От крестьянских сынов - до академиков. Кем были директора Эрмитажа?

За два с половиной века своей истории Эрмитажем руководили 19 человек. Директорами крупнейшей сокровищницы искусства нашей страны становились люди с разными взглядами и способностями, но почти всех их объединяет стремление сохранить национальное достояние и приумножить уникальные коллекции. Мы расскажем о самых масштабных личностях, внесших наиболее заметный вклад в развитие главного музея страны. Первый директор. Степан Гедеонов (1863-1878) Русский историк, драматург, искусствовед Степан Александрович Гедеонов - первый директор Императорского Эрмитажа. С работы в Риме он зарекомендовал себя удачной покупкой для Эрмитажа нескольких античных скульптур, вследствие чего в 1861 году ему поручили приобретение коллекции маркиза Кампана, обогатившей античное собрание музея. Степан Александрович самолично привез экспонаты в Петербург, и их разместили на первом этаже Нового Эрмитажа. 2 июня 1863 года создан пост директора Эрмитажа, на который и назначили Гедеонова с присвоением звания «в должности гофмейстера». Прежде всего директор занялся изданием каталога картин. Вслед за этим под его кураторством появился каталог галереи древней скульптуры. А через год вышло уже созданное им самим новое издание - сначала на французском языке, а еще через год - на русском. Степан Гедеонов первым предложил расширить круг посетителей, упростив процедуру посещения музея. До этого в Эрмитаж пускали лишь в вицмундирах или фраках, по особым входным билетам, выдававшимся Придворной Конторой. А уж разрешение на снятие копии с какой-нибудь картины получали с еще большими проволочками. По этой причине визитеров в Эрмитаже было мало. Директор не без труда добился, чтобы публику впускали безо всяких билетов и в обычных костюмах. На своем посту Степан Александрович особое значение придавал археологическим памятникам и продолжал расширять коллекции Эрмитажа. В 1865 году он побывал в Милане и в Париже, где на аукционе купил для музея немало ценных вещей. Среди них - «Мадонна Литта» Леонардо да Винчи. Спустя два года он отправился за новыми экспонатами в Лондон. Всего стараниями Гедеонова Императорский Эрмитаж стал обладателем около 800 ценных предметов - ваз, бронз, мраморов и 9 картин. Остроумно пополнял коллекции. Александр Васильчиков (1879-1889) Когда Васильчиков занял пост директора Эрмитажа, он уже был известным историком и искусствоведом. Возглавлял императорскую Археологическую комиссию, занимался иконографией, собирал редкие материалы о правлении Петра Великого. Дружил с Тургеневым, причем настолько близко, что писатель хотел продать ему родовое Спасское-Лутовиново. Назначение в Эрмитаж тоже было не случайным. Состоявший в ведомстве иностранных дел, Васильчиков хорошо знал музеи Европы и занимался вопросами искусства. Тогда пополнение фондов шло не очень активно, и новый директор нашел остроумный способ их расширить. Было решено передать в музей произведения искусства из императорских дворцов. Так, из Петергофа в Зимний отправились 22 картины, среди которых «Давид и Ионафан» Рембрандта. Пополнилось и античное собрание: в 1884 году в него влилась уникальная коллекция танагрских терракот П. А. Сабурова, а в 1888-м - античных памятников А. Д. Блудовой. В 1885-м в Париже по инициативе Васильчикова было куплено собрание произведений прикладного искусства эпохи Средневековья и Возрождения. Приобретение послужило толчком для образования в музее нового отделения. Одновременно Эрмитаж обогатился собранием оружия из арсенала Царского Села. Во время директорства Васильчикова здесь начали работать выдающиеся ученые: египтолог Голенищев, археолог Кизерицкий, составивший рукописный каталог собрания Отделения древностей. А также знаток Византии Кондаков, историк Сомов, возглавивший в 1886 году картинную галерею. К 25-летнему юбилею царствования Александра