Мой еврейский Харьков: размышления накануне Дня памяти жертв Холокоста

Хотя отдельные еврейские погромы случались даже в истории древней Руси, долгое время отношение к евреям на Украине было искажено их ролью арендаторов и откупщиков при польской шляхте, обременявших население подконтрольной полякам территории податями. Именно евреи становились объектами ненависти и мести практически каждого казацкого восстания. В то же время еврейское население этого края с давних времён играло важную роль в экономике, а позже и культуре Украины. Начиная с двадцатого века можно говорить об активнейшем участии еврейской общины в политической жизни и одновременно противодействии части социума эмансипации евреев. Надо отметить, что освобождение евреев от ограничений их собственной религиозной традиции и интеграция в другой национальный социум — сложный процесс, до сих пор исторически не исчерпанный. Уровень антисемитизма на современной Украине — тема, живо обсуждаемая, и во многом оценка ситуации зависит от политических пристрастий излагающего. Например, опубликованный буквально пару дней назад отчёт Объединённой еврейской общины Иосифа Зисельса говорит о снижении уровня антисемитизма за прошлый год аж на 27% (66 случаев проявления антисемитизма против 90 случаев в 2018 году). При этом сам Зисельс является фанатичным сторонником Евромайдана и не чурается коллаборации с идеологическими бандеровцами — наследниками доктрин украинского ультранационализма, буквально пропитанного духом антисемитизма. В то же время отчёт одной из старейших международных еврейских организаций — Антидиффамационной лиги — даёт портрет Украины как одной из самых поражённых антисемитизмом стран на европейском континенте (уровень юдофобии выше только в Польше), а директор Еврейского комитета Эдуард Долинский практически каждый день даёт в ленте "Фейсбука" актуальные примеры антисемитских выходок или глорификации исполнителей Холокоста на Украине. Как это ни парадоксально, но правда есть в словах обеих сторон дискуссии. Украина действительно пока достаточно образованная и толерантная страна, чтобы антисемитизм (как и другие формы ксенофобии) не принял здесь воистину массовый, всенародный характер. Однако именно к этому ее настойчиво подталкивают деструктивные силы, исповедующие идеологию шовинизма, которые захватили улицу и частично прорвались к власти в результате госпереворота 2014 года. То есть, с одной стороны, сохраняется серьёзное влияние еврейской общины на экономику и политику, с другой — накапливающееся негодование рядовых граждан часто обращается (или его сознательно облекают) в архаично-привычные формы самой дремучей юдофобии. Харьков — одно из традиционных мест проживания еврейской общины на Украине, где еврейское присутствие обозначено уже почти три века, а с середины XIX века оно уже оказывает заметное влияние на всю жизнь города. Так, железнодорожный магнат еврейского происхождения Самуил Поляков обеспечил строительство Курско-Харьковско-Азовской железной дороги, которая сыграла огромную роль в промышленном развитии региона. Другой пример: количество студентов-евреев в Харьковским университете в 1866 году достигло рекордных 20%, а самих горожан-евреев в 1879 году насчитывалось 5194 душ (прирост более чем в пять раз за десять лет). К началу ХХ века многие предприятия, банки, домовладения в Харькове принадлежали евреям (например, богатой и знаменитой семье Рубинштейнов), а денег у местной общины хватило на возведение одной из самых крупных в Европе синагог, которая и через сто лет поражает приезжих своими размерами. В то же время еврейская революционная молодежь охотно участвовала в социал-демократическом движении, одним из центров которого в Российской империи являлся именно промышленный и университетский Харьков. Так, на излете Первой русской революции в 1908 году был арестован харьковский комитет РСДРП, все члены которого оказались евреями. В тот же период в Харькове бурно распространяются идеи антисемитизма, но при этом во время разразившейся вскоре Гражданской войны Харьков остался единственным крупным центром на Украине, где не произошло еврейских погромов. Возможно, это связано с тем, что власть известных своим