Дмитрий Травкин: «Людям нужен честный диалог с властью, а не обещания»

Политолог Дмитрий Травкин, человек, имеющий большой опыт работы во властных и партийных структурах, ныне возглавляет ульяновский общественный фонд «Региональная аналитика. Профессиональные исследования. Рейтинги». Он знает власть изнутри, теперь у него есть возможность взглянуть на неё со стороны и откровенно поделиться своими выводами. Область – уверенный середнячок В. Толстой: Дмитрий Викторович, сбылись ли ожидания, которые были при создании фонда «РАПИР»? В чём его полезность для общества? Д. Травкин: Все мои коллеги, входящие в экспертный совет фонда, который возглавляет доктор политических наук Нина Владимировна Дергунова, высказывают мнение, что сегодня слишком мало внимания уделяется научному обеспечению политических решений. Вообще, девиз фонда – «Знать. Понимать. Действовать». Именно в таком порядке: сначала знать, потом понимать и только после этого действовать. Нередко бывает так: уже после принятия решения начинаются выяснения, почему большая часть населения относится к нему, мягко говоря, неоднозначно. - Едва ли можно принять такое решение, к которому население относилось бы однозначно. - Я сейчас имею в виду серьёзное неприятие. Слава Богу, у нас все люди думают по-разному. Это замечательно. Это уже означает, что они думают. Но складывалось экспертное мнение, что решения областных властей, органов местного самоуправления требуют грамотного научного обеспечения. – А можно привести пару конкретных примеров решений властей, которые вызвали неоднозначную реакцию населения? – Например, переименование площади Ленина в Соборную. Это решение не поддержала и Общественная палата, но к тому времени выяснилось, что оно уже принято. Были вопросы и к самой процедуре, поскольку не было ни заседания специально комиссии по наименованию. Это должен быть гласный процесс с привлечением общественности, историков, краеведов, представителей общественных организаций, проведением публичных слушаний. Ничего подобного сделано не было. Без всестороннего обсуждения всех сопутствующих факторов, казалось бы, хорошее дело может привести к непредсказуемым последствиям. Вообще – для эффективного управления необходимы глубокие знания о том, чем и кем ты управляешь. А они есть не всегда и не у всех, кто принимает решения. Если бы было более глубокое осмысление принимаемых решений, многих ошибок можно было бы избежать. - И насколько власть способна прислушаться к мнению экспертов? - Главная цель Фонда не в том, чтобы нас услышала именно власть. Мы просто даём научно обоснованные предложения, которые размещаем на сайте Фонда http://rapirfond.ru, они есть в открытом доступе – пожалуйста, пользуйтесь. Адресованы они не только представителям власти. Мы – не тайная структура, не какой-то секретный комитет,который готовит для большого начальника какие-то предложения. Мы даём конкретные результаты, достигнутые путём абсолютно корректных научных исследований. Онимогут кому-то нравится, кому-то – нет. Но они таковы, и других нет. Ими могут пользоваться и общественные структуры, и органы власти. - Взгляды на общество, на процессы, происходящие в стране и регионе, обычно формируются с каких-то позиций... - Процессов в различных сферах идёт очень много, и оценивает их каждый, безусловно, по-своему. Здесь важен и профессиональный подход, и личностный. Я считаю себя государственником, но это не мешает мне иметь довольно либеральные взгляды на жизнь. Но Россия – это уникальное, с точки зрения историко-культурных особенностей государство, где проживает множество талантливых людей, имеющих различные взгляды на власть, политику, культуру. И обязанность государства – обеспечить им достойную жизнь, какие бы ни складывались условия. – Есть расхожее мнение, что Ульяновская область в экономическом плане, по уровню благосостояния населения выглядит не лучшим образом на фоне многих других регионов России. – Ульяновская область, безусловно, не является лидером, например, по среднему уровню доходов населения. Лидеры – это прежде всего регионы Дальнего Востока и Крайнего Севера. – Но можно сравнивать и с соседями. Например, с Самарской областью и Республикой Татарстан. – Татарстан вообще можно вывести за скобки в силу огромного экономического потенциала этой республики.