II под руководством Васильчикова издается книга «Императорский Эрмитаж, 1855-1880». Неудобный для новой власти. Дмитрий Толстой (1909-1918) Граф Дмитрий Иванович Толстой занимал пост директора Эрмитажа на протяжении девяти лет. Пост ему предложили после смерти Ивана Александровича Всеволожского. Сначала граф долго сомневался - соглашаться ли? Но после долгих колебаний и уговоров принял предложение, сохранив за собой и должность товарища управляющего Русским музеем. Работе на этих двух позициях он посвящал себя полностью - чуть ли не круглосуточно находился в музеях, а отдыхать позволял себе лишь пару летних месяцев в году. Годы войны Толстой провел в Петрограде, в нем же встретил обе революции. Даже в те тяжелые времена он, по воспоминаниям современников, оставался честным чиновником и способствовал сохранению музейных сокровищ, не позволяя их продавать или дарить. Однако крупные государственные и политические перемены внесли в культурную жизнь страны свои коррективы - людей старой закалки с высоких должностей начинают снимать. В конце 1918 года Толстой, не подавая в отставку, получает разрешение советских властей на отпуск и уезжает в Киев. Дорога выдалась трудной - она проходила через Москву, там графа едва не задержали. Однако обошлось, и вскоре он оказался в Киеве, где к тому времени уже находилась его семья. Узнав о расстреле великих князей в Петропавловской крепости (конец января 1919 г. - Ред.), Толстой принял окончательное решение: в Петроград не возвращаться, с властями не сотрудничать. Таким образом и закончилась его работа в должности директора Эрмитажа. Экспонаты над умывальником. Иван Всеволожский (1899-1909) Внук князя Ивана Трубецкого Иван Александрович Всеволожский - четвертый директор Эрмитажа. Тесно связанный с царским двором, он прекрасно знал его жизнь и нравы, с юности имел личное знакомство с императором. В 1881-1899 годах он - директор Императорских театров и прямой подчиненный министра двора. Обладал широчайшим кругозором и массой регалий: русский театральный и музейный деятель, сценарист, художник служил тайным советником и обер-гофмейстером. В 1899 году Всеволожский занял пост директора Эрмитажа. Имея связи за границей, он хорошо понимал, какое значение для всего мира имеет этот музей - к тому времени его залы уже были полны редчайшими произведениями искусства. Всеволожский сумел провести большую разноплановую работу, которая вывела музей на новый этап существования. Так, серьезные изменения коснулись документирования музейной деятельности. В 1908 году была поставлена задача проведения инвентаризации во всех отделах и составлен подробный план работ с использованием существовавшей на тот момент описи экспонатов. Учетные работы осложнялись тем, что в то время в Эрмитаже не существовало единого реестра хранящихся в нем предметов. Такой объемный и сложный труд, к сожалению, послужил тому, что приобретения того времени были невелики и фонды государственной сокровищницы искусства обновлялись хаотично. Самым значительным пополнением коллекции того периода можно назвать подарок сотрудника музея Голенищева, передавшего 38 античных предметов и ценную библиотеку из 848 томов. Известный оперный певец Богомир Корсов вспоминал о деятельности Ивана Всеволожского так: «Он обратил внимание на иностранную живопись и пополнил коллекцию Эрмитажа массой хороших картин... многие думали, что это картины покупные. А меж тем Всеволожский находил их в забытых, заброшенных помещениях старых дворцов, в Петербурге, в Петергофе, Екатерингофе, которые по многу лет оставались незанятыми в ожидании случайных высоких гостей, иногда украшали стены над умывальниками, принимая на себя брызги умывающихся». 