Музей для науки или туристов? Почему на Дону говорят об уничтожении Танаиса

Музей-заповедник «Танаис» под Ростовом может преобразиться: если он войдёт в основной список объектов всемирного наследия юнеско, то на обустройство нового музейного комплекса будет потрачена гигантская сумма в 1,5 миллиарда рублей. Однако в преддверии этих событий в самом музее разгорелись нешуточные страсти. Заместитель директора по научной работе Сергей Ильяшенко прямо заявил — уникальный музей может быть уничтожен. Причина в том, что, по его мнению, из научного учреждения он превращается в развлекательное заведение для туристов. И проблема касается не только «Танаиса». Как музейным учреждениям найти баланс между необходимостью зарабатывать деньги на своё развитие и сохранением действительно научного подхода к работе, разбирались «АиФ-Ростов». Куда ветер дует? «Танаис» стал первым созданным в стране археологическим музеем-заповедником. На данный момент здесь раскопана примерно десятая часть античного греческого полиса и большая площадь некрополя. В фондах хранится более 140 тысяч предметов из раскопок. Открыта экспозиция реконструированных античных сооружений. Здесь есть единственная в Европе выставка открытого хранения амфор «Зал амфорных эталонов», работают тематические археологические и художественные выставки, музей исторического костюма. В последние годы сюда приезжают сотни туристов не только из Ростовской области, но и со всей страны. Казалось бы, вот прекрасный пример совместного развития и музея, и т.н. «событийного туризма», но вдруг вокруг «Танаиса» разгорелся скандал. Замдиректора по научной работе музея Сергей Ильяшенко публично заявил «РИА Новости», что «Танаис» может в скором времени потерять свою ценность в качестве археологического заповедника, поскольку деятельность музея развивается в развлекательном направлении. Оливковые деревья науки «Почему-то многие считают, что археологи — это канцелярские крысы, живут только наукой. Но это не так. Все точки развлечений, назовём так самые зрелищные и интересные экспозиции, сделаны именно археологами: половецкое святилище, амфорный зал и т. д. Археологи честолюбивы, поэтому им хочется найденный предмет показать публике. Мы — за популяризацию науки. Однако мы против лже-толкования фактов или их передёргивания. А этим часто грешат те, кто напрямую к науке не имеет отношения. Так, недавно один из наших сотрудников рассказал журналистам о найденной в древнем погребении женщине. Якобы она была колдунья, потому что рядом лежала сотня астрагалов (игральные кости). На самом деле астрагалы находились в ногах ребёнка, который был похоронен рядом с женщиной. Это вполне обычные вещи в детском инвентаре. Дети играли в кости, а этому ребёнку, видимо, везло. Поэтому и такое количество трофеев», — возмущается Сергей Ильяшенко. Между тем, по его словам, сотрудник музея, погнавшись за сенсацией, ничего не сказал об истинной драгоценности, найденной в погребении. «Медицинский зонд римского производства — вот уникальная вещь! У женщины была травма серьёзная (предположительно, сильный удар, возможно, копытом коня), повреждённая кость ноги и искривлённый позвоночник. Видимо, из-за этого она страдала от свищей. Вот поэтому ей и нужен был хирургический зонд», — говорит Сергей Ильяшенко. Учёный считает, что нельзя заменять археологов, работающих в музее, на выпускников училищ культуры, которые, может быть, и придумают яркое и привлекающее туристов мероприятие, но вот трепета перед черепком амфоры не испытывают и историческими фактами могут «играть» весьма свободно. Да, возможно, это и привлечёт посетителей в музейные залы, но что будет с научными знаниями? «Нельзя рассказывать о памятнике, не зная о каждом камешке и черепке», — говорит Сергей и приводит интересное сравнение. В античных войнах захватчики территорий первым делом выжигали и уничтожали оливковые деревья. Дело в том, что они начинают плодоносить лишь через 40 лет после того, как их посадили. Значит, почти целое поколение будет лишено плодов оливы. А между тем, оливки составляли одну из основ питания населения. Особенно в тех районах, где плохо росли злаковые культуры. Вот так и с наукой: заменить археологов на культмассовый сектор можно довольно просто, но вот восстановить потом тот высокий уровень, который задают любому музею работающие в нём учёные, будет крайне сложно. Всё сочетается? Директор музея-заповедника Вадим Перевозчиков считает, что музей не