антисемитизмом гайдамаков здесь была эпизодической и кратковременной. После того как Харьков стал столицей Советской Украины и «черта оседлости» ушла в прошлое, сюда хлынули десятки тысяч евреев со всех концов республики. К 1939 году еврейское население здесь достигло своего исторического максимума (130 тысяч человек, или почти 20% населения города). В двадцатые-тридцатые годы прошлого века здесь жили композитор Исаак Дунаевский, актёр Марк Бернес, авиаконструктор Михаил Гуревич, физик Лев Ландау (семья будущего лауреата Нобелевской премии Саймона — Семена Абрамовича — Кузнеца отправилась из Харькова в эмиграцию) и множество иных ярких личностей. Особенностью 20-30 годов с их хронической нехваткой профессиональных кадров стало значительно возросшее влияние традиционно хорошо образованных евреев на внутриполитическую жизнь в республике (а это, напомню, время коллективизации, индустриализации, связанных с этим процессов ломки жизни села, вплоть до великого голода 1932-33 годов). Неудивительно, что реальная драма и всевозможные предрассудки украинского селянства оборачивались ростом антиеврейских настроений, что вскоре дало свои жуткие всходы. В 1941 году Харьков имел больше времени для эвакуации (в том числе и еврейского населения), нежели местечки Западной Украины или Киев, но и здесь при активной поддержке украинских националистов Холокост обрёл чудовищные масштабы. По специальной переписи, устроенной оккупационными властями в декабре 1941 года, в городе был зарегистрирован 10 271 еврей. В большинстве своём они были убиты в декабре 1941 — январе 1942 гг. в Дробицком Яре на окраине города. Меньшую группу (около 400 человек, преимущественно людей старшего возраста) заперли в синагоге на улице Гражданской, где их уморили голодом и жаждой. Все репрессивные акции поддерживались местными коллаборационистами и оккупационной прессой, которая обеспечивалась идеологическими кадрами Организации украинских националистов. Они же играли большую роль в работе оккупационной управы, создании полицейских формирований, организации сети провокаторов, доносчиков, охотников за утаившимися евреями, военнослужащими Красной армии и советскими подпольщиками. В числе сотрудников оккупационной газеты «Нова Украина» числился и оперативно вселившийся в квартиру убитого еврея бывший стукач НКВД Юрий Шевелев. Позже, после своего бегства с немецкими войсками и далее в США, он стал известен как украинский филолог и литературовед, а после Евромайдана его именем в Харькове назовут улицу и аудиторию в университете. Впрочем, чему удивляться, если в литературных классиках сегодня числится и коллега Шевелева — Улас Самчук, писатель и редактор оккупационной газеты «Волынь», пропитанной (как и вся оккупационная пресса) животным антисемитизмом. «Еврейские шимпанзе», «орды жидокомунны», «жидовский большевизм», «сейчас культура жидов медленно, но отчетливо всасывается в нутро земли, и придет время, когда о ней не будет упоминания», «жидовство и польскость должны исчезнуть из наших городов», — изрыгала редактируемая нынешним «классиком» газетенка, а сам Улас Самчук в статье «Адольф Гитлер» предрекал, что уничтожение и искоренение «жидовства» будет закончено «так же успешно, как и успешно проходили другие боевые задачи армии Адольфа Гитлера». Помню, великий летописец истории Харькова, многолетний консультант нашей телепрограммы «Первая Столица» Александр Юрьевич Лейбфрейд к «национальному возрождению» эпохи независимости отнёсся с величайшим скептицизмом. Возможно, ответ таился на одной из страниц газеты «Нова Украина», в которой его, молодого тогда и по счастью эвакуированного архитектора, назвали в числе тех «жидов», которые изуродовали «украинский Харьков» (эту статью много позже я обнаружил, работая в архивах). Пережившие нашествие харьковчане хорошо запомнили и стряпню тогдашних оккупационных газет (часто неотличимых от сегодняшних), и проводимую гитлеровскими прихвостнями очередную украинизацию, и зверства полицаев, зачастую своей подлостью превосходивших цинизм иноземных захватчиков. После войны эта порода «национал-патриотов» в Харькове поутихла: убежали с оккупантами, понесли наказание за сотрудничество с немцами, затаились