Новичок «Рубина» Макаров – интервью о ЦСКА, Слуцком и казанском клубе

Новичок «Рубина» Денис Макаров — о выборе между ЦСКА и «Рубином», бардаке в академии Коноплёва и игре в якутском КФК. 6 января «Рубин» объявил о подписании контракта с полузащитником Денисом Макаровым. Он перешёл в свой нынешний клуб из «Нефтехимика». Переход был трудным по нескольким причинам. В частности, Макарову пришлось пройти два медосмотра, потому что первый обнаружил вопросы по здоровью хавбека, но после второго «Рубин» убедился, что проблем нет. К тому же на полузащитника до последнего претендовал ЦСКА, и Макаров делал выбор между этими двумя клубами. «Армейцы» вообще были первыми, кто в РПЛ заинтересовался полузащитником. Ещё летом ЦСКА делал по Макарову предложение, о чём сообщал «Чемпионат», но стороны договориться не смогли. В итоге Макаров в «Рубине». Мы пообщались с Денисом на сборах казанского клуба. Разговор начали как раз с трансферных дел. Неудобство перед ЦСКА, почему выбрал «Рубин» — Ещё летом на вас выходил ЦСКА и делал предложение. Почему тогда не оказались в московской команде? — Предложение было, но тогда в «Нефтехимике» мне сказали, что лучше ещё поиграть полгода в ФНЛ, окрепнуть. И только потом переходить в клуб РПЛ. — Эти полгода пошли на пользу? — Да, я окончательно адаптировался ко взрослому футболу, стал думать чуть по-другому, изменился ментально. — Зимой ЦСКА снова хотел вас приобрести, но вы в «Рубине». Как протекали переговоры? — Ближе к зиме «Рубин» вышел на нас с агентом. Мы встретились с президентом «Рубина», потом пообщались с президентом «Нефтехимика», где рассматривали эти два предложения. Состоялось назначение Леонида Викторовича – тренера с европейским опытом и громким именем. Потом я узнал, что помогать ему будет Олег Веретенников. Тогда я решил, что в «Рубине» для меня будет лучше, будет больше возможностей прогрессировать и двигаться вперёд. — Перед ЦСКА есть неудобство? — Да. Мы обещали, что перейдём в ЦСКА. Но если бы ЦСКА смог летом до конца дожать «Нефтехимик», трансфер бы состоялся. Но не получилось, а зимой появился «Рубин». — Между клубами метались? — Нет. Было два контракта, которые я весь отпуск обдумывал. Созванивался с Веретенниковым, встречался со Слуцким, встречался с Гончаренко, руководством ЦСКА. — Что говорили Слуцкий и Гончаренко? — Никто из них не гарантировал, что я буду постоянно играть. Оба сказали, что у меня будет шанс себя проявить. Я выбрал казанский клуб из-за Слуцкого и Веретенникова. Было желание поработать с ними. — Гончаренко хуже? — Он тоже хороший тренер, который работает в хорошем клубе. Мы с ним очень позитивно поговорили, но Слуцкий был чуть убедительнее. — Болельщики ЦСКА вас ждали с лета. Сейчас гневные сообщения от них приходят? — Некоторые даже поддерживают, пишут, что всё равно ждут меня в ЦСКА через некоторое время. А некоторые оскорбляют, но это нормальная ситуация. — Почему мнение Веретенникова так важно? — Когда я играл в ФК «Саранск» в КФК, он меня заметил, когда работал в «Оренбурге». Он открыл мне дорогу в футбол, взял в молодёжную команду. Давал мне много советов, помогал, очень сильно благодарен ему за это. — Успели понять, в чём крутость Слуцкого? — Все тренировки игровые. Нет постоянных бегов, как делают во многих командах. Большая интенсивность, много упражнений с мячом. Это поможет нам в будущем. — Почему перешли в «Рубин» только после второго медосмотра? — Ничего особенного, произошла ошибка в медицинских показаниях. — Как Слуцкий помог в этой ситуации? — Мы поехали в Москву, Слуцкий позвонил Безуглову, я прошёл второе медобследование в его клинике. Там уже никаких проблем не было выявлено. Сильно из-за этого не переживал. Бардак в академии Коноплёва и игра в КФК в Якутии — В 14 лет вас отчислили из академии Коноплёва. За что? — Я тогда получил травму, разорвал четырёхглавую мышцу. Пока я не тренировался, произошла смена тренера. Пришёл непонятный тренер – фамилия Шуков. Он сказал, что надо сделать чистку в команде. У меня тогда был ещё гипс на ноге, а он меня отчислил. Мы с родителями