Сто лет назад капитан Орлов поднял мятеж в Крыму против белого командования

Эпический бунтМемуаристы и историки, разнящиеся в оценках выступления Орлова, единодушны в определении его как явления, уникального для истории Гражданской войны в России. Младшие офицерские чины подняли бунт против военачальников, обвинив их в развале тыла и измене идеалам добровольческого движения. Орловщина примечательна многими особенностями. Это и легкость, с которой бунтовщики брали крупные города Крыма; и широкое к ним сочувствие местного населения; наличие идеологии, хоть и весьма противоречивой; снисходительное на протяжении долгого времени отношение к орловцам со стороны военного руководства Крыма, позволившее всей этой эпопее растянуться на несколько месяцев. Немаловажным представляется значение Орловщины для окончательного падения авторитета главнокомандующего Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) А.И. Деникина и передачи им власти П.Н. Врангелю.Яркой была и фигура лидера восстания. Капитан Орлов, уроженец Симферополя, участник Первой мировой войны, один из руководителей антибольшевистского сопротивления в Крыму в 1917-1919 гг., он пользовался популярностью среди местной офицерской молодежи. Человек физически развитый, отличавшийся личной храбростью и большим самолюбием, Николай Иванович далеко не был удовлетворен своим местом в иерархии чинов Белого движения. Большую часть 1919 г. он провел не на передовой, а в тылу белых, где был свидетелем картин разложения штабов ВСЮР: пьянства, спекуляции и т.п. К концу 1919 г. он осел в родном Симферополе, где вокруг него сформировался кружок младших офицеров. В последних числах декабря 1919 г. ему поступает предложение от нового заведующего корпусным тылом князя С.Г. Романовского сформировать особый отряд защиты Крыма.Мятеж особого отрядаОрлов согласился, но когда поступил приказ командира Крымского корпуса Я.А. Слащева выступить на фронт, он в ночь с 21 на 22 января 1920 г. захватил власть в Симферополе и объявил себя начальником гарнизона города. Помимо занятия телеграфа и издания ряда воззваний (обращенных как к офицерству и солдатам, так и к "рабочим и крестьянам") были арестованы начальники гарнизона и контрразведки, а также оказавшиеся проездом на вокзале генерал-майоры В.Ф. Субботин и В.В. Чернавин. Против Орлова был выслан из Севастополя отряд генерал-лейтенанта В.З. Май-Маевского. Орлов, в свою очередь, вечером 22 января оставил город и двинулся на южный берег Крыма, по пути заняв Алушту, а 6-7 февраля - без особого сопротивления - Ялту, где выпустил воззвание о признании "нашим молодым вождем" Врангеля. Все это время между Орловым и Слащевым продолжались переговоры, завершившиеся в итоге перемирием.Комкор прощал мятежного капитана, и тот поступал в его подчинение с обязательством выступить на фронт. Но вскоре после прибытия на позиции орловцы получили приказ Слащева о расформировании отряда и явке Орлова в штаб генерала, который не выполнили, выступив 3 марта в сторону Симферополя. Терпение Слащева лопнуло: за людьми Орлова была отправлена погоня, быстро их настигшая и разгромившая в районе Сарабуза. Орлову с частью своего отряда удалось уйти в горы, где он продержался до занятия Крыма красными, добровольно сдался, но был без суда застрелен.Сразу после завершения первой части эпопеи Орлова 13 февраля 1920 г. приказом Деникина была организована комиссия с правами сенаторской ревизии для расследования дела о восстании Орлова, возглавил которую военный юрист Макаренко. Он и его ближайший помощник полковник Н.П. Украинцев по свежим следам провели детальное расследование обстоятельств мятежа. Доклад общего характера был составлен Макаренко и Украинцевым в апреле 1920 г., уже после окончательного разгрома отряда Орлова, и представлен Врангелю. Документ сохранился среди материалов фонда Р-5881 ГА РФ, воспроизводится с купюрами, с сохранением стилистических особенностей источника.Публикацию подготовил заместитель начальника отдела РГАСПИ Евгений Григорьев.