по щелям. Хотя по пьянке могли и оттуда сверкать злобными глазёнками. Знаменитый харьковский писатель Эдуард Лимонов (Савенко) в повести «Молодой негодяй» описывает, как один из таких «украинских классиков» воспитывал его не водиться с евреями: мол, спутался с «жидовкой», вспомни, что ты украинец, «схаменись» (опомнись), Савенко! Этот типаж местечкового «патриота» был знаком и мне, но, безусловно, раньше он казался реликтом с какого-то сельского хутора посреди цивилизованного, промышленного, многонационального мегаполиса. Притом интеллигенция города (а по количеству людей с высшим образованием Харьков занимал первое место на Украине) была чрезвычайно переплетена между собой общими делами, родством и дружбой. Согласно переписи 1979 года, в Харькове проживало около 90 тысяч евреев, однако в 1989-м — уже меньше 50 тысяч. Многие сознательно записывались «русскими» или «украинцами», переехали, эмигрировали, умерли. Распад СССР и последующие бедствия вызвал взрыв еврейской эмиграции, который накрыл мое поколение: десятками уезжали друзья и знакомые, одноклассники и однокурсники. Бегство усиливалось по мере роста национализма и возвращения в быт, казалось бы, навсегда забытой риторики ненависти. Дело дошло даже до возобновления человеконенавистнической газеты «Нова Украина». В 1989-97 гг. из Харькова выехало около 15 тысяч евреев; около 70% из них эмигрировали в Израиль, остальные в США, Германию, Канаду, иные страны. Не обошлось и без сочувствующих переменам граждан, обиженных на далёкое прошлое и готовых принять любое будущее. Именно еврейский Харьков, который дал русской культуре режиссера Анатолия Эфроса, поэта Игоря Губермана, писателя Аркадия Инина и ещё множество знаковых имен, поддержал украинскую «Оранжевую революцию», а потом и «Евромайдан». Разумеется, не их неонацистскую составляющую, но пропагандистскую риторику о пути в «цивилизованную Европу». В этом еврейская и украинская прозападная интеллигенция мало отличается от «либералов» Москвы или Питера. Впрочем, то был вопрос не национальной идентичности, поскольку не меньшее количество харьковчан еврейского происхождения майданы не приняли. Увы, после государственного переворота 2014 года еврейская эмиграция из Украины увеличилась сразу в три раза — до 6 тысяч человек ежегодно, и значительную часть из них составляют харьковчане. Снимаются с места даже очень не хотевшие уезжать, но не могущие принять того, что происходит вокруг. Остаются и продолжают играть важную роль в жизни города и страны действующий мэр Харькова Геннадий Кернес, известный меценат и бизнесмен Александр Фельдман, один из лидеров оппозиции Вадим Рабинович, медиамагнат и политик Борис Ложкин и многие другие. В глазах украинских ультранационалистов все они одним нетитульным миром мазаны, и можно не сомневаться, что по мере ухудшения ситуации в стране не только русские окажутся виноваты во всех бедах Вiтчизны. Благо, «национальный пантеон» из зоологических антисемитов, вроде Бандеры или Шухевича, уже восславлен и реабилитирован. За реабилитацией имён неизбежно следует оправдание деяний. По счастью, Харьков остаётся оазисом мирной жизни, хотя и здесь не обошлось без новомодных «веяний»: в прошлом году неонацисты из «Нацкорпуса» штурмовали здание, где расположен Еврейский культурный центр, а в конце декабря в общежитии университета им. Каразина зафиксирована очередная антисемитская выходка: неизвестные проникли в комнату, где жил религиозный еврей, и устроили там погром. Однако настоящая угроза межнациональному миру значительно шире, нежели опасность для некоего отдельно взятого «инородца». Здесь и охватившая часть общества фанатичная борьба «за чистоту расы», и популярный лозунг «Украина для украинцев», и провозглашённое господство языка «титульной нации». Все это не что иное, как стремление вместо современного государства построить бандеровский барак. Судя по процессам, которые набрали силу на Западной Украине и в Киеве, где убийцы евреев официально возведены в ранг «национальных героев», вполне возможно, что мутные волны докатятся и до Харькова. Все эти пафосные и якобы патриотические словеса в истории города уже были — страшную память о них хранит Дробицкий яр.