Лавров и Киссинджер. Как далеко зайдет чистка «конюшен» теневой дипломатии

То, о чем аналитики и эксперты говорят не один год, отмечая, что в мире существует глобальный геополитический треугольник США — Россия — Китай, и что в этом треугольнике действует правило 2 > 1, то есть что оказавшийся на определенном витке конкуренции в одиночестве обречен на поражение, получило подтверждение. Теперь на официальном высочайшем уровне. Выступая в эфире телепрограммы «Большая игра», глава МИД России Сергей Лавров рассказал об осенней встрече в Нью-Йорке с Генри Киссинджером, экс-госсекретарем США, президентским советником по национальной безопасности и крупнейшим теневым кукловодом. На протяжении многих десятилетий Киссинджер курсирует по миру в своем излюбленном еще с 1970-х годов формате «челночной дипломатии», выстраивая мизансцены и устраивая разнообразные комбинации. Глубокий знаток истории международных отношений, личный участник множества ключевых, переломных событий, он стоял у истоков двухходовки внутренней трансформации американской власти. От переизбранного в 1972 году на второй срок тандема президента Ричарда Никсона — Спиро Агню к не избиравшейся американским народом олигархической связке Джеральда Форда — Нельсона Рокфеллера, оказавшейся у власти в 1974 году. Приведем лишь краткий перечень событий, которые произошли в политической жизни США и планеты при Киссинджере: двойная девальвация доллара с отвязкой его от золота с 1971—1972 годах и переходом от послевоенной Бреттон-Вудсской финансовой системы к Ямайской; именно эти события способствовали перерождению промышленного капитализма в финансовый, обеспечив последующее торжество монетаристского неолиберализма; печально знаменитая Бильдербергская конференция 1973 года в шведском Сальтшебадене, где Киссинджер выступил с планом нефтяной «рокировки», «талантливо» предсказав четырехкратный рост цен, спровоцировавший на Ближнем Востоке арабо-израильскую «войну Судного дня». Через десять с небольшим лет цены на нефть обвалят обратно, подведя таким образом под горбачевскую «перестройку» севшего на нефтедолларовую иглу Советского Союза «экономическую» платформу; выход на авансцену Римского клуба с появлением в 1972 году первого доклада «Пределы роста», задавшего идеологическую планку управляемых глобальных перемен и созданием в Вене Международного института прикладных системных исследований (IIASA), филиалы которого, появившиеся в СССР, превратились в инкубаторы будущих «семейных» и «питерских» команд либеральных «реформаторов»; появление в 1972—1973 годах Трехсторонней комиссии, то есть втягивание в процесс интеграции западных элит Северной Америки и Западной Европы еще и японской элиты с прицелом на весь АТР. В 1975 году появился скандальный доклад «Кризис демократии» («The Crisis of Democracy: Report on the Governability of Democracies to the Trilateral Commission»), в котором в «дорожную карту» глобального развития были включены перспективы нынешней фашизации Европы; втягивание СССР в разрядку международной напряженности. При этом плохо разбиравшихся в глобальных проблемах «кремлевских старцев» с помощью внутренней агентуры влияния заманили в «римскую» ловушку. А Трехстороннюю комиссию, у руля которой встали Дэвид Рокфеллер и будущий сменщик Киссинджера на посту советника президента по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, придумали в качестве инструмента глобального антисоветского объединения. И именно эта двойственность политики западных «концептуалов» дряхлеющим советским руководством была упущена. Сейчас можно долго сетовать на американский выход из запущенных тогда процессов ОСВ, СНВ, ПРО и далее РСМД. Но нельзя не понимать, что такой финал был предопределен именно этой двойственностью, когда на площадке Римского клуба советскую сторону приглашали к диалогу, а в Трехсторонней комиссии против нее же плели козни. Еще раз: Киссинджер, наряду с Бжезинским и братьями Рокфеллерами, стоял у истоков создания той «ловушки», в которую СССР угодил из-за дремучести в этих «играх» стремительно терявшего адекватность Брежнева и амбиций