2 апреля 1906 года министр двора, барон Фредерикс объявил ему Высочайшую благодарность, вручив портрет императора и знак «За отличную беспорочную службу за пятьдесят лет». Деятельность Всеволожского на посту директора Эрмитажа была высоко оценена. Музейный хранитель. Сергей Тройницкий (1918-1927) После ухода с руководящей должности графа Толстого коллектив Эрмитажа на пост директора избрал Сергея Николаевича Тройницкого, который сначала занимал должность заведующего Галереей драгоценностей, а затем - хранителя отделения древностей. За девять лет работы он успел провести реформу музея: при нем в фонды поступили (и тем были спасены) многие национализированные коллекции, по его инициативе началось экспозиционное освоение Зимнего дворца. Сергей Николаевич положил начало изучению и научному описанию собрания отдела прикладного искусства. В июне 1920 года в Эрмитаже открывается факультет музейного дела, где читают курс лекций, программу для которого разрабатывает комиссия, в состав которой входит Тройницкий. В то же время в Эрмитаже организуется и Музей придворного быта. Ставя для себя приоритетом сохранение и приумножение музейной коллекции, всю свою деятельность директор направил на сохранение национального достояния страны. 29 октября 1922 года им организована Галерея серебра (нынешний зал майолики) и им же написан путеводитель по ней. Но и в судьбе Сергея Николаевича политическая воля сыграла роковую роль: Тройницкий сначала был смещен с поста директора, а потом и вовсе снят с работы с запрещением занимать административно-руководящие должности. Это было прописано в постановлении Ленинградской областной комиссии Рабоче-крестьянской инспекции по чистке государственного аппарата. Дело в том, что ученый неоднократно выступал против навязываемой сверху распродажи сокровищ Эрмитажа. Его арестовали 28 февраля 1935 года как «социально опасный элемент» и сослали в Уфу. Всю блокаду провел в Ленинграде. Иосиф Орбели (1934-1951) Орбели, востоковед с мировым именем, пришел в Эрмитаж летом 1920-го. В 1934-м он стал директором музея. Стране нужны были деньги, и в это время начинается масштабная продажа предметов искусства на западных аукционах. Именно бесстрашию Орбели мы обязаны тем, что многие шедевры все-таки сохранились. Такую же отчаянную борьбу за коллекции Эрмитажа вел он и в Великую Отечественную. В кратчайший срок была организована эвакуация ценностей. Сам академик всю блокаду оставался в осажденном Ленинграде, руководил охраной, переносом ценностей в хранилища. А в устроенное им бомбоубежище вмещались до двух тысяч человек. В это тяжелое время не затихали и научные поиски. Энергичные речи ученого постоянно звучали по радио, приезжал он и в воинские части. В 1946-м Орбели выступил на Нюрнбергском трибунале свидетелем обстрелов города на Неве. Рассказал о руинах Петергофа, Пушкина, Павловска. О том, что немцы прицельно бомбили Эрмитаж. Адвокат, защищавший гитлеровских генералов, попробовал оспорить его показания. Мол, свидетель - не артиллерист. Как же он может говорить о преднамеренности обстрелов? «Я никогда не был артиллеристом. Но в Эрмитаж попало тридцать снарядов, а в расположенный рядом мост всего один, и я могу с уверенностью судить, куда целил фашизм. В этих пределах я артиллерист!» - ответил Орбели. Прекрасный организатор, он сделал все, чтобы после войны быстро восстановить экспозицию. Уже в октябре 1945-го 69 залов открылись для посетителей. В дальнейшем под руководством Орбели Эрмитаж стал подлинно народным музеем. Каким остается и до сих пор. Умер на работе. Михаил Артамонов (1951-1964) Михаил Артамонов родился в крестьянской семье, служил конторщиком и счетоводом, добровольцем ушел на фронт. Переломным стал 1921-й, когда юноша поступил в ЛГУ, начав изучать археологию и историю искусств. Участвовал в экспедициях, защитил диссертацию. В 1939-м возглавил Институт материальной истории, превратив его в мощный научный центр. После войны заведовал кафедрой археологии ЛГУ. В Эрмитаж пришел в 1951 году, и за 13 лет руководства проявил себя как человек талантливый и