Open Democracy (Великобритания): православную церковь Украины пытаются стереть с карты Крыма

После аннексии Крыма, оставшаяся на полуострове епархия Православной церкви Украины чувствует на себе давление местной власти. Теряя приходы, священников и храмы, церковь вынуждена балансировать на грани исчезновения. "Церковь украинских раскольников", "призрак киевского патриархата", "так называемая "новая церковь" Украины", "новая "незалежная церковь"" — так главные СМИ Крыма говорят о Православной церкви Украины (до подписания томоса об автокефалии в январе 2019 года — Украинская православная церковь Киевского патриархата). Архиепископа Симферопольского и Крымского Климента они именуют "лидером украинских раскольников ва Крыму", "называющим себя архиепископом". Некоторые медиа, настроенные особенно враждебно, обвиняют Церковь в нацизме и призывах к насилию: "украинская неонацистская секта "Киевский патриархат"", чьи "прихожане молятся "за Украину и ее войско", […] которое, как известно, обстреливает ДНР и ЛНР". Сайты крымских госорганов публикуют "голые факты" о том, что "последователи Филарета, не признающие Московский патриархат, […] благословляли на майдане на убийства". За неполных шесть лет аннексии Крымская епархия ПЦУ осталась единственным публичным институтом, связывающим жителей полуострова с материковой частью Украины. Но из-за системного давления местной власти на духовенство и прихожан она балансирует на грани выживания. Нежелательная Церковь Первое помещение под свои нужды Крымская епархия УПЦ КП получила в 1995 году в бывшем Доме офицеров в Симферополе. Управление открыло там благотворительную столовую, часовню и Кафедральный собор святых равноапостольных князей Владимира и Ольги, а также разместило склады и кабинеты священников. С 2000 года и по сегодня его руководителем остается архиепископ Климент. Со временем приход увеличивался, но верующие ПЦУ всегда оставались в Крыму религиозным меньшинством. В начале 2014 года епархия Киевского патриархата состояла из 46 приходов, двух братств и миссий, монастыря и 25 священнослужителей. Это не шло ни в какое сравнение с епархией Московского патриархата — до аннексии та насчитывала 535 религиозных организаций. Яркий пример неравенства двух епархий — их присутствие в Севастополе: у Московского патриархата в городе было 47 храмов, у Киевского — только один, и то в приспособленном помещении. Религиовед Александр Саган объясняет, что крымские чиновники зачастую использовали свои полномочия, чтобы помешать разрастанию прихода Киевского патриархата: "Депутаты ассоциировали себя с УПЦ Московского патриархата и блокировали даже вынос этих вопросов [о выделении земли под строительство храмов Киевского патриархата] на обсуждение. Фактически, это стало одним из самых существенных факторов, который сдерживал развитие УПЦ КП в Крыму". После аннексии ситуация только усугубилась. Украинская православная церковь Киевского патриархата одной из первых крайне резко высказалась про агрессию России: "Особенно мы осуждаем вооруженный сепаратистский мятеж, совершенный в конце февраля этого года в Автономной республике Крым, и дальнейшую оккупацию Крыма российскими войсками, которая продолжается до сих пор. […] незаконным и аморальным является спешное проведение под дулами автоматов "референдума" по аншлюсу Крыма с Российской Федерацией. […] В условиях иностранной агрессии Киевский Патриархат благословляет военнослужащих и весь украинский народ твердо стоять на защите независимости Украины, неприкосновенности ее границ, мира и единства в нашем общем доме". Кафедральный собор святых равноапостольных князя Владимира и Ольги Православной церкви Украины в Симферополе. | Фото: Алина Смутко. Публикуется с разрешения автора. Во избежание негативных последствий для храмов и священников УПЦ КП, Игорь Гиркин-"Стрелков" (на тот момент называвший себя советником по вопросам безопасности главы крымского правительства) выдал архиепископу Клименту справку, защищавшую собственность епархии. Она предупреждала об ответственности за "любые действия, направленные на незаконное изъятие" имущества Церкви и ее служителей, и наделяла владыку Климента правом прямого доступа к самопровозглашенному главе Крыма Сергею Аксенову. Справка имела силу до конца весны 2014 года. "9 марта [неизвестные в камуфляже и с оружием] арестовали [активистов крымского Евромайдана] Андрея Щекуна и Антона Ковальского. Мы не знали, где они находятся, в каком состоянии [позже активисты рассказали об избиении, Щекун заявил о пытках]. 