Зачем Польша рвёт подметки в «войне историй»?

Попытки смены нарратива Второй Мировой, которые, которые с особым азартом начались в 2017 году и ныне уже приобретают характер и качество военных действий, имеют свою, уже давнюю историю. Практически с момента окончания этой самой мировой. Уже в 1945 году в Англии началась подготовка к опубликованию трофейных документов, захваченных в Германии, а через два года были опубликованы «Нацистско-советские отношения 1939−1941 гг.», плод совместного творчества Госдепа США и МИДов Англии и Франции. Советы в этом процессе не участвовали и отреагировали очень вяло: выпустив в 1948 году в Госполитизате брошюру «Фальсификаторы истории». Хотя уже тогда заметили, что «Обращает на себя внимание при этом то обстоятельство, что в опубликованный сборник оказались включёнными лишь материалы, относящиеся к 1939−1941 годам, материалы же, относящиеся к предшествующим годам и, в частности, к мюнхенскому периоду, в сборник не включены и, таким образом, скрыты от мирового общественного мнения». (Для справки: варианты начала Второй Мировой недавно с краткостью истинного таланта дал Джон Гутман, директор по исследованиям World History Group, Всемирной исторической группы: «жесткие условия Версальского договора, окончательно оформленного в 1919 году, гарантировали, что потерпевшая Германия неизбежно возобновит «войну, чтобы положить конец всем войнам». Некоторые говорят, что первым актом Второй мировой войны было японское вторжение в Маньчжурию в 1931 году в явной форме. вызов Лиги Наций, в то время как аналогичные претензии предъявляются итальянским вторжением в Эфиопию в 1935 году. Некоторые могут сослаться на рискованную, но успешную оккупацию Рейнской области Адольфа Гитлера в 1936 году в сочетании с гражданской войной в Испании, тогда как другие могут привести к вторжению Японии в Китай в 1937 году». И это еще без учета раздела Чехословакии в 1938-м) В СССР многое понимали, но мало что делали. Советская историография молча согласилась с датой начала войны, 1 сентября 1939 года, хотя это не более, чем одна из версий хронологии конфликта. Союзу эта версия была выгодна, поскольку представляла Польшу, страну из «лагеря социализма», невинной жертвой империалистического хищника Германии, преданной империалистическими хищниками Англией и Францией. Время все меняет, изменило оно и Польшу. Сейчас это основной региональный (центральноевропейский) недоброжелатель России, правопреемницы СССР. Но еще «социалистический» статус первой жертвы немецкой агрессии с удовольствием ею пользуется и сейчас. Причем без заморачивания воспоминаниями о том, что практически весь предвоенный период она с упоением исполняла роль германского союзника (от пакта Гитлера-Пилсудского и до участия в разделе Чехословакии). Но это все история. Куда более актуален вопрос: зачем Варшава, вкупе со своими прибалтийскими партнерами, в настоящее время так рьяно стимулирует «войну историй», предлагая в качестве разжигателя войны не только Германию, но и Советский Союз? Боюсь, что ответ банальный: деньги! Ведь у Польши на горизонте нарисовались две крупные финансовые потери. Первая —BRЕXIT. Страны Евросоюза делятся на доноров и бенефициаров: на тех, кто наполняет бюджет и тех, кто его, гм…, «проедает». ТОП-тройка первых — Германия (€17,2 миллиарда), Англия (€9,7 млрд.), Франция (€7,44 млрд), данные за 2018 год. Безусловный лидер «проедателей», ой, «бенефициаров» — Польша. 11,6 миллиарда евро она получила из бюджета ЕС в 2018 году. Причем, судя по данным операционных сальдо бюджета, «порции Польши» последние годы росли: в 2017-м ее доза составляла 8,57 миллиарда евро. ВВП Польши в 2018 году вырос на 5,14% (великолепный результат!) и составил 585 миллиардов долларов. А это означает, что дотация Евросоюза в долларах, (по курсу декабря 2017 года, 1 к 1,19) или 13,8 миллиарда, составляет 2,3%, почти половину роста. В ноябре прошлого года Евросоюз принял бюджет на 2020 год: 168,7 миллиарда евро, но это при условии, что Англия будет выполнять финансовые обязательства перед Евросоюзом. 