Фрагмент листа из доклада генерал-лейтенанта А.С. Макаренко. Фото: ГА РФ"Выступление кап. Орлова имело целью захват власти как в тылу, так и на фронте..."В докладе генерал-лейтенанта А.С. Макаренко отслежен каждый шаг мятежниковПортрет бунтовщика*[....] Сведения о личности капитана Орлова, как они отразились в показаниях его родного брата поручика [Бориса] Орлова и ряда лиц, знавших его с детства, сводятся к следующему.Капитан Орлов, 28 лет от роду, уроженец г. Симферополя, воспитанник местной гимназии. Выделяясь физической силой, Орлов с гимназических лет был коноводом местной молодежи. Мало развитой и честолюбивый, он привык подчинять себе своих сверстников. За "громкое поведение" был удален из одной из гимназий. В период первой революции (1905) отличился тем, что послал письмо к состоятельному лицу с требованием денег и с угрозами. После гимназии поступил в Варшавский ветеринарный институт, которого не кончил и прапорщиком отправился на войну. На войне был ранен, получил золотое оружие и Георгиевский крест и выслужился до чина штабс-капитана. В капитаны переименовался сам уже в период гражданской войны, по-видимому, за выслугу лет.В конце 17-го года по собственной инициативе сорганизовал в Симферополе группу офицеров, человек в 50-80, с которыми и отбил Ялту от матросов-большевиков. Захват Симферополя затем матросами прервал успехи кап. Орлова, и его отряд распылился до осени 18-го года. В октябре 18-го года с приездом в Крым представителя Добрармии организация кап. Орлова воскресла в виде 1го Симферопольского офицерского батальона, позже полка. Во главе этой части капитаном Орловым по приказанию командовавшего Крымско-Азовской армией были разбиты бандиты-большевики, занимавшие Евпаторийские каменоломни. Впоследствии, в феврале 1919 года, с той же частью кап. Орлов участвовал в Мелитопольской операции и по отступлении из-под Мелитополя в Крым в мае 19-го года ушел из полка и пребывал в тылу, с кратковременным возвращением в полк для сдачи отчетности, до момента призыва его к формированию добровольческих частей князем Романовским. Двукратный уход Орлова из полка, каждый раз совпадавший с наступлением периода боев для полка в связи с непродолжительностью вообще его службы в строю был причиной существования молвы об Орлове и не столь лестной, как выше отмечено [....].План бунтаНаличие, однако, слухов о том, что в полку не все благополучно... уже вышли за пределы полка, стали достоянием города, и кн. Оболенский, когда к нему явились братья Орловы просить о содействии их отряду со стороны органов местного самоуправления именно ввиду ходивших по городу "всевозможных слухов о якобы готовящемся перевороте, связывавшемся с отрядом кн. Романовского", попросил соответствующего разъяснения. Орловы отрицали основательность этих слухов и указали, что они питаются недоброжелателями отряда, не желающими простить отряду того, что он формируется на особых основаниях: командные должности предоставляются не по чинам, а по заслугам; рядовые, будь то офицеры или солдаты, равны; денщиков офицерам не полагается. Слухи о том, что в Крымском полку что-то затевается, достигли и начальника уголовного розыска полк. Астраханцева, причем уже в виде конкретных данных, о коих он и сделал соответствующий доклад еще 4 января, сообщая о наличии заговора с целью "организации вооруженного восстания для захвата власти", душой какового заговора является кап. Орлов.