19 марта я жестко высказался в прямом эфире "Эха Москвы" о том, что происходит в Крыму, и на следующий день мне позвонил Стрелков, хотел встретиться. Я согласился приехать в Совмин. Там он мне сказал [про Щекуна и Ковальского]: "Не бойтесь, жить будут", — вспоминает архиепископ в интервью oDR. Стрелков предложил владыке Клименту справку, но с двумя условиями: больше никому не комментировать происходящее в Крыму и публично заявить о том, что жизнь на полуострове теперь налаживается. Дал текст, который надо было подписать. В итоге, его не опубликовали, но справку архиепископ получил. По словам владыки Климента, справка помогла сохранить епархию в первые месяцы после аннексии. Накануне Пасхи священники вывешивали копии справок на двери и окна своих церквей, чтобы избежать захвата и погрома. Вытеснение, запугивание, поджог 2014 год дался УПЦ КП в Крыму особенно тяжело: количество религиозных общин уменьшилось до девяти приходов, а штат духовенства — до девяти человек на весь полуостров. Главная причина сокращения приходов — принципиальная позиция Церкви относительно требования перерегистрироваться в соответствии с российским законодательством. Крымская епархия УПЦ КП — единственная религиозная организация, которая этого не сделала. Теперь с точки зрения местных властей в Крыму ее фактически не существует. Она не может оплатить аренду и коммунальные услуги, открыть счет в банке и заключать договора. Кроме того, по законодательству РФ, чтобы совершать богослужения и другие религиозные обряды, священники должны либо быть гражданами России, либо "постоянно и на законных основаниях" проживать на ее территории. То есть, служители, не получившие российский паспорт, очутились в уязвимом положении: они полностью зависят от решения крымской власти. Отказ от перерегистрации, захват храмов и запугивания силовиков привели к постепенному, планомерному выдавливанию Церкви с полуострова. В марте 2019 года под угрозой физического исчезновения епархии владыка Климент принял решение подать документы на регистрацию религиозной организации без привязки к ПЦУ — Украинский православный приход. "В 2014-2015 годах со мной активно вел переговоры [на тот момент зампредседателя крымского Совмина] Руслан Бальбек. Им было очень важно, чтобы УПЦ КП перерегистрировалась. Но наша позиция была жесткая: нет, иначе это косвенное признание Церковью аннексии Крыма. Она остается неизменной: Крым — это Украина. Крымскую епархию ПЦУ мы не перерегистрируем, но пытаемся зарегистрировать независимую религиозную организацию согласно российскому законодательству", — объясняет владыка Климент. Впрочем, крымский Минюст упорно отказывает Украинскому православному приходу в регистрации — на момент выхода этой статьи отказано было уже трижды, каждый раз со ссылкой на новые правовые нормы. "Мне сказали прямым текстом: буду ходить до бесконечности, пока этот вопрос не решится в политической плоскости. Есть четкое понимание, что процесс регистрации затягивают сознательно", — говорит архиепископ. Исходя из событий вокруг храмов ПЦУ, позиция владыки Климента вполне понятна. Церковь Святителя Николая в Саках выселил санаторий, на территории которого она стояла: новый собственник прекратил договор с общиной в декабре 2014 года. В Евпатории местные чиновники и по сегодня требуют снести деревянную часовню Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господнего, поскольку от жителей города якобы поступают "негативные отзывы". Практически все украинские бизнесмены, в чьих помещениях епархия проводила богослужения в регионах, уехали из Крыма из-за угроз и давления, среди которых были и требования не поддерживать верующих Киевского патриархата. "Сказать напрямую "закройте церковь" не могли, но делали все для того, чтобы мы отдали помещения. И полиция, и контролирующие органы создавали такие