Имидж «Одного пояса, одного пути»: Китай начинает борьбу с репутационным ущербом в Центральной Азии (Eurasianet, США)

Летом прошлого года китайский государственный гигант по добыче полезных ископаемых Zijin Mining Group установил рекламный щит на трассе Бишкек-озеро Иссык-Куль — одной из самых загруженных дорог в Киргизии. Билборд рекламировал золотой рудник «Талдыбулак Левобережный», при этом отмечалось, что месторождение является частью китайской эпохальной трансконтинентальной инициативы «Один пояс, один путь» (BRI). В действительности ни Zijin, ни его золотые прииски не имеют отношения к BRI, и это вызвало нервную реакцию Китая. Через несколько месяцев рекламный щит исчез, а с сайта Zijin были удалены все связанные с BRI слова. Пекин ужесточает свою политику. Хотя степень выражаемой китайскими властями обеспокоенности варьируется в зависимости от конкретной ситуации, в целом усилия, по-видимому, направлены на то, чтобы максимально защитить имидж этой ключевой инициативы правительства КНР. Китайский лидер Си Цзиньпин объявил о запуске BRI в 2013 году — первоначально под названиями «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской шелковый путь XXI века», которые затем объединили в инициативу «Один пояс, один путь» (под этим названием она по-прежнему известна на китайском языке). Проект с тех пор был у всех на устах, хотя и не всегда и не везде приветствовался. Эта огромная сеть глобальной взаимосвязанности — от транспортной инфраструктуры до линий связи — является важнейшим планом Китая по стратегическому развитию, направленным на изменение правил международной торговли и информационных технологий. Под руководством Си Пекин финансирует или выступает гарантом в проектах в различных сферах по всему миру — от автомагистралей и глубоководных портов до технологий массового наблюдения по всему миру. По информации одного из источников, с бюджетом, размер которого оценивается в 900 миллиардов долларов, Пекин поручает реализацию инициатив не только государственным, но и частным компаниям, как правило, не скупясь на финансирование. Термин BRI во всем мире стал олицетворением амбиций Китая и его готовности раскошелится. При этом нигде нет четкого определения того, по каким критериям проекты можно связывать с BRI, и это вызывает беспокойство у Пекина. В 2015 году Государственный информационный центр (аналитический центр китайского правительства) начал указывать конкретные инициативы как реализуемые в рамках BRI. В 2017 году правительство впервые предупредило компании о недопустимости использования названия BRI для «зарабатывания денег» с помощью «хитроумных» схем. В авангарде реализации BRI — частные компании, что усложняет усилия государства по внесению ясности в инициативу. Из общего количества проектов в рамках BRI, приведенных в отчете правительства Китая в 2018 году (что свидетельствует об их официальном признании), 80,6% осуществлялись частными фирмами. В официальных источниках также используется определение «государства-члены BRI», но оно означает лишь то, что в стране реализуется проект BRI. Официальный список включает 137 стран и 30 международных организаций. В условиях повсеместной путаницы многие частные компании, как китайские, так и иностранные, используют загадочную аббревиатуру, одни — ради повышения имиджа, другие — для проведения откровенно сомнительных операций: «Верблюжье молоко „Один пояс, один путь"», произведенное по „немецкой технологии" в Казахстане; схема Понци для китайских туристов в Малайзии, замаскированная под проект BRI; и вышеупомянутый киргизский золотой рудник. Сегодня на каждый проект, приписываемый BRI только потому, что он финансируется китайским банком или рабочие предоставлены китайским подрядчиком, или кто-то решил, что это круто звучит, находятся тысячи людей, задающихся вопросом, что же это вообще такое — инициатива «Пояс и путь». К тому моменту, когда рекламный щит Zijin появился в Киргизии, терпение Пекина уже иссякло. В течение лета власти оштрафовали Youlian Wanjia Technology Group, расположенную в Пекине венчурную компанию, за позиционирование себя частью