Одновременно полковник Астраханцев сообщил о наличии в 7-м зап[асном] бат[альоне] коммунистической ячейки, имеющей намерение убить ген. Слащева. Доклад этот вызвал предположение дать командировку кап. Орлову к ген. Шиллингу в Одессу по делам формирования крымских частей, а Крымский пех[отный] полк в его отсутствие ликвидировать отправкой на фронт. Ген. Слащевым была даже подписана соответствующая телеграмма, затем им же и уничтоженная с заявлением, что последствия этого он, ген. Слащев, берет на себя. Сведения о назревавшем выступлении полка кап. Орлова продолжали поступать в штаб корпуса и после 4 января, но им не было придано должного значения по причине, что в них не было "конкретных данных". Среди информаторов штаба корпуса были, несомненно, осведомленный офицер Крымского пех[отного] п[олка] пор. Турчанинов, с мнением и авторитетом которого кап. Орлов, по-видимому, должен был считаться [....].19 января пор. Турчанинов присутствовал в одной комнате с кап. Орловым и кап. Дубининым при чтении каким-то крестьянином двух прокламаций с обращением к гражданам: "Я, как представитель народа, прошу и даже требую..." В тот же день кап. Дубинин, обращаясь к начальствующим лицам отряда, долженствовавшего отправиться на фронт, сказал: "В тылу разруха и т.д. Вся вина на генералах, стоящих у власти, которые, издавая суровые приказы, пьют, развратничают и разрушают фронт, - их необходимо отстранить, а ген. Слащева, если он не изменит своего поведения, можно и повесить на основании его же приказа о пьянстве". А за день до этого кап. Орлов конфиденциально сообщил пор. Турчанинову, что, как только Юшуньские позиции будут сданы и войска ген. Слащева в связи с этим будут дезорганизованы, а сам Слащев будет бессилен, он, Орлов, объявит себя начальником гарнизона города Симферополя, вольет в отряд все части города, мобилизует интеллигенцию и даст бой противнику, причем в зависимости от удачи или прогонит большевиков за Перекоп, или же отойдет в горы и будет продолжать дело агитации [....].Взяты телеграф и телефонДальнейший ход событий, относящихся к самому выступлению кап. Орлова, сводится к следующему. В ночь с 21 на 22 января пор. Орлов приступил к составлению плана ареста должностных лиц, составление какового плана было закончено кап. Орловым по соглашению с кап. Дубининым. Утром в 8 часов 22 января кап. Орловым было отдано приказание произвести аресты, согласно намеченному плану. Были арестованы: начальник гарнизона ген. Лебедевич-Драевский, командиры частей, начальник губернской бригады государственной стражи полковник Соколов, упомянутые выше полковник Астраханцев и Попов и ряд других лиц. Кроме того, были арестованы "случайно бывшие на станции" генералы Чернавин и Субботин. Эти последние были арестованы, по объяснению пор. Орлова, "ввиду боязни направления ими войск из Севастополя до момента, когда все выяснится". По объяснению всех арестованных лиц, обращение с ними было вполне корректное, и никаких обвинений им никто не предъявлял [....]. В тот же день с утра по распоряжению кап. Орлова началось насильственное влитие в полк всех частей гарнизона, за исключением технических. Влитие это производилось по предписаниям кап. Орлова, но от имени ген. Слащева [....].С утра были выставлены на телеграф и телефон караулы и назначены дежурные офицеры из отряда кап. Орлова с запрещением всяких сношений, как по телеграфу, так и по телефону. Это распоряжение мотивировалось боязнью неправильной информации о происходящих событиях в Симферополе ген. Слащева и не было отменено даже после приказания ген. Слащева о восстановлении действия сети. Тогда же были отданы распоряжения об ограничении выдач денег из банка во избежание паники и об учете автомобилей во исполнение приказа ген. Слащева. Местному губернатору была обращена просьба, чтобы все подведомственные ему учреждения продолжали работать. [....]Первые сведения о происшедших событиях были объявлены в газете "Таврический голос" в форме приказа по городу Симферополю, извещающего о том, что кап. Орлов, "исполняя долг перед нашей измученной родиной и приказ комкора III", объявляет себя начальником гарнизона [....]. Редактор газеты, будучи принят кап. Орловым, получил разъяснение "смысла совершившихся событий" не от самого кап. Орлова, а от его брата, пор. Орлова, причем ему было вменено в обязанность напечатать под этим заголовком соответствующую заметку в вечернем выпуске газеты, что и было сделано [....].