Как украинские патриосторики «Россию» приватизируют

Он мне совсем не нравится, мною же придуманный термин «патриосторики» — о креативщиках, что формируют представление об отечественной истории с позиций того самого «патриотизма», который Сэмуэль Джонсон когда-то назвал «последним прибежищем негодяев». Но от правды не уйдешь, они существуют. К академической или даже публицистической истории патриосторики никакого отношения не имеют, потому что их цель — не исследовательская, а ангажировано-политическая: убедить потребителя в том, что совместная история Украины и России является историей войн, угнетения, эксплуатации и эмоциональных обид. А когда «вижу цель», то «не вижу препятствий». Даже если в числе таковых и исторические документы, и артефакты, и логика исторического процесса, и результат. Даже степень взаимного проникновения и осознания культур. Кстати, об осознании. Как по мне, то на большом экране (а «из всех искусств для нас важнейшим является кино»), наиболее ярко украинский исторический характер был воспроизведен именно русскими актерами. В моей личной ТОП-тройке это Михаил Жаров (дьяк Гаврило в фильме Игоря Савченко «Богдан Хмельницкий»), Александр Домогаров (полковник Богун из «Огнем и мечом» Ежи Гофмана) и Владимир Вдовиченков (Остап из «Тараса Бульбы» Бортко). Нет, американец Юл Бриннер в роли Тараса Бульбы хорош, эффектен и экзотичен, но этот образ не имеет никакого отношения к исторической аутентичности — там запорожцы гопак под «калинку-малинку» танцуют. Да и сам Бриннер — это уроженец Владивостока Юлий Борисович Бринер, в чьих жилах смешалась немецкая, бурятская и русская кровь. Правда в своем боевом задоре патриосторики порой напоминают того героя анекдота, который зашел в аптеку, попросил таблетки от жадности и «побольше, побольше, побольше…». Так и здесь: охватываемые параноидальным жаром при самом слове «Россия», они порой доказывают, что и этот топоним был украден у несчастных украинцев «коварными москалями». И здесь я вынужден вновь обратиться к патриоисторическим этюдам, которые регулярно продуцируются ресурсом Kozak UA. Как по мне — абсолютным чемпионом по непутевкам и невежеству на единицу экранного времени. В своем недавнем ролике «Kozak"и задались целью доказать, что название «Россия» московиты (а именно Петр I) элементарно стырили ради того, что бы «Московию» стали считать «Русью», для придания давности и статуса Московскому царству». А так «по отношению к землям собственно «Московии» не употреблялось вообще никогда», а только «по отношению к «русичам», что жили на территории Украины, Киевщины, Черниговщины, Переяславщины». Ну, как тут не поверить бойцам идеологического фронта, если они ссылаются на такой авторитетный документ, как «письмо Константина и Романа, благолюбивых царей римских, князю Руссии Игорю». «Бойцы» либо не знают, либо не обращают внимания, что такого письма не существует. Есть договор 907, дополненный в 912 году, между ромейскими (византийскими) императорами Львом VI и Александром III с одной стороны и князем Олегом Киевским. Правда в этом договоре Олег требовал «дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу» (в год 6415). И следует заметить, что города Полоцк и Ростов находятся на территории современных Беларуси и России. Все остальные договоры (в том числе и 944 года, который авторы ролика наивно называют письмом царей к Игорю) — это уже в продолжение военно-политических отношений Руси и Римской (Ромейской) империи. А что до использования термина «Росия» (именно через «омегу» и с одним «с»), то в византийской литературе оно впервые встречается в трактате императора Константина Багрянородного «О церемониях» и применяется по отношению к «игемону и архонтиссе Эльге» (госпоже и старейшине Ольге). Но в другом своем трактате, «Об управлении империей» император-энциклопедист перечислил города «Росии», которые были включены в торговый путь «из варяг в греки». И первым император упоминает «Немоград» (Новгород), которым в те