F1ЛОС’офия: Формула судьбы

Новогодняя сказка – Вы считаете меня легкомысленной? – Поживём – увидим… «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» I Никодим Налимов обычно встречал Новый год в одиночестве, но оно было лишь кажущимся. Его совершенно не угнетало, что всё население холостяцкой квартирки состояло из него самого и кота Фаста, существа сколь ленивого, столь же и дружелюбного. Ведь стоило Никодиму, вернувшись с работы, ткнуть пальцем в кнопку на пульте ДУ, как экран телевизора оживал, и на стене словно открывалось окно в параллельный мир, который был куда приятнее и милее сердцу, чем всё то, что оставалось снаружи, за входной дверью. По диплому Никодим был филологом романо-германского профиля, а с этим универсальным образованием можно было работать где угодно, и он уже не первый год трудился в журнале «Вторсырьё будущего». Сначала было скучновато, но со временем мусорная тема делалась всё более актуальной – забота об экологии, то-сё, и переводить статьи иностранных авторов становилось всё интереснее. В общем, Налимов втянулся, стал неплохо разбираться в нюансах вторичной переработки всего, что ей поддавалось, и расстраивало лишь одно – раздрай между прогрессивным зарубежным опытом и нашей повседневностью. Но это была внешняя сторона жизни Никодима, о которой знали его немногочисленные знакомые, однако была ещё одна, которую он не то чтобы скрывал, но и не особо афишировал: Формула 1. Он был болельщиком с огромным стажем, фанател по автогонкам с детства и постепенно превратился в носителя поистине энциклопедических знаний о любимом виде спорта и его героях. Других хобби у него не было, Ф1 стала одной всепоглощающей страстью, и Никодим буквально ею жил, не испытывая потребности в более активных контактах с реальностью, чем требовала работа в журнале. Итак, обычно он встречал Новый год в одиночестве. Ну, то есть где-то рядом мурчал Фаст, но представитель семейства кошачьих был равнодушен к автоспорту, да Никодим и не нуждался в другой компании. Понятно, что по ходу сезона он, как и большинство, смотрел все этапы чемпионата в прямом эфире на отечественных телеканалах. По сути, его жизненный график уже много лет полностью совпадал с календарём сезона, а все планы на выходные составлялись в соответствии с программой того или иного гоночного уик-энда. Но вдобавок к этому Никодим всеми правдами и неправдами добывал полные записи многочасовых прямых трансляций с трасс и из паддока, которые ведёт британский спутниковый канал Sky Sports, составлял из них дайджесты, выбирая самые интересные моменты и ловко монтируя всё это на своём домашнем компьютере, однако не спешил пересматривать, а откладывал на 31 декабря. И только под Новый год, с бокалом шампанского в одной руке и бутербродом с икрой в другой, он включал этот самый увлекательный в мире сериал и погружался в состояние, сравнимое разве что с нирваной. В последний день уходящего года, обычно часов в шесть вечера, Налимов устраивался на любимом диване, предварительно подвинув к нему журнальный столик, сервированный традиционными, хотя и нехитрыми новогодними яствами, и под первое, а потому самое вкусное шипение весёлых пузырьков начинал с Гран При Австралии. Ну и что, что Никодим заранее знал, чем закончится субботняя квалификация в мельбурнском Альберт-парке, и кто поднимется на подиум в воскресенье – пузырьки способствовали праздничному настрою, и ничто не могло помешать ему ещё раз насладиться перипетиями сезона. II Но на этот раз всё пошло не так. Предновогодний аврал в редакции «Вторсырья будущего» затянулся дольше, чем обычно – в том числе и потому, что Налимову поручили срочно перевести текст о передовом скандинавском опыте утилизации отходов, настолько актуальный, что ради него главный редактор снял из январского номера какой-то другой материал, чтобы затолкать туда свежайший перевод. Последнюю редактуру впопыхах вносили уже днём 31-го, обстановка была нервная, всем хотелось по домам, а Никодиму – больше всех. О, Небо!.. Он просто вожделел поскорее добраться до дивана и до пульта ДУ, ведь всё же было приготовлено заранее. Оставалось только откупорить игристое и нажать кнопку… Но нет, профессиональная солидарность обязывала торчать в редакции