- Это, по сути, государство в государстве со своей Академией Наук, национальным телевидением, которое вещает на весь мир, целым рядом международных договоров с исламскими и даже европейскими странами, прямым международным авиационным сообщением, представительством во многих международных организациях. Это не хорошо и не плохо – это просто есть. Самарская область – это крупнейший индустриальный центр, где развиты нефтепереработка, автомобилестроение и ракетостроение, атомная промышленность. Это крупнейший логистический центр. Им досталось богатейшее советское экономическое наследие. Плюс к этому огромное по численности население. Там одних городов – двенадцать штук. Но Ульяновская область даже по Приволжскому федеральному округу по разным показателям сейчас находится где-то на четвёртом – шестом местах, значительно превосходя, например, Республики Мордовию, Чувашию и Марий Эл, Пензенскую, Оренбургскую области. Так что наш регион – уверенный середнячок с тенденцией к осторожному движению вперёд. Проблема в устройстве бюджетной системы – Но ведь отток населения из нашего региона не прекращается. С этим что-то можно сделать? – Такая ситуация характерна не только для нашей области. Это проблема большинства регионов. Есть антирейтинг регионов по числу населённых пунктов, которые вообще перестали существовать за последние двадцать лет. И в «лидерах» здесь области в радиусе ста – ста пятидесяти километров от Москвы. На первом месте – Тверская область, находящаяся между двумя столицами – Москвой и Санкт-Петербургом. Там исчезло более 2200 населённых пунктов. У нас их всего - 938, а там 2 200 перестало существовать. Население оттягивают на себя центры, где сосредоточены финансы. – Понятно, что Москва – это гигантский «пылесос», который втягивает в себя финансовые и людские ресурсы. Но сейчас активно продвигается проект создания Большой Москвы, и этот «пылесос» становится вдвое мощнее. – Ущерб наносит, скорее, не этот конкретный факт. Проблема здесь в современном устройстве бюджетной системы. В России крайне мало регионов-доноров, а большинство уверенно собираемых налогов идёт в федеральный бюджет и аккумулируется в столице. Москва – это, несомненно, лицо страны, драйвер экономики. Но у нас сейчас недопустимое расслоение в обществе – огромна разница в доходах между десятью процентами богатейших и беднейших граждан России. Под тем же углом зрения нужно рассматривать и неравенство территорий. Собственные годовые доходы Москвы – порядка четырёх триллионов рублей, больше совокупного бюджета всех остальных субъектов Российской Федерации. По логике вещей, такого быть не должно! Финансы сосредотачиваются в центре, и там решают, где строить стадионы, мосты, автотрассы за десятки и сотни миллиардов рублей. Дмитрий Медведев перед уходом с поста, например, подписал последнее распоряжение – о выделении 127 миллиардов рублей на строительство атомного ледокола. Наверное, это важно для страны – иметь такое судно. Но надо понимать, что это двухлетний бюджет такого региона, как Ульяновская область. Новым курсом? – Кстати, о бывшем премьере. Есть ли у вас свои предположения в связи с отставкой всего кабинета Правительства? Возможен ли новый курс? – Курсов гадалок я пока, к сожалению, не оканчивал, так что могу поделиться лишь предположениями. Если сбудется то, что президент озвучил в своём послании, хотя бы в части изменений в Конституции, нас ждут серьёзные перемены. То, что он предложил, – другая конструкция организации политической системы. Право парламента формировать правительство и назначать его председателя – такого в российской истории не было никогда. И можно предположить, что и состав правительства будет отражать расклад сил в Государственной думе. Если ни одна партия не будет там доминировать, то возможно и создание коалиционного правительства. – Насколько это реально? – Если до повышения пенсионного возраста рейтинг партии «Единая Россия» превышал рейтинги остальных парламентских и всех прочих партий вместе взятых, то сейчас он балансирует в районе тридцати процентов. Но рейтинги в межвыборный период существенно отличаются от рейтингов во время избирательных кампаний, когда различные политические силы начинают играть на человеческих эмоциях. Итак, сейчас у «Единой России» примерно тридцать процентов, у КПРФ – в районе пятнадцати, а у ЛДПР – от десяти до двенадцати, а «Справедливая Россия» рискует не дотянуть и до пяти. На последних выборах в сентябре 2018 года коммунисты в Ульяновске набрали до сорока процентов голосов, а ЕР – всего восемнадцать. Проходит три месяца, и, согласно опросам, всё возвращается к показателям «мирного времени». Возникает вопрос: что это было? А была, во-первых, эмоциональная реакция на повышение пенсионного возраста, во-вторых, иррациональная реакция по принципу «назло бабушке уши отморожу». То есть голосовали не за коммунистов, голосовали против ситуации в стране, ассоциируя её с партией «Единая Россия». Повлияли на результаты выборов и коррупционные уголовные дела в отношении депутатов-единороссов Алсу Балакишиевой и Игоря Тихонова. Достанет ли нас ветер перемен? - В Законодательном собрании прошлого созыва ЕР полностью доминировала. Сейчас картина несколько иная. Не мешает ли отсутствие у одной из партий большинства работе областного парламента? - Да, сейчас большинства нет ни у кого. Из 36 депутатских мандатов у ЕР – 17, у КПРФ -14, у ЛДПР – 4, у Коммунистов России – 1. Так что, приходится блокироваться и договариваться. Депутаты от КПРФ голосуют практически всегда по принципу «А баба-яга против», либо просто не участвуют в голосовании, либо вообще покидают зал. Но для принятия решений достаточно