Содержание этой заметки следующее: "То, что произошло, имеет под собой твердую почву и глубокое основание. Катастрофическое разложение, в которое попала победоносная добровольческая армия, было подготовлено и создано теми лицами, которые стоя на ответственных постах, не только не препятствовали разрухе тыла, но питали и увеличивали ее. Взяточничество, хищения, недопустимая контрразведывательная "деятельность", уголовный "розыск", почти полное отсутствие забот об офицерах и солдатах, дерущихся на фронте, - все это подготовило почву для победы большевиков и подтачивало волю к борьбе, сопротивлению и победе в рядах не только добровольческой армии, но и других войск, ведущих борьбу с большевиками.Молодое, энергичное, жаждущее блага и счастья родины офицерство с ужасом и болью в сердце смотрело на все это, и принуждено было молчать, терпеть и безропотно класть головы за ошибки и преступления других. Но чаша терпения наконец переполнилась. Для всех стало ясно, что если военный тыл не оздоровится - большевики неизбежно восторжествуют и на тех территориях, которые еще не находятся в их власти. Необходимо было или обречь на гибель Россию или же устранить от власти тех, кто, как я заявил в своем первом приказе, систематически разлагал тыл. Я и все молодое офицерство, тесно сомкнувшись вокруг меня в ряды, избрали второй путь [....]. Если общество и его организации пойдут с нами рука об руку, то уже через несколько дней мы будем располагать такой могучей, дружной и сплоченной "армией порядка", которой не будет страшна никакая большевистская сила" [....].Слащев - Орлову: требую ответаКап. Орловым в 10 час. 5 мин. [23 января] была получена телеграмма ген. Слащева: "Согласно вашему разговору с моим начальником штаба вы исполняете мои приказания. Между тем до сих пор не имею от вас донесений, освобождены ли пассажиры поезда генерала Чернавина. Еще хуже, что на телеграфной станции распоряжаются ваши, а не мои офицеры. Требую немедленного освобождения всех, удаления с телеграфа лиц, не уполномоченных начальником связи Крыма, предоставления мне следственного материала о вызвавших беспорядок арестованных вами лиц, и доложить мне, считаете ли вы возможным для офицера русской армии не исполнять приказание начальника обороны. Требую от вас немедленного ответа потому, что, как вы знаете, шутить я не люблю, а кровь пролить тех, которые даже не понимают, в чем дело, - мне до поры до времени не хочется. Ответьте мне на мой вопрос словом честного офицера, о чем вы ручались во вчерашней телеграмме. Жду ответа. Слащев".На эту телеграмму кап. Орлов ответил по проводу: "Получил телеграмму. Генерал требует немедленного ответа. Доношу как честный русский офицер, что допустить на узел начальника связи не могу, так как до сих пор не знаю отношения Вашего превосходительства о случившемся. Отдать связь значит, возможно, вызвать кровавое столкновение одной армии путем направления отдельных частей против моей группы. [....] Кровавые столкновения назревают в Севастополе, где поднялась аналогичная нам группа офицеров. В Ялте, где выпустили тюрьму и где татары поднимаются против Добрармии, в Евпатории, где только моим авторитетом смог удержать и предупредить стремление молодых офицеров расстрелять некоторых представителей власти.Сегодня ночью была попытка махновских представителей, неправильно понявших обстановку, завязать с нами сношения. Махновские банды, находящиеся на севере Евпаторийского уезда, собираются нанести удар в тыл войскам, стоящим на Перекопском фронте, между тем моя просьба о приезде кн. Романовского и полковника Дубяго не выполнена, по-видимому, из-за недоверия ко мне. [....]. Только немедленный их приезд может спасти положение, так как мы имеем сведения, что красные уже извещены о ненормальном положении нашего тыла. Доношу, что желаю искренно служить под командой вашей, как русского офицера, которого привык уважать, но имею группу, более сильную, чем весь фронт, и то, что решил сделать для блага родины в смысле очищения тыла и представления [в] ваше распоряжение большой военной силы для борьбы с красными, решение доведу до конца. Еще раз умоляю Ваше Превосходительство угрозами по моему адресу не обострять отношения к вам широких кругов офицерства, так как все мы думаем о благе родины и хотим добиться ее спасения. [....]