31 января 2020-го Англия вышла из Евросоюза. Уже подсчитано, что для сохранения параметров бюджета странам-донорам придется напрячься: Германия, например, должна будет увеличить свой взнос на 4,2 миллиарда евро. В этих условиях, еще и на фоне осложняющихся взаимоотношений Польши и Германии, Варшаве грозит значительное сокращение европейских дотаций и куда более скромные показатели роста ВВП. И очень похоже, что хитрые поляки, вслед за Остапом Бендером, решили взять «не по частям, а сразу». В сентябре 2017 года польский парламент решил, «что Республика Польша имеет право на компенсацию от Федеративной Республики Германия, и утверждение о том, что претензии истекли или имеют срок давности, является необоснованным», да и потребовал компенсации военных потерь. В размере 840 миллиардов евро. Полутора своих годовых ВВП. Есть такие, кто полагает, что Германия будет не то, что платить, но и увеличивать свои взносы в бюджет ЕС ради сохранения дотаций для Польши? Так что дополнительных бонусов для поляков не предвидится, а вот возможные расходы надвигаются. Вторая перспективная финансовая потеря Польши — JUST Все-таки бумеранг кармы летит медленно, но попадает всегда в точку. В далеком уже апреле 2015 года, многие СМИ сообщили о том, что польская организация «Реституция Кресов» намерена добиваться возвращения собственности, утраченной после Второй мировой на территории Украины, либо компенсации за эту собственность. И что «около 100 000 поляков могут доказать, что они являются наследниками собственности в Восточных приграничных районах», то есть на Украине. Но с недавних пор сами поляки сами попали под «реституционный огонь»: в мае 2018 года президент США Дональд Трамп подписал принятый конгрессом билль № 447 или так называемый JUST (Justice for Uncompensated Survivors Today). Закон, среди прочего, касается реституции имущества жертв Холокоста, которые не оставили наследников. Билль никому не предоставляет правоприменительных полномочий, но все прекрасно понимают: международные еврейские организации нацелились на польскую недвижимость. Ведь считается, то только в Варшаве, в 1939 году, евреи владели пятой частью недвижимой собственности. И отбиться от еврейской атаки, особенно если у них за спиной стоят США, практически невозможно. Точная сумма возможных претензий неизвестна, но она очень быстро растет. В 2006 году эксперты, работавшие от имени израильских властей, подсчитали 30 миллиардов долларов, в 2015-м речь уже шла о 100 миллиардах, а ныне, по оценкам оценкам Всемирной организации реституции еврейской собственности, речь идет о трехстах миллиардах. При таком «наезде» одной из эффективных форм защиты является перевод ответственности на третье лицо («перевод стрелок») и формат: «А нас за что, мы сами пострадавшие!!!». Отсюда, скорее всего, и берет начало «война историй» с ее основной целью: предоставления нового виновного для взимания компенсаций и контрибуций. А теперь о личном. Совершенно нет оснований предполагать, что Берлин или Москва покорно полезут за кошельками. Немцы уже откровенно посылают поляков, считая, что с 1952 года, когда Польша отказалась от репараций, «вопрос закрыт». А для того, чтобы пошарить по московским коморам, надо сначала выиграть у России войну. Но вот чем думал Киев, когда со свистом и скачками занял совместный с поляками окоп «войны историй»? Неужели непонятно, что, признавая саму модель реституций, они признают право на польские имущественные претензии к себе самой, как бывшим «восточным кресам Польши»? И неужели непонятно, что если JUST прижмет поляков всерьез, он, ничтоже сумняшеся, переведут стрелки ответственности на Украинскую ССР (ныне суверенную Украину), как часть Советского Союза. Ведь по переписи населения 1931 года в том же Львове идиш и иврит был родным языком для 24,1 процента населения. Украинский — для 7,8%. Польский интерес в разворачивающейся войне можно понять: она может принести не только немалый авторитет, но и немалые деньги. Ради такого приза можно и подметки рвать. Но что это может дать Украине? Кроме возможной потери бывшей еврейской собственности.