условия, чтобы человеку было трудно что-либо делать [в бизнесе]. Люди были с проукраинскими взглядами, поэтому сразу бросались силовикам в глаза", — вспоминает архиепископ. Помимо этого в июле 2014 года неизвестные сожгли дачный дом владыки Климента и ограбили храм Преображения Господнего в селе Мраморное Симферопольского района. В феврале 2015-го мэр Симферополя Геннадий Бахарев предложил архиепископу "добровольно отказаться" в пользу ФСБ от земельного участка, который ранее местные власти выделили под строительство собора. Параллельно сотрудники ФСБ пытались вербовать духовенство. Показательна история священника Максима Вологдина. В начале 2014-го его "обрабатывал" бывший офицер СБУ Анатолий Руднев. В итоге, Вологдин выехал из Крыма и подробно рассказал, что от него требовал Руднев: информацию о епархии, священниках, документации на приходы и землю, о контактах владыки Климента с украинскими и крымскотатарскими активистами; доносить, "проповедует ли он открыто" против аннексии и российской власти; подписать признание о сотрудничестве архиепископа с главой Правого сектора* (запрещен в России прим.ред) Дмитрием Ярошем и "ведение им подпольно-подрывной деятельности в Крыму вместе с крымскими татарами и их лидерами" Рефатом Чубаровым и Мустафой Джемилевым. "Мне дали понять, что отказ от сотрудничества будет расценен как непризнание аннексии Крыма, посягательство на территориальную целостность РФ, экстремизм и религиозный терроризм", — писал Вологдин в своем пояснении. Отжим и погром Отдельного внимания заслуживают события вокруг церквей УПЦ КП в Севастополе и селе Перевальное Симферопольского района — их попросту захватили российские военные в первые месяцы 2014-го. В Севастополе храм Апостолов Петра и Павла и Святителя Николая, Архиепископа Мирликийского Чудотворца находился на территории учебного центра Военно-морских сил Украины. После аннексии командование российского Черноморского флота заявило, что закрывает церковь, и предложило епархии забрать имущество из храма. "Нам дали возможность отслужить до Пасхи, а дальше поставили условие: или забираем, или они просто выкинут. Когда я приехал на территорию воинской части, увиденное варварство повергло меня в ужас: военная форма, книги, все, что осталось после Украины и связано с ней, — горы вещей — просто выбросили на улицу, — вспоминает архиепископ. С июня на территории части установили пропускной режим, отрезав доступ к церкви. Настоятель храма архимандрит Макарий начал проводить богослужения в своей квартире, но после неофициальной беседы с ФСБ прекратил эту практику. В Перевальном накануне Вербного воскресенья к храму Покрова Божией Матери пришли неизвестные люди в камуфляже. Они заблокировали церковь, требуя чтобы Киевский патриархат не проводил богослужения в селе. В тот раз конфликт удалось разрешить с помощью чиновников Совмина. Позже заведующий делам религий крымского Минкультуры Александр Селевко утверждал, что это было "местное население, возмущенное антироссийскими лозунгами батюшки". А протоиерей Дмитрий Коротков из епархии Московского патриархата добавил, что подъехали и казачьи отряды, "вышедшие выразить свой гражданский протест в связи с агрессивными действиями [настоятеля храма] Ивана Катькало". 1 июня казаки вернулись с "Самообороной Крыма" (и те, и другие — незаконные парамилитарные формирования). Сначала они не пускали прихожан на воскресную службу, позже вломились в храм, устроили погром, уничтожив часть православных реликвий, с криком и руганью требовали от отца Ивана уехать из Крыма. На улице под церковью в это время стояли несколько людей с плакатами "Иван Катькало — провокатор" и "Нет Правому сектору* в Крыму". (Запрещенная в России организация — прим.