годы правил «Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии», а вторым — Милиниски (Смоленск). И если уж говорить о территории «Росии», то нельзя не вспомнить еще один регион, безусловно принадлежавший этой стране. А то церковь обидится. Это Муром. Второй по порядку исконный святой русской церкви — это Глеб, князь Муромский (Владимирская область, Россия). Именно оттуда он поехал навстречу своей смерти в 1015 году. Следовательно, территория Древней Руси — и в представлениях константинопольских эрудитов, и в древних отечественных летописях — это огромный регион Восточной Европы, от Карелии и до Среднего Поднепровья, а не только территория «Киевщины, Черниговщины, Переяславщины». На рубеже первого и второго тысячелетий это было самое большое европейское государство, в котором территория современной Украины занимала далеко не доминирующую часть. Но главный вопрос, который поднимают патриоисторики — имела ли историческое право «Московия» эпохи Петра I использовать топоним «Росия», «Россия» для самоназвания своего государства? Зря поднимают. Потому что, в силу невежества или поставленной задачи, они не знают, что термин «Русія», «Росія» использовался в государственном церемониале задолго до Петра I: «царь и великий князь Иван Васильевич, всея Русіи самодержец, сына своего Федора Ивановича благословил на царство» (из тронной речи Бориса Годунова, 1598 год). Однако дело даже не в эпизодах, а в самом принципе средневекового суверенитета. Древняя Русь, от Новгорода до Переяслава, совершенно легитимно рассматривалась как коллективная собственность одного рода: потомки удачливого то ли фриза, то ли датчанина Рюрика, передушили всех местных родо-племенных и прочих правителей (Аскольд Киевский, Рогволод Полоцкий, Мал Древлянский тому примеры) и стали суверенами государства, которое греки (да и местные летописи) называли «русская земля». Недемократично, конечно, но полностью в духе средневековых представлений о суверенитете как неограниченной и бессрочной верховной власти монарха в государстве, принадлежащей ему в силу его естественного права. До представления о национальном суверенитете (Вестфальский мир) и, тем более, народном суверенитете (Жан-Жак Руссо) были еще столетия развития. То есть Древняя Русь была «державой Рюриковичей». Принцип средневекового суверенитета — это не только бессрочность, но и преемственность власти. И с этой точки зрения на территории современной Украины суверенитет «Руси Рюриковичей» исчез. Начиная с XIV века, когда в Галицком королевстве прервалась династия Даниловичей (1325 год) а «руских» князей литовцы разгромили в битве на Ирпене (1320), территорией современной Украины правили и Анжу-Сицилийцы, и Гедеминовичи, и Ягеллоны, и Османы, и Гераи. Кто угодно, кроме Рюриковичей. В то же время на Северо-Восточной Руси династия Рюриковичей сохранилась до 1610 года, когда последний суверен из этого рода, царь Василий Шуйский был отправлен в польский плен. И даже более того, авторитет Рюриковиче вырос (прежде всего в их собственных глазах) после того как Великий князь Иван III стал, в глазах православия, наследником последнего константинопольского императора Константина Драгаша — по праву женитьбы на его племяннице Софье. Но могут ли подобные аргументы убедить бойцов из Kozak UA в чем-либо? Убедить тех, которые совершенно серьезно убеждают, что Петр I «оккупирует Русь, Киев»? Хотя не секрет, что Киев и его правобережная округа, от устья Ирпеня до устья Стугны, в 1686 году был не оккупирован, в выкуплен у поляков за «сто сорок шесть тысяч рублёв Московских» («Вечный Мир» или Мир Гжимултовского от 1686 года, статья 6). И, кстати, сам Договор называется «О вечном мире между обоими государствами, о Царских и Королевских титулах, об уступке в Российскую (курсив мой — М.С.) сторону городов Смоленска, Рославля, Малыя Россіи, Кіева и прочих». И поляки не возражали против терминологии. И даже не удивлялись ей, в отличие от нынешних бойцов историко-идеологического фронта.