до последнего. Вот он и торчал и в результате ввалился в квартиру уже ближе к восьми вечера. Некормленный Фаст обиженно фыркал, но сильнее досаждало другое. Новогодняя программа, смонтированная Налимовым со всем возможным тщанием, предполагала старт Гран При Австралии не позже шести вечера, и тогда к шести утра 1-го января финиширует Гран При Абу-Даби. Теперь же всё сдвигалось самым необратимым образом. Налимов как-то пытался себя успокоить, что вот сейчас он подкинет корма коту, начнёт накрывать стол, ведь в холодильнике ещё с вечера было приготовлено всё, кроме бутербродов с икрой, и… Стоп. Икра. Где-то внутри у Никодима похолодело, что называется, засосало под ложечкой. Он же должен был по дороге с работы заскочить в магазин, но из-за всяческой суеты совершенно об этом забыл! Новый год без бутербродиков с икрой немыслим. И Налимов, произнеся вслух неприличное английское слово, подхватил шапку и выскочил из квартиры. III Клава Сеткина обычно встречала Новый год в одиночестве, но её совершенно не угнетало, что всё население её однокомнатной квартирки состояло из неё самой и хорька Квика, существа хоть и диковатого, но в целом безобидного. По диплому Клава была специалистом по финно-угорской филологии, причём неплохим, но нашла себя не в переводческой профессии и даже не в сфере образования: она работала секретарём в консульстве Шведляндских островов. И вы нипочём не догадаетесь, что стало первопричиной этого довольно экзотического трудоустройства: Клава дистанционно, но беззаветно любила всех представителей стран Северной Европы, выступавших в Формуле 1, причём вне зависимости от исторического периода, команды и национальности. Хотя понятно, что современники были ей всё-таки симпатичнее, чем, скажем, Росберг-старший. Правда, Росберга-младшего Клава хоть и уважала за мужскую северную стать и факт чемпионства, но в число своих фаворитов не включала, поскольку Нико не совсем настоящий финн. Зато она никак не могла определиться, кто же ей всё-таки милее: Кими Райкконен, Валттери Боттас, Кевин Магнуссен или Маркус Эриксон. Хотя, казалось бы, один женат, другой только что развёлся, третий недавно женился, а четвёртый вообще в IndyCar переметнулся ещё год назад. Не то чтобы Клава сторонилась общества сапиенсов мужского пола, окружавших её в реальной жизни, но они казались ей какими-то… невыразительными, что ли, на фоне героев-гонщиков, явно проигрывая последним по всем статьям. Даже Маркусу, который на трассе чаще всего уступал всем остальным её любимцам. В консульстве Шведляндских островов 31 декабря был рабочим днём, хотя и коротким. Разумеется, коллеги быстренько обменялись скромными подарками, но, поскольку Клава была на хорошем счету, то руководство просто осыпало её сувенирами. Ей преподнесли не только роскошный шоколадный набор Nordic Gourmet и бутылку знаменитой смородиновой шипучки, которой славится это маленькое северное государство, но и прикольную деревянную кружку, традиционное изделие шведляндских народных промыслов, на которой с одного бока было написано имя девушки, а с другого – прозвище «Квала», которым Клаву наградили остроумные коллеги, знавшие о её гоночном увлечении. А ещё среди подарков была аудиокнига «Неизвестный Кими Райкконен» на языке оригинала, прошлогодний бестселлер за авторством Кари Хотакайнена, побивший в соседней Суоми все рекорды книгопродаж. Клава добиралась домой в предновогодней толкучке, тащила пакеты с подарками, предвкушая встречу 2020-го в компании с виртуальным Кими, но никуда особенно не спешила, по дороге решив заглянуть в парочку приличных торговых центров, чтобы порадовать себя какими-нибудь женскими аксессуарами, что ей вполне удалось благодаря праздничным скидкам. Оставалось только купить баночку икры, потому что всё остальное у неё уже было… IV Клава подумала, что под Новый год можно позволить себе шикануть, и поэтому зашла не в некий среднестатистический супермаркет, а взяла курс на «Алфавит гурмана», славившийся богатством выбора, за которое, разумеется, приходилось дорого платить. Оказавшись среди всего этого гастрономического великолепия, она сначала немного растерялась, но потом сориентировалась и направилась в ту сторону, где, по логике, была складирована искомая