«Советский колизей забудут, как фриковатую шутку»: что означает разрушение СКК
Автор книги Soviet Design 1920–1980: From Constructivism to Modernism, кандидат наук и преподаватель Института культуры и академии Штиглица Александр Семёнов — о том, почему обрушение и снос модернистских зданий легко перепутать. Источник: официальная страница «Института модернизма» на Facebook. Фото: Юрий Пальмин Как прошёл митинг против сноса 10 января в Петербурге состоялся митинг против сноса СКК, на который вышли около шестисот человек. Среди прочего упоминали примерно семьдесят архитектурных горячих точек города — памятников архитектуры, приговорённых к сносу. Кто-то высказывался за отставку губернатора Беглова. Кто-то говорил о воссоздании СКК с сохранением первоначального облика. Кто-то спорил об аварийности здания. В официальной речи генерального директора «СКА Арена» Игоря Забирана упоминается: «Мы хотели первым этапом действительно разобрать аварийную мембрану, а вторым этапом приступить к демонтажу несущих конструкций. При демонтаже двенадцати вант несущая конструкция обрушилась, не выдержав нагрузку, что показало аварийность здания. Как мы видим, своевременное начало реконструкции не дало при проведении массовых мероприятий свершиться трагедии, которая могла бы произойти». Источник: ИА «Диалог» / Евгений Степанов На вооружение можно взять только одну речь с состоявшегося митинга. Не помню кто, но очень точно сказал про ту самую мембрану: «Проржавевшая, она упала целиком и не развалилась. Так что же у нас покрылось коррозией?» Значение постройки нельзя сводить к её частям — тонкой мембране, благодаря которой научно-техническое общество Франции в 1988 году включило СКК имени Ленина в список величайших достижений XX века. Речь в этой истории уже не про архитектуру. Давайте не будем смещать акценты, архитектура идёт рука об руку с политикой. Многие считают, в том числе СМИ, что самое важное в истории сноса СКК не архитектура, а жизнь. Но подсвечивая смещённые акценты, мы видим очередной снос в качестве очередной жертвы системы. Хочется напомнить, что никаких разрешений на снос здания действительно не выдавалось. Оно обрушилось за день до истечения срока, установленного 12-м пунктом 18-й статьи 73-ФЗ. На её основании 1 февраля постройку можно было признать официальным памятником. «Смотрите, оно само развалилось» Источник: «Фонтанка» На мой взгляд, памятников, обречённых на снос, сейчас гораздо больше, чем семьдесят. В день митинга сгорел «Лениздат». Параллельно планируют снести многострадальный Доходный дом Басевича. Самая интересная, по всей видимости, история будет развиваться вокруг планируемой застройки Охтинского мыса. В нулевых здесь планировали построить башню «Газпрома». Тогда она называлась «Охта-центр». Но благодаря активному общественному движению и протестам удалось перенести зону строительства на окраину города. Башню построили и назвали «Лахта-центр», а в русской «Википедии» появилось две разных статьи об одной башне. В последней не упоминается протестных волнений в контексте строительства офиса «Газпрома». Строительство «Лахта-центра», фото: Станислав Забурдаев Что произошло с СКК? Для меня очевидно — его снесли специально. И основное здесь — произвол околовластных людей. Им не надо осознавать ценность модернизма. Главная их ценность — деньги. Если от Зимнего не будет прибыли, снесут и его. Никакой другой проблемы тут не было и нет. Общее впечатление, что ГИОП, Союз архитекторов и некоторые градозащитники заодно с волей руководящей верхушки. Сейчас мы наблюдаем многочисленные комментарии по типу: «хорошо, что СКК снесли, а то мог бы обрушиться на концерте и погубить тысячи людей». «Фонтанка» засняла весь процесс «демонтажа» крыши. Получилось эффектно: «Смотрите, оно само развалилось». Тем временем в Союзе архитекторов сначала ругают «забинтованную банку», а после сноса активно педалируют его субститут — проект Алексея Даниленко, в котором, по идее, учтены традиции утраченного фасада Николая Баранова. Святослав Гайкович, вице-президент Санкт-Петербургского Союза архитекторов, высказывается: «Это уже отсталая архитектура, которую можно привязать к 2000 году, но никак не ко второму десятилетию XXI века. Такой импрессионизм и в некотором случае деконструктивизм никак не ложится на общий контекст архитектуры Санкт-Петербурга. Моё лично мнение в том, что нужно обязательно приложить все усилия к тому, чтобы произвести реконструкцию». Как правильно написал на плакате участник митинга Гавриил Малышев: «Реконструкция — это снос». И любой, кто сегодня поддерживает реконструкцию СКК, де-факто выступает за его уничтожение. Что будет дальше? Несколько месяцев переждут. Потом, скорее всего, обнаружится, что советские проектировщики допустили конструктивные недочёты, а СКК полностью разберут и построят новое здание. Вокруг — ЖК и ТЦ, возможно, даже велодорожки. Проект консервации советского «колизея» забудут, как фриковатую шутку. И, кажется, это не проблемы уважения к архитектурному наследию и застройки сквера. Ценность модернизма в данном случае дело уже десятое.