Косыгина, которому интеллектуальное превосходство над вождем не компенсировало недостатка масштаба, позволившего Западу его обыграть. Как тут не вспомнить апофеоз этой наивности — Заключительный Акт Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Хельсинки (1975 г.), на словах провозгласивший гарантии послевоенных границ, а на деле заложивший под них мину, которая и сработала в 1991 году. Подыгрыш Запада этой наивности включал тогда и преподнесенный символом разрядки космический проект «Союз — Аполлон», прикрывший разверзавшуюся пропасть грядущей катастрофы фиговым листком «мирного» сотрудничества в «мирном» космосе. За спиной же у СССР проворачивались совсем другие вещи: в 1975 году в США появилась практически неизвестная в нашей стране и по сей день Vanguard Group — компания по управлению активами, теснейшим образом связанная с «глубинным государством», а, точнее, представляющая в американском политическом и олигархическом ландшафтах верхушку айсберга. Копните, читатель, структуру акционерного капитала любого из транснациональных банков и корпораций — и увидите там множество паевых инвестиционных фондов (ПИФов) и институциональных инвесторов с названиями Vanguard и других, переплетенных с ней, держателей всех, подчеркиваем, всех мировых активов — Black Rock, FMR, Capital Group, State Street, J.P. Morgan и т.д. (всего около 12-ти); во второй половине 1970-х годов, частично еще при Киссинджере, частично уже при Бжезинском, началось американское сближение с Китаем, подготовленное визитом в Пекин в конце 1971 года Киссинджера, а затем, в феврале 1972 года — Никсона. Через три месяца будущая «жертва импичмента», устроенного не без участия Киссинджера, появилась и в Москве. И провела в советской столице раунд «Большой Игры», связанный с теми самыми договорами по ОСВ и ПРО, от которых после наведения мостов с советской элитой и разрушения СССР, американцы отказались уже в XXI веке. Теневой альянс с Китаем был скреплен ущемлением Поднебесной политикой «одна семья — один ребенок», которая продвигалась Римским клубом с подачи рокфеллеровского Совета по народонаселению и при деятельной поддержке ООН. Только сейчас, отказавшись от кабальных условий той «сделки», Китай начинает выправлять существенно деформированный демографический, точнее, гендерный баланс. А в большой политике кукловоды a la Киссинджер максимально использовали в своих интересах столкновения Пекина с Москвой две войны 1979 года — китайско-вьетнамскую и ту, что началась введением советских войск в Афганистан. Весьма кстати здесь им оказалась и увязанная в этот контекст иранская революция имама Хомейни. Игра на советско-китайских противоречиях с целью их углубления в интересах Запада продолжалась самым циничным образом. Вашингтон явно надеялся решить «русский» и «китайский» вопросы руками самих китайцев и русских. И вот теперь Киссинджер без всякого стеснения говорит министру Лаврову следующее: «Идеальной для Вашингтона будет ситуация, когда его отношения с Москвой и Пекином будут лучше, чем отношения между Россией и Китаем». И здесь самое время напомнить, что Киссинджер, зачастивший в последнее время в Китай сам и параллельно с другими американскими делегациями, проделывающий это на фоне обострения китайско-американской торговой войны, изо всех сил создает в глазах китайской стороны, лично Си Цзиньпина, который его принимает, образ «доброго следователя». И что будто бы именно его заступничество и позволяет сейчас урегулировать между странами часть тарифных разногласий. Такой психологический прием. Ранее Киссинджер не менее регулярно наезжал в Москву, пользуясь благосклонностью всякий раз принимавшего его Владимира Путина. Однако пару лет назад с этим «завязал», решив взять паузу, полностью переключившись на китайское направление. Видимо, ничего не получилось и там, и «патриарх» закулисного кукловодческого искусства начинает потихоньку выходить в тираж, потому и принялся «изливать душу» уже не первым лицам, а министру, что рангом пониже. Что можно сказать по существу сказанного? Когда одной из сторон, с которыми ведется «игра», открытым