BRI и прочие недостоверные утверждения. «Аудитория [компании] приходит к выводу, что эта компания влиятельная или имеет тесные связи с Народным правительством и вооруженными силами», — говорится в постановлении первой санкции. Подрыв «мягкой силы» Помимо репутационных издержек для BRI, некоторые попытки использовать авторитет BRI ставят под угрозу более обширные планы Китая в области мягкой силы в Центральной Азии. В этой связи Пекин теперь публикует черный список недобросовестных организаций. Опять же, отчасти масштабы BRI и огромное богатство Китая усложняют задачу по отслеживанию подобных угроз. Например, в Бишкеке Dolon TV, в котором работает около 100 человек, предлагает киргизским подписчикам пакет из примерно 80 каналов, преимущественно китайских, которые часто идут с русским дубляжем. ТВ-компания особо не распространяется о том, что принадлежит Чжану Сулану — гражданину Китая из Чжэцзяна. Вскоре после того как президент Си объявил о BRI, Dolon TV начал сотрудничать с Silk Road TV Alliance Центрального телевидения Китая (CCTV) и транслировать легкие документальные фильмы об истории торговли в регионе. В соседних с Китаем странах появились десятки аналогичных ассоциаций, при этом некоторые из которых действительно связаны с официальными структурами китайского правительства, а некоторые — нет. Существует Международная коалиция «зеленого» развития инициативы «Один пояс, один путь», Альянс международных научных организаций в регионе «Одного пояса, одного пути» и Форум «Одного пояса, одного пути» для деканов экологических факультетов. В черный список Пекина внесены, например, Альянс художественного образования «Один пояс, один путь» и Совет безопасности стран «Один пояс, один путь». Жители Центральной Азии часто узнают о BRI через такие группы, а местные организации стараются присоединиться к ним: Киргизская государственная медицинская академия является одним из 43 членов-учредителей Международного альянса медицинского образования «Один пояс, один путь»; Академия наук Таджикистана является частью Стратегического альянса университетов «Один пояс, один путь»; Казахфильм — поддерживаемый государством казахстанский кинопроизводитель — входит в число 31 учредителя Альянса кинофестивалей «Один пояс, один путь»; два узбекских музея являются членами Международного союза дружбы музеев Шелкового пути. Пекин это устраивает ровно до тех пор, пока организация, использующая название BRI, не навредит его репутации. Глобальные амбиции против государственной политики В некоторых случаях привлекательность BRI, похоже, вступает в прямое противоречие с государственной политикой Китая, создавая щекотливую и при этом классическую проблему глобализации. Например, прошлым летом в Бишкеке открылась Центрально-Азиатская Международная биржа цифровых активов, которая позиционирует себя как часть BRI, хотя официально таковой не является. Это площадка для инвесторов из Китая, желающих участвовать в финансировании проектов в регионе с использованием криптовалюты, введенной биржей, — центрально-азиатского доллара. Правительство Китая категорически не одобряет криптовалюты, и запретило более 170 наименований в китайском киберпространстве. Тем не менее, как пояснил Eurasianet.org китайский менеджер на бирже, Пекин не может контролировать центрально-азиатский доллар: «Это не противозаконно, потому что это зарубежная криптовалюта финансирует китайскую компанию». Усугубляет и без того запутанную ситуацию то, что биржа цифровых активов — это не частный бизнес, а государственная организация, управляемая региональным правительством китайской провинции Шаньси, которая призвана содействовать цифровизации Киргизии. Биржа зарабатывает на том, что взимает небольшую комиссию с каждой транзакции с использованием криптовалюты. Эта биржа является наглядным показателем того, насколько BRI громоздкий проект для Пекина: «Я приехал сюда из-за инициативы „Один пояс, один путь"», — сказал китайский менеджер. Но для Китая эта платформа, безусловно, является не яркой звездой инициативы BRI, а нежелательным побочным эффектом, который необходимо сдерживать.