. Кап. Орлов".На этот доклад кап. Орлова ген. Слащев ответил: "Красные сегодня ночью наступали с фронта, а вы с тыла - спасибо, даете им помощь. Требую немедленно расклеить по городу объявление о полном мне подчинении и ликвидации выступления, прислав одну из таковых мне специальным паровозом. Срок даю до 8 часов настоящего дня, причем немедленно освободить всех арестованных. Кн. Романовского вовсе не задержу заложником, [он] будет немедленно к вам отправлен. Шутить я не люблю, а если ослушаетесь - повешу. Полковника Дубяго не решаюсь послать, ибо не доверяю. Кн. Романовский выезжает".По поводу изложенного выше доклада кап. Орлова надлежит отметить, что ссылка его в докладе на наличие волнений в Севастополе и Ялте, по собственному признанию пор. Орлова, оказались провокационными [....].Генерал Владимир Зенонович Май-Маевский.Воззвание о помощиВ Симферополе кап. Орлов находился всецело под влиянием известия о приближении отряда ген. Май-Маевского, от которого ожидали разоружения отряда кап. Орлова. По общему отзыву свидетелей, в штабе Орлова царила полная растерянность [....]. Около часа дня в редакцию "Таврического голоса" был доставлен с требованием напечатать его из штаба Орлова оригинал воззвания, начинающийся словами: "Офицеры, солдаты и все, кому дороги интересы нашей измученной родины".В этом воззвании было, между прочим, сказано: "Генералы Май-Маевский и Слащев, уже достаточно известные всем, думают восстановить те безобразия, что они творили и творят. Генерал Май-Маевский, собрав всю свою компанию, что предала армию, и каких-то гвардейцев двинулся из Севастополя". Заканчивалось это воззвание словами: "Рабочие и крестьяне. Опора на вас. Помогите нам. Капитан Орлов". Г. Козмин, не рискуя напечатать это воззвание без санкции кап. Орлова, лично отправился к нему и заявил, что типография этого воззвания напечатать не может. Тогда кап. Орлов взял этот оригинал и сделал на нем надпись: "Приказываю напечатать. Разрешаю. Капитан Орлов" [....].Распространение этого воззвания произвело решающее влияние на ход выступления кап. Орлова. Общественные деятели, сочтя это воззвание чисто большевистским по характеру, решили отказаться от всякого вмешательство в дело Орлова. Громадное большинство офицеров, доверявшее до этого момента заявлениям кап. Орлова о том, что он действует в согласии с приказами ген. Слащева, после появления этого воззвания отвернулось от него. В казармах Крымского конного полка стали собираться группы офицеров различных частей, готовые выступить в самом Симферополе против кап. Орлова. Конный отряд кн. Мамулова, высланный против ген. Май-Маевского, единогласно решил, по предложению кн. Мамулова, правильно оценившего настроения, перейти на сторону ген. Май-Маевского, что в тот же день и выполнил [....].Конница белых в Севастополе. 1919 г.Бунтари уходят в горыВ 10 часов вечера [23 января] в Симферополь прибыл кн. Романовский [....]. По приезде кн. Романовского между ним и кап. Орловым, с глазу на глаз, произошел разговор, сущность которого, по показанию кн. Романовского, заключалась в том, что кап. Орлов доложил, что он подчиняется кн. Романовскому, но что с его стороны все готово к бою с ген. Май-Маевским и обезоружению его отряда. После этого последние распоряжения кап. Орлова кн. Романовским были отменены, им были освобождены арестованные и сообщено ген. Май-Маевскому о том, что за порядок в городе он отвечает и что приезду ген. Май-Маевского противодействия оказано не будет. В виду этого ген. Май-Маевский в Симферополь не вступил, а возвратился в Севастополь.