текстом заявляется желание дружить как с ней, так и с другой стороной таким образом, чтобы они враждовали между собой, это делается в расчете на сохранение конфиденциальности. Предполагается, что подобный «заброс удочки» побуждает эту сторону задуматься. Почему для этой комбинации выбрана российская сторона, тоже понятно. Потому, что, как говорил покойный соратник Киссинджера — Бжезинский, «500 миллиардов российской элиты лежит в американских банках, и вы еще разберитесь, это ваша элита или уже наша». Можно побиться об заклад, что китайская элита таких денег в американских банках не держит, вот и обращаются с конфиденциальностью к тем, кого можно «взять за цугундер». Поэтому предание этого нюанса переговоров с Киссинджером гласности делает Лаврову честь и одновременно существенно укрепляет реноме российской стороны в глазах китайских коллег, против которых эта «игра» Киссинджера обращена. Собственно, им и так все было понятно, но одно дело «всем известно», и совсем другое — «такой-то сказал». Это разные вещи, и в Пекине, несомненно, соотносят эти игры американских концептуалов за своей спиной с тем елеем, который источал Киссинджер в Пекине в адрес Си Цзиньпина в ноябре и двумя месяцам раньше в адрес главы МИД КНР Ван И в Нью-Йорке. Дополнительную пикантность откровенности российского министра добавляет аудитория, в которой прозвучало это заявление: полный эфир ожидается вечером в воскресенье, но в отрывках за круглым столом передачи фигурирует Дмитрий Саймс, советский эмигрант в США, который в дальнейшем оказался близок к руководству Республиканской партии. А в настоящее время возглавляет Фонд Никсона — того самого, «сожрать» которого американскому истеблишменту помогал Киссинджер. С этим тесно переплетается и недавнее признание Лаврова, что 10 декабря, когда его в США принимал президент Дональд Трамп, тема российско-китайских отношений по его инициативе тоже всплывала. Это означает, что Киссинджер не занимался «художественной самодеятельностью», а предлагал «дружить против Пекина» в интересах нынешней вашингтонской администрации. О том, что она пользуется советами «патриарха-кукловода», уже как-то сообщалось, но либеральные СМИ, особенно те, что ревностно и с придыханием относятся к израильским интересам, памятуя о неизменном патронате Киссинджера над этой страной, заходились воплями. Теперь, после заявления российского министра, эти «утечки» обретают под ногами твердь официоза. Ну, а что, собственно, нового? Того, чего мы не предполагали до этого? Да ничего! США опасаются российско-китайского сближения как раз потому, что в треугольнике действует упомянутое правило 2 > 1. И стремясь не оказаться той незадачливой «единицей», интригуют с Москвой против Пекина и, надо полагать, с Пекином против Москвы. Китайские товарищи в свое время уже предавали гласности попытки США — тех же Киссинджера и Бжезинского — разделить «советское наследство» по формуле «Большой двойки» — пресловутой G2, которая, когда не состоялась, вызвала нескрываемое раздражение «кукловода №2» в американском истеблишменте Джозефа Ная-младшего. Он тогда назвал эту идею «глупой», а отрицательную позицию Китая по отношению к ней — «проигрышной». На наших глазах появляется все больше аргументов в пользу усиливающейся координации между Москвой и Пекином в самых сложных и деликатных вопросах мировой политики. И надо понимать, что очень большой долей своего многолетнего глобального лидерства англосаксы обязаны «теневой», тайной дипломатии, использование которой испокон века позволило им разделяя — властвовать. И поскольку теневое лидерство, выстроенное на масонских принципах транснациональных элитных субъектов и масонском же правиле Chatham House, не терпит даже локальной засветки, не говоря уж о полноценном освещении, можно предположить, что реальные дела у апологетов мировой гегемонии идут все хуже. Но это и к лучшему: мировые «Авгиевы конюшни» очень давно нуждаются в кардинальной чистке, которая, если ее провести по-настоящему, затронет и очень многие компрадорские интересы. Причем, в разных странах. Что ж, Бог в помощь!