Священная война — освобождение Освенцима

Сорок шесть лидеров ведущих государств и их высокопоставленных представителей собираются в эти часы в Иерусалиме, чтобы отметить 75-ю годовщину освобождения Освенцима. Выступление президента России будет самым значительным событием, наряду с речами вице-президента США Майкла Пенса и премьер-министра Биньямина Нетаньяху. На самом деле, Путин будет еще главнее, ибо в тот же день он примет участие в открытии в Иерусалиме памятника жертвам Ленинградской блокады. В других изданиях и от других авторов вы узнаете о политических аспектах события. Можно отметить колоссальный успех Нетаньяху во всемирном признании Израиля. Это важно увидеть в контексте Холокоста — квинтэссенции Второй мировой войны. Определив таким образом страшнейшую пагубу евреев, учиненную немцами, мы сможем призадуматься и об универсальном значении Израиля сегодня. Возрождение еврейского государство было величайшей манифестацией поражения нацистов. Можно указать и на несомненный дипломатический успех России, ввязавшейся в это время в борьбу против фальсификации истории. Сам факт, что в Израиле воздвигаются памятники не только жертвам Холокоста, но и советским солдатам и жертвам блокады — это манифестация российской правоты. Кстати, представителя Польши не будет в Иерусалиме. Президент Литвы тоже решил, что лучше не приезжать. И правильно решил. Израиль оказался однозначно на стороне России в ее нынешнем споре с Польшей. Пусть другие расскажут о внешней канве подробно, а мы коснемся сущности. Скажем сегодня то, чего не говорилось доселе. Любой толк о Холокосте дается мне нелегко. Само слово вызывает внутренний протест по причине его лингвистической неорганичности. Но что еще важнее — очень живы уроки покойного раввина Меира Кахане, который учил: после Освенцима лучше мы предстанем перед миром победителями, возле трупа врага, а не страдальцами, после очередного погрома или теракта. Обычная беседа вокруг Холокоста ведет к использованию плаксивых терминов наподобие «многострадального еврейского народа». А мы вовсе не хотим вызывать жалость и сострадание. Израиль нечего жалеть. У Израиля можно учиться. Другая причина чувственной неспоручности обсуждения Холокоста является простой факт, что во Второй мировой войне погибло около шестидесяти миллионов людей, а мы выделяем шесть миллионов. Все это требует осмысления и ответа. Вопросы и сомнения отпадут, если осмыслим истребление шести миллионов евреев как квинтэссенцию всей Второй мировой войны. Гибель этих людей была чудовищна по степени жестокости и по мере торжества абсолютного зла и абсолютной смерти. Люди не могли покинуть места жительства, оказавшись в гетто, за колючей проволокой. Никакие шаги навстречу мучителям не спасали от истребления: ни принятие их веры или идеологии, ни служба им делами. Вспомним, как арестовывали отца Анны Франка, Отто Франка. Он был офицером немецкой армии в годы Первой мировой войны и даже как-то отличился. Такого сгущенного и безусловного зла история не знала дотоле, и даже не знала в ходе Второй мировой войны. Мы ничуть не умаляем этим боли по погибшим при бомбардировках или в ходе карательных операций немцев в отмщение за действия партизан. Мы обязательно вспомним и массовую гибель советских военнопленных в лагерях. Тем не менее, история Холокоста выделяется сконцентрированностью зла. Сам факт принадлежности к народу Книги обрекал на гибель. У этих людей не было возможности уехать, принять другое кредо или вступить в армию Власова. Эта выделенность подчеркивается в нашем понимании не ради воззвания к жалости, а для осознания сущности Второй мировой войны и нацистского зла. Мы можем запутаться в фактах и исторических свидетельствах, если будем смотреть на те события как конфликт двух или более держав за передел мира. Если так, то Вторая мировая война не отличалась бы от Первой и многих других. Но она отличалась самым существенным образом. Понимание этого отличия приходит через изучение и осознание Холокоста. После этого придет и истинное понимание Хатыни, Ленинградской блокады и прочих ужасов тех дней. При рассмотрении убийства шести миллионов людей только за их принадлежность к народу Библии мы начинаем понимать масштабы гитлеровского злодейства. Когда разговор о войне мы начинаем с Освенцима, а не с пакта Молотова-Риббентропа, мы сможем правильно выстроить траекторию мысли. Осознав квинтэссенцию и лейтмотив той войны, мы приблизимся к пониманию и других ее составных. Кстати, о нынешних дрязгах по оценке пакта Сталина с Гитлером. Это договор двух держав о переделе границ в свою пользу. Обсуждаемый пакт оказался губительным для СССР и всей Европы. Но о нем стоит говорить как о сотом по важности факторе. Если мы смотрим на Вторую войну через призму Освенцима, то видим всю правду укрупненно. Кто построил Освенцим и кто остановил там работу газовых камер? Если мы выделяем Освенцим как квинтэссенцию, то включим сюда же манифестацию благодарности советской армии, положившей конец существованию этого исчадия ада на земле. Именно через осознание Освенцима мы произнесем самую громогласную оду советскому солдату. Теперь вам будет легче понять, почему Израиль поддерживает сегодня Россию в ее борьбе против фальсификации истории. Мы умеем отделить зерна от плевел. Мы умеем улавливать сущность событий. Кстати, а где были поляки по отношению к Освенциму? Они были по обе стороны баррикад. Но в исторической символике на следующие века освободителями Освенцима останутся советские солдаты. И не упустим главного, глядя на мир после Второй мировой войны. Декретом Творца возродившийся Израиль стал самым значимым ответом на Освенцим. Не поняв этого, невозможно осмыслить духовную и историософскую сущность послевоенного мира. Иерусалим