По приказанию ген. Слащева, полученному по телеграфу, все городские власти были восстановлены на местах и приступили к исполнению своих обязанностей. Капитан же Орлов отдал распоряжение о выходе его отряда из города. Приказание кн. Романовского остаться в Симферополе он не исполнил и в повышенном настроении твердил, что ген. Слащев его обманул, выдвинув против него группу ген. Май-Маевского. Остались в Симферополе и не последовали за кап. Орловым из состава его полка: команда пулеметчиков, артиллеристы и третья маршевая рота [....].Генерал Яков Александрович Слащев.Кап. Орлов со своей стороны с отрядом, достигающим приблизительно 200 человек, удалился в горы и прибыл в Алушту к 3 февраля. На своем пути, по деревням, кап. Орлов созывал сходы, на которых обращался с призывом вступать в его отряд. Призывы его успеха не имели, за исключением деревни Мангулы, где к нему присоединилось человек 50. В обращении к крестьянам кап. Орлов говорил о том, что Симферополь занят большевиками и он идет против них. В Алуште кап. Орлов сменил коменданта города и взял в кассе лавки "Добрармия ее населению" 300 000 рублей, каковые затем и возвратил обратно.6 февраля кап. Орловым была занята Ялта. Противодействие занятию кап. Орловым Ялты, оказанное по инициативе и распоряжениями ген. Покровского, успеха не имело. Как в течение всего пути, так в Алуште и в Ялте в отряде кап. Орлова поддерживался порядок. Вольноопределяющийся Вонсович, пытавшийся ограбить в Алуште у мужика сапоги, был в строю собственноручно застрелен шт.-кап. Дубининым.Целью прихода кап. Орлова в Ялту, по показанию ряда лиц, было желание пополнить свои ряды за счет татарского населения и офицеров местного гарнизона для дальнейшего движения на Севастополь. Кап. Орлов сам говорил начальнику уезда графу Голенищеву-Кутузову, что он будет "долбить" по городам Крыма и, арестовывая должностных лиц, накладывать на них печать. Однако сколько-нибудь заметной деятельности со стороны кап. Орлова в отношении вербования татар не устанавливается. Что же касается настроения местного офицерства, то таковое оказалось явно враждебным кап. Орлову.В Ялте из распоряжений кап. Орлова может быть отмечено арестование начальника гарнизона ген. Зыкова, изъятие из сумм комендантского управления миллиона рублей, впоследствии возвращенных им, изъятие из местного отделения государственного банка 5 миллионов рублей и выпуск воззвания, в котором, сообщая о приезде в Крым ген. Врангеля, он заявляет: "Это тот, с кем мы будем и должны говорить, это тот, кому мы верим все, это тот, кто все отдаст на борьбу с большевиками и преступным тылом. Да здравствует ген. Врангель, наш могучий и сильный духом офицер". [....]. Во все время пребывания кап. Орлова в Ялте им велись переговоры как с ген. Шиллингом..., так и с ген. Слащевым, причем этим последним разговорам Орлов придавал наибольшее значение, и в связи с крушением его надежды на пополнение в Ялте явно радовался, когда получил от ген. Слащева прощение и разрешение вернуться в Симферополь [....].Обложка эмигрантского журнала "Часовой".РазвязкаОбращаясь к характеристике выступления кап. Орлова с точки зрения политической, надлежит указать, что первоначально оно было принято за движение монархическое, возглавляемое кн. Романовским. Так, начальник особой части Крыма шт.-кап. Короватский показывает, что группа лиц вела переговоры с кн. Романовским о восстановлении монархии в России и что кн. Романовский согласился принять на себя организационную работу по части формирования добровольческих частей [....]. Показание шт.-кап. Короватского не нашло однако себе никаких подтверждений [....].Больше имеется указаний на то, что организация кап. Орлова была организацией большевистской. Так, полк. Астраханцев еще в первом своем докладе ген. Слащеву обращает внимание на связь организации кап. Орлова с революционными группами. В показании своем он указывает на то, что в составе отряда формируется большевистская ячейка, во главе которой стоял офицер Гетман [....]. Были выпущены во время орловского выступления и явно большевистские прокламации, однако, при наличии всех этих данных представляется наиболее вероятным, что выступление кап. Орлова, несомненно, бывшее на пользу красным, по существу своему не было большевистским, но дало повод большевистским организациям попытаться использовать его в своих целях [....].