новогодняя закуска. Икры во всех и всяческих вариациях было реально много, от калейдоскопа разнокалиберных баночек рябило в глазах, и как тут было выбрать что-то одно? Некоторое время Клава разглядывала надписи на этикетках и вскоре поняла всю бесполезность этого занятия, но продолжала – видимо, по инерции. До Нового года оставались считанные часы, покупателей в магазине почти не было, тем более в отделе икры – наверное, все уже затарились заранее. Вдруг в межвитринное пространство буквально ворвался какой-то неплохо, но неброско одетый дядька с воспалённым взором, устремив его на полки с банками. Клава невольно посторонилась, хотя места было достаточно, и она никому не мешала. И тут произошло вот что. Мозг пронзила ужасная мысль: а ведь ключи от квартиры остались на рабочем столе в консульстве, которое откроется теперь только 2 января! Рука, державшая пакеты с подарками, дрогнула, и клавины новогодние богатства повалились на пол. Именная деревянная кружка, завертевшись волчком, метнулась под ноги дядьке, который словно вышел из-за какого-то оцепенения, только сейчас заметив девушку, оказавшуюся в столь неприятной ситуации, и наклонился, чтобы поднять упавшее. Взяв кружку, он хотел было протянуть её Клаве, но вдруг увидел надпись «Квала» и замер в изумлении. Налимов (а это оказался именно он, потому что «Алфавит гурмана» был ближе всего к его дому), уставился на хозяйку кружки, ведь это слово вызывает совершенно конкретные ассоциации только у тех, кто в теме. Взор его просветлел, в нём засветилась заинтересованность, впрочем, тут же сменившаяся тревогой: он понял, что девушку буквально на его глазах постигло некое горе, собственно, и ставшее причиной происшествия. – Квала?.. – робко и с вопросительной интонацией произнёс Никодим, почувствовав, что губы расползаются в дурацкой улыбочке. – Клава, – как бы машинально поправила Клава. – Значит, тут ошибка? – продолжил Никодим, и в его голосе невольно проступили нотки разочарования. – Да нет, – несколько потерянно ответила девушка. – Долго рассказывать, это прозвище такое… – Погодите, но «квалой» мы, гоночные болельщики, называем квалификацию! И тут пришла очередь Клавы на мгновенье забыть о своих неприятностях, которые ещё неизвестно как разруливать, и она с любопытством взглянула на незнакомца, а тот повернул кружку другим боком. – Значит, вы Клава! А я Никодим, только не подумайте, что у меня привычка знакомиться с девушками в отделе икры… Он осёкся, посмотрел на часы, понял, что до боя курантов остаётся всё меньше, и вроде как надо бы поторопиться, но почему-то делать этого совершенно не хотелось. Клава, сама себе удивляясь, вдруг почувствовала, что несмотря на всю нелепость ситуации, она готова поделиться с новым знакомым своим горем, и при этом, как ни странно, была уверена, что будет в какой-то степени понята… IV Стоит ли говорить, что этот Новый год они будут встречать вместе – под шампанское, шведляндскую смородиновую шипучку и, конечно, бутерброды с икрой, ведь из магазина Никодим и Клава-Квала ушли не с пустыми руками. Сеткина никогда не считала себя легкомысленной, но ей почему-то показалось, что это невероятный, безумно интригующий, но всё-таки выход из отчаянного положения, в котором она оказалась волею обстоятельств. Почему-то ей было необъяснимо хорошо и надёжно в компании этого едва знакомого мужчины, хотя он совсем не похож на гонщиков из северных стран. Но они были где-то далеко, а он – близко, к тому же, на противоположной стене комнаты мерцало окно в параллельный мир диагональю 55 дюймов, и там, в этом мире, жили они, столь горячо любимые ею герои. Ей вдруг открылось, что Кими, Валттери, Кевин и все-все-все, даже в какой-то степени Маркус, были героями и для этого мужчины по имени Никодим, который с каждым совместно просмотренным этапом чемпионата становился ей всё понятнее. Где-то ближе к Гран При Абу-Даби всё прояснилось окончательно. Единственное, Клаву несколько беспокоило, что дома в запертой квартире остался скучать Квик, но хорьки – неприхотливые зверьки, да и еды-воды ему было оставлено достаточно, а 2 января она придёт на выручку своему питомцу. Под утро Клава заснула с мыслью о том, что Квик и Фаст обязательно подружатся. Обязательно.