Без ресурса на революцию: художники с инвалидностью – против участи подмастерьев

5 февраля в московской галерее «Пересветов переулок» прошла дискуссия о положении людей с инвалидностью в российской арт-среде. Встреча экспертов состоялась в рамках выставки художницы Алёны Лёвиной «Добро пожаловать в реабилитационный центр для людей, переживших многое». Одно из пространств галереи стилизовано под домашнюю мастерскую Алёны, в которой она проводит время сутками. На стенах расположены иллюстрации на тему общения в цифровую эпоху и автопортреты в обнаженном виде. Поодаль от экспозиции напольная вешалка с серией свитшотов с принтами на тему инвалидности. Один из них гласит: «Мне ставят лайки за диагноз». Серия свитшотов на тему восприятия творчества художника с инвалидностью Алёне Лёвиной в 13 лет поставили диагноз «прогрессирующая мышечная атрофия». Два года назад она пересела на коляску. «Я училась на ФПИ (факультет прикладного искусства) в аспирантуре и ушла потому, что лифт ходил только наверх. Моя карьера преподавательницы, о которой я мечтала, на этом зарубилась. Я поняла, что мое тело, может, и вытерпит, но морально я этого не вынесу — каждый раз просить кого-то о помощи», — заявила на дискуссии художница. Серия автопортретов Алены Левиной об отношении к своему телу Лёвина отмечает, что сейчас в учебных заведениях все-таки появляется система тьюторов и даже неинклюзивные институции готовы предоставить людей, которые бы в прямом смысле заносили к себе маломобильных людей, но ситуация все равно далека от положительной. Куратор инклюзивных программ фонда V-A-C Ярослав Алёшин отмечает, что даже те позитивные изменения в сфере искусства и его организаций, которые есть, недоступны как минимум для 90% людей с ограниченными возможностями здоровья — либо в силу того, что они живут в регионах, либо не имеют соответствующего образования, чтобы обращаться к искусству. Эти знания для них зачастую недоступны. Физиологические особенности требуют особенных образовательных методов, например в жестовом языке сложно подобрать знаки, которые бы описывали жанры, направления в искусстве. Ярослав Алешин Координаторка программ доступности Мария Сарычева, придя работать в Третьяковскую галерею, столкнулась с тем, что все описательные комментарии к объектам непонятны для неслышащих людей. А в случаях, когда художники признан недееспособным, его работы часто не могут попасть в музей. Алёна Лёвина отмечает, что с этим было бы меньше проблем, если бы в России вместо системы ПНИ существовала система сопровождаемого проживания. Мария Сарычева Нижегородский филолог и специалист в области литератруного авангарда Антон Рьянов, который дистанционно участвовал в дискуссии, не сразу смог поступить в вуз: у него ДЦП, сопровождающийся постоянным непроизвольным движением. Поступление в вуз означало, что преподаватели должны читать ему лекции на дому. Все книги Антон читает с помощью компьютерной программы, которая озвучивает тексты. Также своего подхода требует и модераторская работа в организации художников с дополнительными потребностями. Экспериментальные методы реализуются в проекте «Широта и долгота», который объединяет в себе художников из ПНИ и приютов. Архитектор с нарушением слуха Адиль Алиев окончил МГАХИ имени Сурикова, обучаясь в одной группе со слышащими студентами. Сейчас он является резидентом мастерских «Гаража» и гордится тем, что стал самостоятельным художником, чего не произошло с его отцом: «Много недооцененных художников с инвалидностью работали в качестве подмастерьев и при этом выполняли практически всю работу. Мой отец Айдым Алиев проработал все годы у своего сокурсника. Это очень обидно, когда твои работы присваивают художники, которые слышат. И при этом лицемерно выставляют себя благотворителями, как будто помогают таким образом инвалидам». Скульптор с нарушением слуха Адиль Алиев По словам Ярослава Алёшина, в некоторых институциях элементы доступной среды часто используются как «орнамент» или символ соответствия тренду на diversity (разнообразие), хотя при этом сама среда не становится инклюзивной. По его словам, этот вопрос решится скорее, если сами художники с инвалидностью своим примером покажут неготовность мириться с системным нарушением прав. Алёна Лёвина не полностью согласилась с Алёшиным: «У российских инвалидов очень низкий революционный потенциал. Это обусловлено широтой и долготой, где мы живем, и всем тем, что мы терпели за последние лет двести. Я знаю, что в Москве есть группа матерей детей с инвалидностью, но у них явно такое количество ресурса потрачено на детей, работу и то, чтобы обеспечить себя финансово, что стоять зимой у Госдумы с плакатом ресурса нет», — заключила художница. Художница Алена Левина