смелый. Его отличала принципиальность, в том числе по острым вопросам. При его поддержке в Эрмитаже была организована выставка Пикассо, удалось сохранить творения импрессионистов. В период «оттепели» он помог вернувшимся из заключения ученым - Гумилеву, Латынину, Спасскому. Его увольнение тоже связано со скандалом. В 1964-м Артамонов принял на работу студентов, отчисленных из Академии художеств за приверженность к абстрактному искусству, и оформил их такелажниками. А затем разрешил бунтарям, среди которых были впоследствии широко известные Шемякин, Овчинников, Уфлянд, показать в Эрмитаже свои работы. Экспозицию закрыли через полтора дня, но она успела войти в историю мировой живописи XX века как «выставка такелажников». Еще через пару дней отстранили и строптивого директора. Затем он плодотворно трудился на историческом факультете ЛГУ. Умер прямо за рабочим столом, редактируя статью. «Сторож» великого музея. Борис Пиотровский (1964-1990) В Эрмитаж 14-летний Боря Пиотровский первый раз пришел в 1922 году на экскурсию. Там и произошло его знакомство с сотрудницей отделения древностей, пригласившей подростка на занятия по египетской иероглифике. Увлекшись, юноша затем поступил в ЛГУ, принимал участие в семинарах выдающихся ученых того времени, заинтересовался археологией, а затем урартской письменностью. Впоследствии написал большую исследовательскую работу «История и культура Урарту», за которую был удостоен Государственной премии СССР. В Эрмитаже Борис Пиотровский начал работать в 1931-м, сначала в должности младшего научного сотрудника. Однако уже через несколько лет он блестяще защищает диссертацию и заявляет о себе как выдающийся ученый. Великая Отечественная застала его в очередной научной командировке в Закавказье. Он мог там остаться, но вернулся в Ленинград. Самое тяжелое блокадное время, зиму 1941-1942 годов, Пиотровский провел вместе со своими сотрудниками. Занимался эвакуацией ценностей, сохранением сокровищ. Ни одно произведение искусства за это время не было повреждено. Затем Пиотровский вместе с другими специалистами эвакуировался в Ереван. Туда же отправились более двух млн уникальных произведений разных эпох. В Армении сотрудники Эрмитажа и коллекции пробыли до осени 1944 года. В этом же году в стенах научной академии Борис Борисович защитил докторскую, а темой его научных трудов стали история и культура древней цивилизации Урарту. В 1964-м он назначается директором Эрмитажа, в этой должности проработал 25 лет. Ученый в шутку нередко говорил, что является «сторожем» самого крупного в стране музея. Сегодня в здании на Дворцовой набережной воссоздан его кабинет, там все как при жизни академика. Так что ходит легенда, что он по-прежнему «охраняет» Эрмитаж. На посту - 27 лет. Михаил Пиотровский (1992 - наши дни) О нем говорят: «Директор, сын директора». Его отец, Борис Пиотровский - выдающийся археолог, также возглавлял музей. Судьба Михаила с самого начала связана с Эрмитажем. Родился он в 1944-м в Ереване, куда отец эвакуировался вместе с музеем из блокадного Ленинграда и где познакомился с будущей женой, тоже археологом. Как и родители, Михаил с ранних лет увлекся Востоком. Учился на восточном факультете ЛГУ (сейчас его декан. - прим.ред.), стажировался в Каире, преподавал в Йемене. В 1991-м его приглашают в Эрмитаж, а еще через год постановлением правительства РФ Михаил Пиотровский назначается его директором. Сегодня это знаковая для города и всей мировой культуры фигура. Он много делает, чтобы на благо Эрмитажа работали самые передовые технологии, а с его сокровищами могли познакомиться как можно больше людей. Не случайно филиалы музея открыты в Казани, Омске, Амстердаме, Выборге и Екатеринбурге. 9 декабря Михаилу Пиотровскому исполнилось 75 лет. «Свой день рождения я не праздную и всегда провожу в Эрмитаже, - признался директор. - Считаю, что это самое большое счастье».