ред.) Во время инцидента пострадала беременная прихожанка из Севастополя и дочь священника. Вызванный верующими наряд полиции отказывался принимать заявление о преступлении. В итоге, нападавшие разрешили протоиерею забрать кое-какие вещи из церкви — в том числе, несколько икон, книги и подсвечники — и уехать. "Храм наш забрали, теперь там будет служить священник Московского патриархата. Они давно положили глаз на нашу церковь, тем более у меня был достаточно большой приход. Они думают, если отнять приход, люди все равно будут идти. Ничего подобного. Душа церкви — это священник. Если люди доверяют ему, они к нему идут", — говорил тогда отец Иван. Позже угрозами его вынудили уехать из Крыма вместе с семьей. Церковь перешла в пользование Московского патриархата. Правоохранители отказались открыть уголовное дело по захвату и погрому храма. Последний рубикон "О сотрудничестве больше разговор не ведется. Теперь их цель — прекратить наше существование в Крыму. Идет прямая конфронтация, битва не на жизнь, а на смерть", — объясняет владыка Климент положение дел. На сегодня у епархии осталось 6 приходов, 9 храмов и 4 земельных участка в собственности, купленных еще до аннексии. Церковь находится в состоянии "хрупкой стабильности" — ее судьба решится в российской Калуге 14 ноября. Арбитражный суд Центрального округа рассмотрит кассационную жалобу епархии на выселение из здания бывшего Дома офицеров в Симферополе. Там размещены ее управление и Кафедральный собор. Попытки отобрать помещение стабильно повторялись на протяжении всех 6 лет после аннексии. В 2014 году прошел митинг возле собора с плакатами "Киевский патриархат = нацизм" и "Мы против раскола". С 2015-го тянутся судебные процессы между епархией и Министерством имущественных и земельных отношений (МИЗО) за отдельные части здания. Летом 2017-го силовики перекрыли доступ к собору, исполнительная служба взломала комнаты на первом этаже, проникла в алтарь храма, вывезла часть церковной утвари. Когда архиепископ попытался зайти на первый этаж, правоохранители повредили ему руку. Обжалование действия силовиков не дало результат, все вышестоящие инстанции подтвердили их законность. Впрочем, августовские события только сплотили общину, люди поняли, что собор может исчезнуть в любой момент. "Другого места у нас нет, но и это единственное можем потерять. Это все равно, что отобрать у людей душу. Забрав все — язык, праздники, правдивую информацию, — набрались наглости отобрать последнее. Мы сидим в туго завязанном мешке без света и воздуха, куда бросили громкоговоритель, который круглосуточно говорит ложь", — переживает прихожанка собора пани Мария. В марте 2019-го крымское МИЗО через суд потребовало досрочно расторгнуть с епархией договор аренды здания в Симферополе, обосновав это долгом на сумму 2,95 гривны и пени в 5,24 гривны. Также министерство отправило в собор строителей для "планового ремонта фасада", которые выломали двери, окна и разобрали крышу на три недели. Из-за дождя потолок храма просел, появились трещины, часть его откололась, из-за сырости появилась плесень После двух решений судов — первой и апелляционной инстанции — в пользу министерства, епархия, кроме кассационной жалобы, подала иск в Европейский суд по правам человека (уже пятый по счету). Параллельно 62 прихожанина ПЦУ обратились в Комитет ООН по правам человека с просьбой вмешаться в ситуацию, поскольку действия власти фактически разрушают их общину. В ответ ООН потребовала от России не выселять религиозную общину, пока рассматривает дело. "После того, как суды в Крыму вынесли решение о выселении, его могли исполнить в любой момент [еще до кассации]. Но кассационный суд неожиданно приостановил исполнение, пока не рассмотрит жалобу, вероятность этого была близка к нулю. Есть основания предполагать, что это реакция на обращение прихожан в Комитет ООН и иск епархии в ЕСПЧ. Министерство изменило риторику: теперь они не выселяют, а "просто делают ремонт"", — рассказывает в интервью oDR представитель епархии в суде, эксперт Регионального центра по правам человека Сергей Заец. Прихожане в ожидании решения суда 14 ноября. Оно даст окончательный ответ, сохранится ли ПЦУ в Крыму. Как объясняет Ирина из Симферополя, для многих уход Церкви из полуострова станет тяжелой утратой: "Украинская церковь в Крыму — это самый важный элемент украинской культуры. Сейчас для нас это фактически единственное место, куда можно прийти и хотя бы на время почувствовать себя свободным, в кругу своих, где можно доверять друг другу, пообщаться на родном языке. Это островок в океане сумасшествия, где можно почувствовать и проявить человечность".