может работать не по уставу, где прописаны и научно-просветительная, и экспозиционно-выставочная, и научно-фондовая, и музейно-образовательная деятельность. Последняя, по сути, адаптация археологии и исторических знаний для детей и молодёжи, история в игровой форме для самых маленьких. Без этого сейчас нельзя, современное молодое поколение лучше воспринимает не академические лекции, а изображения, интерактив. «Наука — это всегда в некотором роде подвижничество. В идеале, научными разработками в рамках тематики уставной деятельности музея-заповедника должны заниматься все специалисты основных структурных подразделений музея-заповедника. Но, прежде всего, каждый сотрудник музея должен выполнять свои обязанности в соответствии со своей должностной инструкцией: хранитель описывает и ставит музейные коллекции на государственный учёт, отвечает за их сохранность, музейщик-педагог готовит образовательные мероприятия для популяризации научных знаний. А, собственно, научные статьи и исследования осуществляются, если остаётся свободное от основного функционала время, а у настоящих учёных этот процесс продолжается в головах постоянно и не делится на рабочее и свободное от основной работы время. Последние два года я прошу у министерства культуры РО увеличить штат музея-заповедника, чтобы создать специальный отдел археологии. Из-за большого объёма археологических исследований эта проблема назрела уже давно (сегодня худо-бедно она решается, в основном, силами волонтёров). Однако, в Ростовской области пока действует мораторий на увеличение штатов государственных учреждений. Сегодня же я не могу прекратить выполнение основных уставных видов деятельности музея-заповедника и бросить специалистов других специальностей на археологические раскопки», — говорит Вадим Перевозчиков. Владелец Донского военно-исторического музея Иван Стреляев изначально не планировал создавать традиционные экспозиции, где все предметы — под стеклом. Он задумал и открыл музей живой истории. Все экспонаты (оружие и техника времён Гражданской и отечественной войн) в рабочем состоянии. Можно залезть в башню танка, проехать в нём, ощутить, как тяжело было экипажу находиться внутри тесной боевой машины. «Мы рассказываем посетителям историю живыми картинками. Чтобы они могли воочию увидеть и прочувствовать, что и как происходило, какие подвиги совершали наши дедушки и прадедушки. При этом наблюдаем, как меняется настроение людей, — рассказывает Стреляев. — Шли, будто на развлекательное шоу, шутили. А по истечении некоторого времени наши гости уже переходят от экспоната к экспонату притихшие, будто побывавшие в сердце страшного боя, услышавшие свист снарядов». Иван Стреляев считает, что раз молодёжь не испытывает нынче тяги к изучению истории по книгам, то нужно подавать материал по-новому, в виде визуализации картинок из славного военного прошлого нашей страны. Мнение экспертов Елена Ищенко, эксперт по маркетингу, разработчик туристского бренда «Вольный Дон»: — Новое определение музея в уставе ICOM фиксирует роль музея как демократичного, инклюзивного пространства, в котором сохранение и трансляция исторической памяти сочетается с критическим диалогом о прошлом, настоящем и будущем. Музеи осознают реалии и ищут форму активного диалога с посетителем, даже если речь идёт о работе со сложной и неоднозначной информацией. Потому и работают с архивами и коллекциями музея художники, режиссёры, стремясь обнаружить неожиданные, скрытые или забытые смыслы. Совсем не обязательно в этом диалоге впадать в крайности и совмещать искусство с аттракционом. Однако мультимедиатехнологии сегодня уже ворвались в экспозиции лучших музеев. Если мы хотим, чтобы молодёжь знала историю, надо говорить с ней на одном языке. Алексей Кияшко, доктор исторических наук, кафедра археологии и древнего мира Института истории и международных отношений ЮФУ: — «Танаис» — альма матер донской археологии. Я пытаюсь провести параллели с другими сферами, где важно сочетание популярности и науки, например, вузы. Но бесспорно, популяризировать могут профессионалы. В данном случае те, кто имеет историческое образование по специализации археология. Но сейчас в «Танаис» приходят лингвисты, культурологи, люди, конечно, уважаемые. Но не археологи! При таком подходе популяризация превращается в фейк, в выветривание умов, в насаждение обывательщины. То, что предлагает новое поколение этих экскурсоводов, напоминает жёлтую прессу.