После прибытия полка в Симферополь он в течение нескольких дней пополнил свой состав, обмундировался, сорганизовался и 20-го числа выступил на Джанкой для дальнейшего направления на фронт. По прибытии в деревню Барин полк занимался строевыми занятиями, а оттуда был направлен в район деревни Ново-Павловки, где и вошел в состав корпусного резерва. 3 марта полк должен был выступить на позицию. В этот день с утра в штабе Орлова было заметно волнение. Шт.-кап. Дубинин выехал из деревни на ближайшую телеграфную станцию, как было известно, для предъявления ген. Слащеву каких-то требований. Весь же полк получил приказание собраться в месте расположения штаба.Знак ордена Св. Николая Чудотворца 2-й ст. 1920-е гг.Собравшийся полк дожидался событий до 3-4 часов дня, когда к нему обратился с речью шт.-кап. Дубинин, в которой он указал, что ген. Слащев обманул кап. Орлова: обещал предоставить ему на фронте самостоятельный участок, между тем требует расформирования полка и влития его в 34-ю пехотную дивизию; обещал разрешить открыть бюро вербовщиков полка во всех городах Крыма, между тем сейчас приказал их все закрыть; обещал обмундирование для всего полка, между тем теперь недодает 200 комплектов. Далее шт.-капитан Дубинин говорил, что кап. Орлов решил не подчиняться приказу ген. Слащева, так как их полк численно больше всей 34-й дивизии и затем шт.-кап. Дубинин спрашивал собравшихся, оставят ли они в такой момент кап. Орлова или пойдут за ним в Симферополь для формирования и дальнейшей и окончательной чистки тыла, будут ли стрелять по войскам ген. Слащева, если в том встретится надобность и разделяют ли старую программу полка: земля крестьянам, борьба с коммунистами.Получив дружный ответ всего полка на первый вопрос отрицательный, а на все остальные положительный, шт. кап. Дубинин тотчас же повел полк не на фронт, а в тыл. Поход продолжался до часа ночи, где полк в деревне Токульчак имел ночевку. На следующее утро в 6 часов полк спешно продолжил свой марш до деревни Айбари, где был посажен на подводы. Приблизительно через три часа пути полк был настигнут выдвинутой против него ген. Слащевым кавалерией и артиллерией, которой и был подвергнут обстрелу. Кап. Орлов пытался оказать сопротивление, открыл огонь, но был наголову разбит высланной против него кавалерией, от коей ушел лишь сам кап. Орлов с небольшой кучкой человек в 10-15 приверженцев. Во время этого боя на стороне отряда ген. Слащева было 4 человека убитых [....].На основании всего вышеизложенного, я полагаю по делу может почитаться установленным, что выступление кап. Орлова имело целью захват власти как в тылу, так, при удаче, и на фронте [....]. Что касается покинутия кап. Орловым во главе полка фронта 3 марта сего года, то это преступление, не находясь в тесной связи с выступлением его 22 января в городе Симферополе..., как по очевидности, так и по свойству своему относится к ведению военно-полевой юстиции [....].Капитуляция белых частей. 1920 г.В виду сего я, принимая во внимание лежащую на каждом начальнике обязанность в случае открытого неповиновения или возмущения принудить не исполняющих свой долг к повиновению силой или оружием, причем начальник, не принявший всех мер для прекращения беспорядка, подлежит ответственности по 145 ст. кн. XXII С.В.П., за бездействие власти, в настоящем случае намечается возможность обвинения по таковой статье генерала Слащева, лейтенанта флота кн. Романовского и адъютанта штаба корпуса поручика Махнова, которые, зная о готовившемся выступлении капитана Орлова во главе вверенного ему полка для захвата вооруженной силой власти, не приняли мер к своевременной ликвидации подготовлявшегося выступления [....].ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 95. Л. 54-76. Копия. Машинописный текст* Подзаголовки расставлены редакцией.