семнадцати голосов единороссов плюс один голос. Иногда принятие решений поддерживает представитель «Коммунистов России» Максим Сурайкин, депутаты от ЛДПР. Ещё стоит учесть, что фракция КПРФ понесла потери – из неё вышли Андрей Седов и Матвей Володарский, и они голосуют так, как считают правильным. Например, они поддержали принятие областного бюджета. – Возможно ли, что принцип формирования федерального Правительства, предложенный президентом в его недавнем послании, будет перенесён и на региональный уровень? – Теоретически это возможно. Уже есть ряд субъектов Федерации, где процедура назначения заместителей губернатора, председателя правительства и министров требует согласования с органом законодательной власти. Конечно, по Конституции региональная власть – это отдельный институт, который не является прямой аналогией федерального уровня. Там структуру и способ формирования основан на Конституции России, а здесь – на Уставе области и регионального закона. Но уже есть ряд субъектов Федерации, где процедура назначения заместителей губернатора, председателя правительства и министров требует согласования с органом законодательной власти, например, в соседней с нами Пензенской области.То, что сказал президент, можно расценивать как сигнал региональным властям, но какие будут делаться выводы, станет ясно после того, как эта процедура будет завершена на федеральном уровне. - Дмитрий Викторович, после работы во властных и партийных структурах как вы себя ощущаете в роли президента общественного фонда? Насколько вообще подобные фонды и прочие общественные организации могут претендовать на роль неких центров влияния? - Лично я никогда не ставил перед собой задачи стать влиятельным человеком. Последние восемь лет я работаю в той сфере, которая и называется гражданским обществом. В нынешней общественно-политическойконструкции и страны, и региона общественники имеют больше возможностей. Находясь вне «вертикали власти», я ни от кого не зависим ни в суждениях, ни в поступках. Только от своей совести. – Насколько у представителей власти слова расходятся с делом, все ли обещания выполняются, всегда ли власть достаточно эффективна? - Едва ли подобные показатели могут быть отражены в каких-то конкретных цифрах, хотя, конечно, деятельность власти всех уровней является сейчас предметом постоянной научной оценки. Данные социологических опросов являются индикатором эффективности власти – прежде всего по степени удовлетворённости населения деятельностью органов власти. Этот показатель постоянно замеряется и специальными службами, и научными организациями. С другой стороны, те, кого оценивают, готовы на слишком многое, чтобы создать о себе благоприятное впечатление. Это называется пиар, и бывает он разного качества, и стремление постоянно давать какие-то обещания нередко можно отнести именно к нему.Объективные исследования показывают, что народ устаёт от обещаний власти, которые выполняются не в полной мере или не выполняются совсем. Думаю, что пять – шесть процентов невыполненных обещаний – это ошибки власти, от которых никто не застрахован. Но если не выполняется половина данных обещаний, то это уже говорит о системных дефектах. Но по большому счёту, представители власти порой подменяют действия разговорами о намерениях. Но даже если невыполненное обещание связано с ошибкой, с изменением ситуации, с неверными прогнозами, обязанность власти – объяснить людям причину. Это нормальный диалог между обществом и властью. В Ульяновской области, например, ежегодные отчёты о деятельности правительства утверждает Общественная палата, и это иногда даже становится основанием для кадровых решений. Но, по-большому счёту, представители власти порой подменяют действия разговорами о намерениях. А стоило бы не обещать, а делать. Сначала сделай, а потом об этом говори. – Лет двенадцать назад у нас с помпой была принята «Стратегия-2020», и сразу же появились её региональные и муниципальные варианты. И вот 2020 год наступил, а об итогах реализации этой стратегии – полное молчание... – Как политолог не могу не отметить, что в этом документе были элементы политической агитации. Я не уверен в стопроцентной экономической обоснованности тех целевых показателей, что в этой стратегии были указаны. Такое бывает. Помнится, лет пять назад на одном из аппаратных совещаний из уст одной высокопоставленной чиновницы прозвучала такая фраза: «Губернатор ставит задачу достичь численности населения в 3 миллиона до 2030 года. Каждый должен для себя определиться, как он будет идти к достижению этих целей». Никаких реальных обоснований для такого «прогноза» не было. Что касается «Стратегии-2020», какие-то показатели были достигнуты, но явно не большая их часть. Думаю, анализ любого документа, независимо от того, успешными были итоги его реализации или провальными, должен состояться. По каждому невыполненному пункту как минимум должны быть объяснения. Граждане заслуживает того, чтобы власть вела с ними честный диалог.