, тренд — можно менять гендер как угодно, так принято в мировом искусстве. А вот второй трендер (если можно ввести такой неологизм) — участие Марии Максаковой, вдовы убитого в Киеве то ли спецслужбами, то ли кредиторами бывшего депутата Госдумы РФ Дениса Вороненкова. Она довольно бодро уже говорит на мове. Но в зону боевых действий, как «первая» El Монро не поехала — пела «Буйно квитне черемшина» на взлетной полосе аэродрома в Гостомеле. Теперь же вся труппа пожинает лавры, принимает поздравления, раздает автографы, улыбается во все камеры — это особенно видно на фото, где безутешная вдова пытается заглянуть в душу и кошелек мецената этого центра современного искусства Андрея Адамовского. Изменило ли такое творчество ситуацию на востоке Украины? Отнюдь. Все, по-прежнему, находится в плоскости геополитики. А солдатиков просто использовали для очередного арт-проекта. Такой потребительский подход вообще свойственен для Арсена Савадова. Он использовал шахтеров в проекте «Донбасс-Шоколад», наряжая эти уставшие, припорошенные угольной пылью обнаженные тела в белоснежные балетные пачки. Без сомнения, этот гротескный образ тоже внес свою лепту в «образ врага» в Донбассе. Так что персональная ответственность художника — не пустой звук. На заре независимости Арсен сотворил проект на корабле «Славутич» украинских военно-морских сил — тоже не комплиментарный по отношению к локусу. Позже располагал моделей в черном белье на фоне реального кладбища и похорон в проекте «Fashion at the Graveyard». Противопоставляя не витальность, а пошлость неизбывному горю. А как-то даже изобразил застолье из препарированных трупов. Настоящих. Со следами вскрытия в виде грубых швов. Мысленно ставя себя в ряд с Леонардо, наверное. Только да Винчи это делал в интересах медицинской науки. Препарируя мертвых, но изображая живых. Есть, однако, у этого художника и более приятные глазу неискушенного посетителя арт-выставок проекты. Тот же Арлекин — серия фото-коллажей «The Commedia Dell'arte In Crimea» на фоне крымских скал. Если не вникать в тайный смысл используемых аксессуаров — вполне пригодные для декорирования офисов адвокатских и аудиторских контор картинки. То же можно сказать и о последнем проекте «Дневник утопленника». Аллегорий тут предостаточно, метафор тоже. И не страшно. И не противно. А местами даже привлекательно, потому что художник по-прежнему, видимо, чувствует вкус к здоровому женскому телу и умело приоткрывает его привлекательные фрагменты. Не паталогоанатомией единой. Но это выставлено на втором этаже в камерном зале. В центральном же во всю стену распластались вышеупомянутые «Книга мертвых», «Донбасс-Шоклад» и другие испытания здравому вкусу. Но изрядно приправленные популярностью, популизмом, где-то даже нездоровым снобизмом по отношению к молодому искусству. Ибо молодым уже никогда не выставляться у Марата Гельмана в Москве, а наш, как говорится, мальчик смог и даже не один раз. Можно было бы предположить, что ближайшее издание книги про Мальчиша-Плохиша будет богато иллюстрировано работами Арсена Савадова — для сохранения творческой преемственности, так сказать. Однако в Украине такие книги сейчас не издают. Наверное, чтобы не выдать конкретных личностей. Ибо портретное сходство с властьпредержащими, готовыми продать страну за ящик печенья и бочку варенья, никому не будет лестно. А Савадов — художник хороший, у него не похоже не получается. Изображает эпоху и ее нравы очень и очень правдоподобно. В ЦСИ М17 это видно с порога.