сказали: «Хорошо, претензий нет. Будем лечиться сами». Сам лечился и восстанавливался в Тольятти, начал играть в местном клубе «Импульс». Поиграл там три-четыре месяца, но чувствовал себя очень плохо, было тяжело после травмы. Потом мой хороший друг и тренер Сергей Никитин, который помог мне с «Импульсом», предложил поехать в ФК «Якутия», который играл в якутском КФК. — То есть в академии Коноплёва бросили на произвол судьбы? — Да, можно и так сказать. Поступили не очень красиво. Но я благодарен самому Коноплёву за то, что он создал эту школу. После его смерти, к сожалению, в школе начал твориться полный бардак, который до сих пор творится. — В чём заключается бардак? — Я туда приезжаю, общаюсь с учителями, потому что они мне сильно помогали. Знаю, что какое-то время им не платили зарплату, но потом всё нормализовалось. Но в целом новые люди в школе начали творить бардак и разворовывать её. — Какие максимальные морозы застали в Якутии? — Доходило до минус 57 градусов. Большую часть времени тренируешься и играешь в манеже. — Быстро привыкли к холоду? — Первый месяц вообще не ходил в школу. Для меня было странным ходить в школу, когда мороз 50 градусов. До поля добирался только на автобусе. — Что ещё вспоминается из того периода? — Что ели доширак по вечерам. Мы питались в школе, а до неё идти 20 минут пешком. На улице мороз минус 50. Какая тут школа? Бегали до ближайшего магазина, покупали доширак и ели его почти каждый день. Тем более денег нам там не платили, родители прислали 10 тысяч на месяц, и выживай. Это же был любительский клуб, денег там не было. Я отыграл там полгода, мне предложили остаться, но я отказался и поехал в ФК «Саранск». — Насколько радостное чувство, когда выбираешься из таких морозов? — Это было очень приятно. В Якутии всё же было слишком далеко от дома. Особенно мешала дикая разница во времени. Представьте, мне 15-16 лет, хочется позвонить родителям, а разница 8 часов. Говоришь им – доброе утро. А они тебе говорят, что они уже спать ложатся. То же самое с девушкой: желаешь ей спокойной ночи, а сам просыпаешься в это время. Ощущаешь себя странно. О стиле игры и любви к Роббену — Как оказались в «Нефтехимике»? — Играл в «Оренбурге», привлекался к тренировкам с основой, но шансов особо не получал. Когда поступило предложение от главного тренера «Нефтехимика», Юрия Анваровича Уткульбаева, попросил отпустить меня к нему. Пришёл в команду, когда она ещё играла в ПФЛ. С большим отрывом вышли в ФНЛ, а теперь я в «Рубине» работаю со Слуцким. У меня была цель играть на высоком уровне, потихоньку она осуществляется. За это я благодарен тренерскому штабу «Нефтехимика», что доверяли мне всё время, проведённое в этой команде. Но впереди у меня ещё много работы. — ФНЛ в шутку называют лучшей лигой мира. Что вам дала эта лига? — Там очень боевой футбол. Он укрепляет тебя и физически, и морально. Все играют на характере, за каждую ошибку наказывают. Игры идут через три-четыре дня. На перелёт в среднем уходит часов восемь. Из Нижнекамска долететь до Москвы, из Москвы ещё куда-то, а потом ещё на автобусе проехать. Это забирает очень много сил. — По статистике вы очень бьёте по воротам почти с любых позиций. С кого берёте пример? — Мне очень нравится Роббен. Стараюсь на тренировках отрабатывать удары в его стиле. Он тоже очень много бил, когда играл. Если не бить, не будет голов. — Но иногда же это идёт во вред команде. — Удар зависит от мастерства, поэтому я его тренирую. Если есть ситуация, при которой я вижу, что в районе 25-30 метров до ворот свободно и есть позиция для удара, то я всегда ударю. Если увижу, что можно отдать пас, к примеру, на пустые ворота, я, конечно, отдам. Но если всё закрыто, всегда буду бить. — Что считаете своим самым удачным техническом элементом? Что хотелось бы улучшить? — Опять же вспомню Роббена. Очень много смотрю видео с ним: его технику, ведение мяча, удар. Всё стараюсь повторять и делать в подобном ключе. Очень нравится его стиль игры. — То есть нам ждать в РПЛ голов в стиле Роббена? — Да. Пусть будет так.